– Это не измены, – заявил он, в очередной раз вызвав
мое беспокойство за его разум. – Измена – это когда заводят любовницу,
когда любят другого человека, понимаешь? А я люблю только тебя.
– Хорошо, – кивнула я, пытаясь приноровиться к его
логике. – Тогда я продолжу любить тебя, но жить буду с кем-нибудь другим.
– Не говори глупостей, – отрезал он, что меня не
удивило, потому что в самом деле глупость: кто ж на такое согласится? –
Солнышко, – взяв мою руку, начал он ласково, – я тебе сто раз
говорил: нам надо завести детей. Если бы у нас были дети, ничего подобного не
произошло бы. У тебя слишком много свободного времени, а так ты бы занималась
детишками.
– А ты бы чем занимался? – не удержалась я.
– Я бы деньги зарабатывал, – пошел он пятнами.
– Я тоже хочу зарабатывать деньги, – вздохнула
я. – Я не люблю готовить и ненавижу вышивать крестиком. Ты не на той
женился. Давай разойдемся по-хорошему. Я подарю тебе альбом, а ты оставишь меня
в покое.
– Ах вот как, – протянул муж. – Хорошо. Посмотрим,
как ты будешь жить с мамашей на ее полтысячи баксов в месяц. Готовься всю жизнь
ходить в одной шубе. Или ты думаешь, что получишь от меня хоть копейку? Ничего
подобного…
Он говорил долго, все больше увлекаясь, а я подумала, что
разводиться с мужем довольно полезно: видишь качества характера, ранее для тебя
неведомые.
Если честно, было немного стыдно, потому что в тот момент я
поняла, что никогда – ни в день свадьбы, ни до, ни после – его не любила и
замуж пошла… бог его знает почему.
– Сережа, мне ничего не надо, – покаянно сказала
я. – Правда. Давай просто разведемся.
– Отлично. Посмотрим, что ты запоешь через месяц, нет, через
два.
Следующие два месяца стали лучшими в моей жизни. Впервые за
долгое время я не гадала, чем себя занять, потому что свободного времени у меня
попросту не было. Первым делом я устроилась на работу. Работа мне нравилась.
Моим шефом была моя подруга, коллектив прекрасный, и вообще жизнь радовала.
Одно плохо: где-то на границе сознания маячил и беспокоил смутный образ мужа,
хотя сам Сергей целый месяц не давал о себе знать. Через месяц, как-то
задержавшись на работе дольше обычного, я припустилась за троллейбусом,
отчаянно размахивая руками, чтобы меня заметили. Тут раздался автомобильный
сигнал, и, обернувшись, я увидела машину мужа. Сергей вышел и молча распахнул
передо мной дверь, пришлось сесть.
– Тебя домой? – спросил он хмуро.
– Ага, – кашлянула я. К тому моменту я уже переселилась
в бабушкину квартиру. Оказалось, Сергей знал об этом.
– Ты что, меня совсем не любишь? – спросил он несколько
не к месту.
Я его не любила. Совсем. Сказать правду – равносильно
признать свою вину. В самом деле, зачем замуж шла, голову человеку морочила?
Скажите на милость, какая женщина признает себя виноватой? Поэтому я решила
придерживаться прежней версии: измена мужа и невозможность ее простить.
– У нас с тобой разные взгляды на совместную жизнь, –
вздохнула я. – Мне никогда не понять, как можно любить кого-то и
обманывать его. Не понять, и все.
– Хорошо, понять ты не можешь, – вздохнул муж, – а
простить?
Вышло это у него очень трогательно. В самом деле казалось,
что мое прощение для него очень важно, возможно, в тот момент он и сам в это
верил. Мне было жаль его, так жаль, что плакать хотелось, но я подумала, что
если дам волю своим чувствам, то завтра вновь начну готовить борщ и вышивать крестом,
а главное, всю жизнь проживу с человеком, которого не люблю.
Это подействовало. Я собралась с силами и ответила:
– У меня не получится. Ты зарабатываешь деньги и живешь так,
как считаешь правильным, и в самом деле не видишь во всем этом ничего плохого,
а для меня это предательство. И тут уж, как говорится, ничего не поделаешь.
Мы как раз подъехали к моему дому, и это позволило мне
спешно ретироваться.
Прошел еще месяц, и Сергей вновь возник в моей жизни.
Позвонил, спросил разрешения заехать и явился через десять минут после этого. Я
надеялась, что глупые мысли о совместной жизни он оставил и пришел поговорить о
разводе. Не тут-то было. Надо сказать, выглядел он скверно, не то чтобы
больным, а скорее каким-то потерянным и даже жалким, что уж вовсе никуда не
годилось.
Я напоила его чаем и спросила о делах. Он проигнорировал
вопрос, взглянул на меня с печалью и вздохнул:
– Ладно, ты доказала, что отлично можешь жить без меня. И
без моих денег тоже. Я все понял. И осознал. Возвращайся, хватит дурака валять.
У меня из рук все валится, тоска такая… Хочешь работать – работай, и вообще…
все эти бабы… ты же понимаешь, просто такой стиль жизни, я даже не думал… я
тебе клянусь, больше никогда… поедем домой…
Ух ты, господи, что же делать-то? Постную мину – это во-первых,
во-вторых, надо придумать что-то жалостливое. Как назло, ничего подходящего на
ум не шло.
– У нас не получится, – испуганно произнесла я. –
Мы просто теряем время.
Тут Сергей уставился на меня сначала с печалью, потом с
душевной болью, а потом со злостью и изрек:
– Ты меня никогда не любила. Никогда. И только рада от меня
избавиться.
Скажите, какая проницательность.
– Вот и пошли меня к черту, – разозлилась я. – На
свете полно женщин, которые варят борщ лучше и любят вышивать крестиком.
– Знаешь, кто ты? – перешел он на зловещий
шепот. – Ты дрянь, лживая, хитрая дрянь.
– Ну и ладно, – кивнула я. – Раз тебе так удобней…
Разведись со мной.
– У тебя кто-то есть? Я ведь все равно узнаю. Я ему башку
оторву.
– Ради бога, только у меня никого нет. Давай разведемся.
И тут муж повел себя совсем не как джентльмен, сунул мне под
нос кукиш и сообщил:
– Вот тебе, а не развод. Я тебя в психушку отправлю, я тебя…
Не хочешь жить со мной, готовь себя в монахини.
– Будем надеяться, что тебе это когда-нибудь надоест и ты оставишь
меня в покое. На худой конец, я могу уехать из этого города.
Он зажмурился, собираясь с силами, и вот тогда-то выпалил:
– Я тебя убью.
– За это в тюрьму сажают, – напомнила я. – Скажи
на милость, что тебе там делать?
Он стремительно покинул мою квартиру, хлопнув дверью.
– Ерунда, – сказала мама, выслушав мой рассказ. –
Твой отец раз двадцать грозил мне тем же. И что?
