«СЕКТА ПАЛАЧЕЙ»
Эта невероятная история началась в 50-е годы. Проповедники
Пауль Шэфер и Хуго Баар собрали вокруг себя группу баптистов и выстроили в
городке Хайде на Рейне «приют для сирот». Там содержались 8 казарменных
условиях дети членов секты. Уже спустя год после открытия приюта в полицию
стали поступать многочисленные заявления на Шэфера, который вынуждал детей
заниматься половыми извращениями, издевался над ними. В 1961 году был выдан
ордер на его арест.
Некоторое время Шэфер скрывался. Затем в 1962 году с
тремястами приверженцев покинул ФРГ и обосновался в Чили, приблизительно в 280
километрах от Сантьяго. Шэфер обещал создать общину по примеру первых христиан.
Вскоре, однако, обнаружилось, что колонии более присущи идеи бесноватого
фюрера. Окружив лагерь двойной оградой с колючей проволокой, чтобы никто не
смог убежать, глава секты свел все свое «учение». к одной фразе; «Своим трудом
ты служишь Господу».
Этой фразой прикрывается царящая в колонии садистская
система, при которой происходит разрушение личности человека, превращение его в
безвольную рабочую скотину. Те, кому удалось бежать из колонии, в один голос
утверждают, что там существуют рабские условия труда.
Колонисты обязаны трудиться по 12–14 часов в день, без
выходных. Они лишены права на частную жизнь. Все, как на исповеди, должно
докладываться самому Шэферу. Действует правило: если кто-нибудь сказал или
сделал что-нибудь «дурное», виноват не только ослушник, но и тот, кто на него
не донес. В колонии царит атмосфера взаимной слежки и недоверия.
Вернер Хертнер, «Новое время», N 34. 1988 г.
Сантьяго. 29 ноября 1988 года
Ровно в полдень в отеле у четы Тоуэрс зазвонил телефон.
Ричард, ждавший звонка, быстро снял трубку.
— Мистер Гоуэрс? — услышал он голос Гомикавы.
— Да, это я, — громко ответил Саундерс.
— Куда вы вчера пропали? Я искал вас, повсюду. Вы не
хотите сегодня прогуляться, здесь такая хорошая погода.
«Ленарт позвонил», — понял Саундерс.
— С удовольствием, — ответил он. — встретимся
внизу через полчаса.
Положив трубку, он кивнул Монике.
Через час они шли по улице втроем, и Гомикава громко
рассказывал:
— У Марка все в порядке. Священник обещал достать два
пропуска в лагерь, якобы для английских журналистов из миссии Красного Креста,
прибывших из Европы. Но нужно будет ехать в Тальку, к полковнику Астеньо.
— Ехать надо прямо сегодня, — решительно сказал
Ричард.
— Это очень опасно, — вмешалась Моника,
оглядываясь по сторонам, — они, наверняка, знают об исчезновении Торнера.
Нас может ждать там ловушка.
— Может, — согласился Ричард, — но другого
выхода у нас нет. Сегодня вечером едем в Тальку. Сэй, нужно будет взять билеты.
— Ясно, — кивнул Гомикава, — кто поедет в
лагерь?
— Я и Ленарт, — твердо сказал Ричард. Мимо прошла
большая группа студентов, что-то громко обсуждавших. Среди них было много
молодых девушек.
— Лучше, если поедут Моника и Марк, — очень тихо
возразил Гомикава, провожая их взглядом. — Вам нельзя там появляться.
— Свою работу я должен делать сам, — сказал
Ричард.
— Но это безумие. Вы не уйдете оттуда живым. У них,
наверняка, есть ваши фотографии, — возразила миссис Вигман.
— Мы придумаем что-нибудь, — успокоил их
Ричард, — чтобы меня не узнали. Но поеду туда только я сам, лично. Я
как-то не привык перекладывать свою работу на других.
