– Честно говоря, я был так взволнован, что точно припомнить
его слова не в состоянии. Но суть в следующем. Ваш супруг заявил, что никогда и
ни при каких обстоятельствах развод вам не даст, для него это дело принципа. А
если вы продолжите упрямиться, как он выразился, то он вас убьет. Мой босс
советовал ему не увлекаться и напомнил об уголовной ответственности, на что ваш
муж рассмеялся и сказал: «Найму киллера, и никто никогда не докажет», – а
Гридин в ответ: «Надеюсь, ты знаешь, что делаешь». И на этого человека я
работаю… Я хотел уйти уже сегодня, моя совесть не позволяет мне ежедневно
пожимать руку этому, с позволения сказать, адвокату. Я уже написал заявление, и
тут… – Он вновь покраснел, заставив меня всерьез разволноваться. – Тут я
подумал о вас. Они полны решимости выполнить задуманное. То есть полон
решимости ваш муж. А вы совершенно беззащитны.
– Ничего подобного, я на страже, – сказала Марья и
неизвестно кому погрозила кулаком.
– Я принял решение повременить с увольнением до разговора с
вами.
Оба уставились на меня, а я подумала и с грустью заметила:
– Мой муж сошел с ума.
– Боюсь, это кое-что похуже. Не такой уж он
сумасшедший, – быстро заговорил Олег Михайлович, – просто уверен в
своей безнаказанности. Я навел кое-какие справки, ваш муж… он неоднократно имел
трения с законом, и каждый раз избежать наказания помогал ему мой босс.
– Вот в какой вертеп мы попали, – со слезами на глазах
сказала Марья. – Как нас угораздило забрести в эту контору?
– Вывеска красивая, – пожала я плечами, – вот и
угораздило.
– На самом деле это был перст судьбы, – не согласился
Олег Михайлович. – Теперь мы будем в курсе их планов, если я, конечно,
останусь в конторе. А я останусь там, если вы сочтете это нужным.
Я подумала и согласилась, что это, без сомнения, удача –
иметь своего человека в стане врагов, если уж мой муж окончательно спятил.
– Что ж, тогда предлагаю следующее: мы держим в секрете наш
союз, я остаюсь в конторе и одновременно занимаюсь вашим разводом.
– Как разводом? – насторожилась Марья. – Но ведь
он же ее сразу и убьет. К тому же они догадаются, что вы на нашей стороне.
– Ничего подобного, – замотал он головой, – в
этом-то вся хитрость. Симона Вячеславовна официально обратилась в нашу контору,
она наш клиент. Главное, чтобы дело поручили мне, добиться этого будет
нетрудно. В крайнем случае вы можете настоять, чтобы ваши интересы представлял
я. Я буду делать вид, что совершенно лоялен по отношению к хозяевам, регулярно
докладывать обо всех ваших планах, то есть лишь о том, что мы захотим им
сообщить.
– Здорово, – обрадовалась Марья. – Они будут
думать, что ты шпионишь на них, а на самом деле ты шпионишь на нас.
Олег Михайлович слегка скривился:
– Ну, если вам угодно обозначить это таким образом…
Я подумала, что ничего не мешает Олегу Михайловичу шпионить в
свое удовольствие, мне лишь бы развод получить, и с легкостью дала свое
согласие.
– Что ж, завтра же приступаю к работе, – заверил
он. – А нельзя ли мне чашку кофе?
Как гостеприимная хозяйка я не отказала, и мы переместились
в кухню. Одной чашкой не ограничились, увлеклись беседой и вскоре перешли на
«ты». Марья еще до этого перешла, а мы просто последовали ее примеру. Олег
оказался довольно милым парнем и, когда не строил из себя умника, выглядел даже
симпатичным. Я решила, что свой адвокат – это совсем неплохо, и приободрилась.
– Жаль, что у нас нет милицейских протоколов по поводу
вторжений в квартиру, – сетовал он. – Это очень бы на суде
пригодилось. Как правило, суд призывает супругов одуматься, сохранить семью.
Возможность показать истинное лицо твоего мужа была бы нам на руку, но на нет и
суда нет.
– Менты попались совершенные олухи, – горевала
Марья. – Слушай, а какое истинное лицо в суде нужно, раз он изменщик
коварный? Что ни день, то новая баба.
– Он же будет все отрицать.
– Так у нас альбом. О, черт, зачем ты его Сереге отдала?
– На память, – буркнула я.
– Постойте, – нахмурился Олег. – Какой альбом?
Марья охотно рассказала об альбоме, а я подтвердила
сказанное кивком головы.
– Фотографии были в единственном экземпляре? А пленки
сохранились?
– Не уверена.
– Так посмотри, – вскочила Марья, готовясь бежать сломя
голову хоть на край света.
– Они остались в квартире Сергея.
– Так ты и пленки ему отдала? Что за помутнение на тебя
нашло?
– Никакое не помутнение, – обиделась я, тоже очень
расстроившись, потому что ясно стало: фотографии действительно на суде
пригодились бы, раз там супруг в обнимку с десятком девиц и на каждой дата и
время, так что не соврешь, что было сие до свадьбы. – Пленки я ему не
отдавала, просто оформляла альбом, когда еще мы жили вместе. А забрать их с
собой забыла, – слегка исказила я истину. На самом деле я думала, прижатый
к стене вещественными доказательствами, Сергей тут же даст мне развод, и вдруг
оказывается…
– И сейчас лежат? – спросила Марья.
– Не знаю. Возможно, он заглянул в секретер и нашел их. Но у
меня есть свидетель. Таксист. Николай Васильевич иногда тоже фотографировал,
когда мне это надоедало.
– Отлично, – кивнул Олег. – Его адрес у тебя есть?
– Номер машины.
– Сгодится. Об этом Николае Васильевиче помалкивай, он
важный свидетель. Пусть это будет сюрпризом для твоего мужа.
– Ясно, – кивнула я. – Наш ответ Чемберлену…
– Супостат запросто может его того… – Тут Марья выразительно
провела ребром ладони по горлу.
Я затосковала, но Олег предложил особо не фантазировать.
– Думаю, это слишком…
– Плохо ты знаешь нашего Иуду, – горестно заметила
Марья. – Да ему человека убить…
– Надо о свидетеле помалкивать, и тогда о нем никто не
узнает, – посоветовала я. Марья всесторонне обдумала совет и малость
успокоилась.
Олег простился и покинул нас, а мы продолжили уборку. Марья
пребывала в задумчивости, в другое время это бы порадовало меня: неплохо побыть
в тишине, – но сейчас почему-то насторожило, так что когда она наконец
высказалась, я даже с облегчением вздохнула.
– Сима, – позвала она, наплевав на тот факт, что я
совершенно не желала, чтобы меня так называли, – я думаю, нам следует
проверить: целы пленки или супостат прикарманил их.
