Я обернулась, от милиционеров меня отделяло три десятка
метров. Они по-прежнему не спешили и оглядывались по сторонам. А если бы они
подъехали вплотную? Они нарочно не подъехали, их машина загораживает выезд со
стоянки. Эти и многие другие мысли вихрем пронеслись у меня в голове.
Вырисовывалась весьма мрачная картина.
Я распахнула дверь и вывалилась на асфальт, прикрыла дверь и
на четвереньках бросилась в кусты.
– Эй! – услышала я грозный окрик.
Не зря я хотела воспользоваться задней дверью, меня все-таки
заметили. Я бросилась со всех ног по аллее, достигла спасительной темноты и
затаилась в кустах. Подниматься на холм – значит выдать себя, надо
сориентироваться и понять, где сейчас милиционеры, а потом выбраться на улицу
Космонавтов. Там остановка троллейбусов, и есть шанс оказаться подальше от
этого места.
Слева мелькнул свет фар, и стало ясно: милицейская машина
едет по аллее. За шумом двигателя шагов я не услышу. Я вжалась в землю и
замерла.
Далее события начали развиваться чересчур стремительно. К
одной милицейской машине прибавилась вторая, а потом и третья, начал
подтягиваться и народ, несмотря на позднее время. По лестнице спустилась ватага
подростков, кто-то громко орал:
– Менты трупак нашли, пойдем посмотрим!
Я вылезла из кустов и пристроилась за ними, никто не кричал
«держи ее», и это меня успокоило.
Возле киоска уже стояло оцепление, к свету фонаря добавился
свет фар, и был отлично виден труп, его как раз загружали в спецмашину. Я
передвинулась поближе к милиционерам и услышала, как один из них говорил
человеку в штатском:
– При нем документы были. Алексин Сергей Иванович. Свои же
небось и хлопнули, чего-нибудь не поделили.
Если бы до этого я уже не была напугана так, что все
остальные мои чувства были точно заморожены, то наверняка упала бы в обморок
при такой-то вести. Труп в машине – и это не кто иной, как мой муж. Впрочем,
удивляться не приходится, раз машина его, да и предыдущие события…
Но все-таки ноги у меня подкосились, и я, наверное, осела бы
на землю, если бы кто-то не подхватил меня сзади под локоть. Я испуганно
повернулась, ожидая самого худшего, то есть немедленного ареста, и увидела дядю
Жору. Он сердито смотрел на меня, а я не сразу сообразила, что ему надо, и лишь
потом вспомнила, что у него есть повод злиться, коли я оставила его возле
подъезда, соврав, что пошла к Эльке. То есть я готова была признать, что
сердиться ему есть за что, но когда узнала, в чем он меня подозревает, то едва
не лишилась чувств вторично.
– Ты что, спятила? – прорычал он мне на ухо и потянул
куда-то в темноту. Я покорно пошла следом, и тут он спросил: – Где оружие?
– Что? – не поняла я.
– Куда оружие дела? – разозлился он.
– Дядя Жора, вы в своем уме? – пролепетала я, слабо
начав соображать, о чем это он.
– Я-то в своем, а вот ты… Ты наглая, лживая и при этом
абсолютная идиотка. И если бы не твой отец…
– Да вы что, думаете, это я его?
– Нет, я думаю, он сам застрелился. От тоски и отчаяния. Ты
что о себе воображаешь? Тоже мне, киллер Леон. Дурацких фильмов насмотрелась?
– Я его не убивала, – заверещала я.
Дядя Жора поспешно зажал мне рот ладонью и оглянулся. Мы уже
вышли из парка, здесь было пустынно и никому не было до нас дела.
– Зачем ты вернулась? – продолжил выговаривать он.
– Куда?
– К машине, естественно.
– Я боялась, что, если пойду по парку одна, на меня обратят
внимание, вот и решила затеряться в толпе.
Тут я увидела «Чероки». Машина стояла возле парикмахерской,
дядя Жора открыл дверь, весьма невежливо запихнул меня в кабину, сел сам и
поспешил убраться от этого места. Жажда высказаться его переполняла, и,
проскочив проспект Гагарина, он остановился и вновь принялся выговаривать мне,
но первым делом включил свет, взглянул на мои руки и спросил:
– Ты была в перчатках?
– В такую жару? – Наконец до меня дошло, что он имеет в
виду, и я лишь покачала головой. – Я не убивала своего мужа, –
сказала я, ерзая под его огненным взором.
– Ага. Это я его убил.
– Вряд ли. Когда я подошла к машине, он был уже мертв.
– Поэтому ты села в кабину и немного с ним поболтала?
– Я не болтала. Я его просто не видела, а труп заметила,
когда милицейская машина подъехала. Представляете, как я перепугалась?
– Еще бы.
– Я не убивала своего мужа. Зачем мне это?
– Да-да. Ты просто хотела развестись с ним. И для этого
натравила на него местную мафию, а когда дело не выгорело, потому что Хохол
потребовал для начала пленки, которых у тебя уже не было, ты решила все сделать
сама.
– Вам лечиться надо, – огрызнулась я. – Вы явный
псих. Видите сообщение? Муж назначил мне встречу. Он бы вряд ли обрадовался,
если бы вместе со мной явились вы. Он уверен, что у меня есть любовник. Это для
меня вы – дядя Жора, а для него вполне подходящая кандидатура на эту роль. Я
надеялась помириться с ним, найти пленки, отдать их Бойко и жить спокойно. Не
вместе жить, а отдельно, но, главное, спокойно. – Я заревела, а дядя Жора
завел машину, и мы отправились домой.
Марья и вернувшийся Витя сидели в кухне и пили чай, Марья
читала вслух что-то божественное, наверное, поэтому Витя нашему приходу очень
обрадовался. Внешность его в очередной раз претерпела разительные перемены.
Волосы он зачесал назад, густо смазав гелем, темные очки (и это в час ночи, да
еще на кухне), однодневная щетина, которая счастливо скрыла синяк на скуле… В
целом вид он имел настораживающий, а попросту бандитский. Прибавьте к этому
черную футболку, кожаный пиджак (дорогой) и полкило золотых украшений (на шее и
правой руке по толстенной цепи, на левой часы и перстень). Витя постоянно
выпячивал грудь, стараясь тем самым компенсировать недостаток роста. Пока я с
изумлением разглядывала его, Марья сообщила:
– В бандиты подался. Видно невооруженным глазом. Пытаюсь
воздействовать на него словом божьим, но он только морду кривит. Мало вас,
дураков, стреляют, – заунывно начала Марья, но тут Витя, глядя на дядю
Жору, неуверенно спросил:
– Плохие новости?
– Хуже не бывает. Мужа ее шлепнули. А она по соседству
болталась, не удивлюсь, если она и шлепнула.
– Гены, – вздохнул Витя с умным видом. – Но мы
ведь не можем ее бросить?
– Не можем, – зло фыркнул дядя Жора, а Марья, которая
до этого слушала, открыв рот, тут же полезла ко мне.
– Ты Серегу убила?
