– Это я уже слышал. Короче, так. Или ты прекращаешь все это,
или я в самом деле тебя убью.
Тут в трубке возник еще один голос, Марья подслушивала по
параллельному телефону в кухне, а теперь встряла:
– Смотри, как бы мы тебя сами не замочили. Думаешь,
заговоренный? Уделаем в лучшем виде. Я как раз этот вопрос прорабатываю.
В трубке что-то грохнуло. Подозреваю, муж свалился со стула
или на чем он там сидел. Если бы он свернул себе шею ненароком, меня бы это
очень устроило. Но нет, не повезло, потому что он вновь обрел дар речи.
– Ты мне что, грозишь?
– Да, – в два голоса ответили мы.
– И убери своего Гену на «Опеле», – продолжила
Марья. – Наши люди его давно засекли. – В трубке опять что-то
грохнуло. Что он там без конца роняет? – Лучше исповедуйся, пока не
поздно. Ибо самое страшное для христианина умереть без покаяния, злые бесы
будут терзать твою душу…
– Господи, дай мне силы, – с такой мукой, точно бесы
его уже терзали, простонал муж и отключился. А я тяжко вздохнула.
Через минуту в комнате появилась Марья, с видом сироты
замерла у двери и сказала:
– Извини, я погорячилась. Планы ему наши выболтала. Теперь
убрать его будет не просто. Предупрежденный враг, наполовину… забыла, как
дальше. Злишься?
Сил злиться на нее у меня давно уже не было.
– Ничего, – вздохнула я, – как-нибудь.
Через некоторое время позвонил Олег и тоже не порадовал:
суды завалены заявлениями о разводе, он приложил максимум усилий, но ранее, чем
через месяц, заседания суда ждать не приходится.
– К тому же твой муж на заседание скорее всего не явится.
– В этом случае нас не разведут?
– Как правило, нет. Конечно, если ты сможешь убедить, что вы
уже давно, по сути дела, не являетесь мужем и женой… Очень бы помогли
фотографии, изобличающие его измены.
Я в печали постояла возле телефона, повесив трубку. Как же
забрать пленки? Теперь о том, чтобы просто наведаться в бывшее жилище, не могло
быть и речи, война началась нешуточная. Домработница может позвонить супостату,
а тот в милицию нажалуется, что я его ограбила, в отместку на мое заявление.
Значит, в квартиру придется проникать тайно, что совсем не просто, если на
хвосте у меня неведомый Гена. Может, даже не один Гена… Я хотела посоветоваться
с Марьей, но эту идею пришлось оставить – что-то она последнее время чересчур
кровожадна, чего доброго, предложит избавиться от слежки самым радикальным
образом.
Я сидела, почесывала затылок и наконец кое-что придумала.
Позвонила Олегу и первым делом спросила:
– Ты на каком этаже живешь?
– На втором. А что? – удивился он.
– Подходяще, – обрадовалась я и коротенько его
проинструктировала.
– Господи, – тихонечко пискнул он, но быстро собрался с
силами, и мы спокойно обсудили мой план.
Осуществлять его Олег начал немедленно, о чем и сообщил мне,
позвонив через полчаса, и я со спокойной душой смогла вернуться к работе,
правда, ненадолго, потому что позвонил Гридин-сын. Андрей Петрович был ласков
до приторности и заявил, что нам необходимо встретиться. Встречу назначили на
семь часов. Андрей Петрович обещал заехать за мной. Я пошла на кухню, решив
посвятить Марью в свои планы. Оказалось, что делать это необязательно, Марья
усердно подслушивала все разговоры и была практически в курсе.
– Значит, пока Олег будет заговаривать Сереге зубы в
ресторане, мы проникнем в квартиру и заберем пленки, – восторженно
прошептала она. Глаза ее сияли, и я подумала: не ту старушку Марья встретила,
не в церковь ей дорога, а… в совершенно другое место. – А этому хмырю что
надо? – нахмурилась она, имея в виду Андрея Петровича.
– Это я узнаю, когда встречусь с ним.
– Я с тобой пойду, он на стороне Сереги, а от того можно
ждать любых пакостей.
– Ты останешься дома, – покачала я головой и, не
дожидаясь ее возражений, добавила: – Может, нас тоже из дома выманивают.
– Точно, – вытаращила она глаза. – Небось бомбу
подложат, придем, свет включим – и тю-тю.
Я кашлянула, решив, что Марья натура чересчур увлекающаяся,
и посоветовала:
– Марья, держи себя в руках.
Так что, когда Андрей Петрович появился в нашем дворе и
посигналил, я отправилась одна, а Марья осталась, заверив, что в дверь мышь не
проскочит. Андрей Петрович вышел из машины, поцеловал мне руку и, устроив с
удобствами, сообщил, что ужинать мы будем во «Фламинго». Я не возражала, хотя
вполне могла бы обойтись без ужина.
Через полчаса мы устроились за столиком на двоих, сделали
заказ, потратив на это минут пятнадцать. Андрей Петрович предлагал мне вкусить
различные блюда, демонстрируя завидную эрудицию в этом вопросе, а я решила: он
просто тянет время, потому что разговор предстоит неприятный. Мы выпили, и он
наконец-то начал:
– Сегодня я разговаривал с Сергеем. Он утверждает, что вы
ему грозили расправой. Это что, шутка? – Он улыбнулся, однако взгляд,
сопровождающий улыбку, был скорее укоризненным.
– Он первый начал, – обиделась я. – Обещал убить
меня. Мне это надоело, и я ответила, что не худо бы ему и о своей безопасности
подумать. Конечно, все это ужасно глупо, но когда люди ссорятся…
– У меня создалось впечатление, что он отнесся к угрозе
серьезно.
Я даже вилку отложила в сторону, перестав обращать внимание
на прекрасный салат из крабов, так меня потрясли его слова.
– Он что, с ума сошел? – смогла наконец произнести я.
Андрей Петрович пожал плечами. – Слушайте, вы человек здравомыслящий, так
скажите на милость, каким образом я могу убить своего мужа? Отравить мышьяком и
через пару дней оказаться в тюрьме? Он все это нарочно придумывает, чтобы…
– То же самое утверждает он. Не было никаких ночных гостей и
никакого покушения. Вы все выдумали.
– У меня свидетель есть.
– Его бывшая любовница, у которой на него большой зуб?
– Хорошо. Допустим, я все выдумываю. Что дальше?
– Я сказал Сергею, что такие дела решаются полюбовно. В
вашем случае все вообще просто, ведь раздела имущества вы не требуете. На что
он ответил, что теперь абсолютно уверен, вы не требуете своей доли только
потому, что решили избавиться от него до суда. Попросту убить. И тогда все и
так достанется вам.
– Зачем мне его деньги, если я окажусь в тюрьме?
– Совсем необязательно убивать самой, – равнодушно
пожал плечами Андрей Петрович.