В отель они вернулись в третьем часу дня, пообедав в
небольшом ресторанчике с гордым названием «Эспаньола». Гомикава поехал на
вокзал брать билеты дj Тальки, а Саундерс сел перед зеркалом, обдумывая свое
положение. Он понимал, что его появление в лагере не сможет остаться
незамеченным и «легионеры» могу опознать его. Необходимо было придумать нечто
такое что сразу сняло бы с него всякие подозрения.
Вечером этого дня в поезде, отправляющемся в Тальку, в купе
1-го класса сидели двое журналистов. Один молодой парень лет двадцати пяти с
радостной, счастливой улыбкой на лице. Другой — полный, пожилой, лет
пятидесяти, инвалид, потерявший руку во время вьетнамской войны, где он был
корреспондентом английского телевидения. Этим человеком был Ричард Саундерс.
Искусно наложенный грим состарил его лет на пятнадцать — двадцать, а одетая
сверху широкая куртка, неузнаваемо менявшая его фигуру, и неподвижная левая
пука в черной перчатке скрывали его внешность.
В отеле гостиницы, в его апартаментах, Моника Вигман
заказывала теперь обеды в номер, для «заболевшего мужа». Для горничных и
официантов эту роль играл Сэй Гомикава, лежавший в постели под одеялом.
Ричард Саундерс и Марк Ленарт не знали, что в столице
разыскивают «Дронго». На вокзалах Мапочо и Аламеда и в аэропортах
Санга-Эррасурие, Лос-Серрильос, Ла-Кастрима и Эль-Боске стояли представители
«легионеров», внимательно всматривающиеся во всех проходивших мимо пассажиров.
По всем отелям города искали высокого молодого мужчину. Фотография Саундерса
была размножена огромным тиражом. К вечеру этого дня, когда поезд с
«журналистами» еще не отошел в Тальку, в поиски включилась чилийская полиция.
Ей было сообщено, что в столицу нелегально прибыл представитель
Коммунистической партии для проведения подрывной работы. Кольцо вокруг «Дронго»
сжималось.
Развязку оттягивало лишь то обстоятельство, что
фешенебельный отель в центре города, в котором остановились Саундерс и Моника
Вигман проверялся не особенно тщательно, а смена, оформлявшая семью Гоуэрс в их
апартаменты, дежурила через каждые два дня. Остальные просто не видели
Саундерса в лицо, так как в качестве предосторожности ключи всегда сдавала Моника.
Когда состав наконец тронулся, Марк, заперев купе,
облегченно вздохнул. Саундерс, сидя у окна, задумчиво смотрел на мелькавшие за
окном пригороды Сантьяго. Он понимал, что самое главное для них — попасть в
«Дигнидад». До условного «Дня X» оставалось десять дней.
«СЕКТА ПАЛАЧЕЙ»
(продолжение)
Попытки бегства редко увенчиваются успехом Чилийские власти
покровительствуют Шэферу. Беглецов чаще всего возвращают обратно. Так было в
случае с Юргеном Шургелиесом. В середине апреля этого года его схватили на одной
из ферм в 20-ти километрах от колонии и управляющий доставил его в полицию.
Полицейские позвонили в «Дигнидад». Через несколько часов из колонии явилась
группа розыска с собаками…
Шэфер ввел в колонии насильственную систему полового
воздержания: супругов разъединили, и разрешение на половые контакты необходимо
предварительно получать у главы секты. На него самого это правило не
распространяется. Бежавший из колонии в 1985 году Хуго Баар, бывший член
руководства «Дигнидада», рассказывал: «В комнате Шэфера постоянно на одной из
двух кроватей (эти кровати поставлены рядом как супружеские) спит так
называемый „спринтер“. С некоторых пор у Шэфера два спринтера — один постарше,
лет двадцати, а другой в возрасте 10–15 лет. Если с ним спит младший, то старший
идет ночевать в общую спальню своей группы. Об этом знают все в колонии и ни
кого это не вызывает возражений, потому что никто не посмеет подумать что-либо
плохое о Шэфере».
