– Не вы ли сказали, что являетесь другом одного лица.
Поминать эту личность всуе мне не хочется, раз уж он отдал богу душу.
– Вы имеете в виду отца Симоны? – не моргнув глазом
спросил дядя Жора, хоть мама и смотрела на него так, точно готовилась испепелить.
– Мона, выйди отсюда, – попросила мама.
Я вышла, и Марья с Витей последовали за мной, но недалеко.
Наплевав на хорошие манеры, я замерла у двери. Марья, недолго думая, ко мне
присоединилась. В конце концов Витя тоже приблизился, навострив уши.
– Конечно, он ее отец, – сказала мама. – Понятия
не имею, как он узнал о ее существовании. Мне бы и в голову не пришло… Мне было
двадцать лет, когда мы познакомились. Я вам все это рассказываю, чтоб вы
поняли: вы не нужны моей дочери. Он тогда был очень похож на вас. Не удивляюсь,
что вы стали друзьями, несмотря на разницу в возрасте. Наверняка у него к вам
было что-то вроде отеческих чувств. Так вот, мы познакомились, влюбились, и
счастье наше было бесконечным, но недолгим, он… Впрочем, вы знаете, что было дальше,
если он ваш друг. Потом он появлялся, вновь исчезал и так многие годы. Не буду
врать, что я хранила ему верность, но, наверное, на что-то надеялась… А когда
родилась Мона, я решила: все, хватит. Поздний ребенок, роды трудные,
осложнение… Я даже не была уверена, что успею… Слава богу, теперь она уже
взрослая, но прежде чем умереть, я хотела бы знать, что она счастлива.
Я слушала и готова была разрыдаться. Бедная мамочка, она
придумала мне кучу отцов, чтобы хоть кто-то позаботился о ее дочери, если ее не
станет. Очень хотелось броситься ей на грудь и сказать, как я ее люблю. И
никакой отец мне не нужен, нам и вдвоем всегда было хорошо.
– Мона, – повысила голос мама, – разве я тебе не
говорила, что подслушивать некрасиво. Лучше войди, чем стоять под дверью.
Я вошла, но с объятиями не спешила, потому что мама смотрела
на меня весьма сурово.
– Вы все поняли? – обратилась она к дяде Жоре.
– Биография Романа Викторовича мне, конечно,
известна, – кивнул он, – но кое в чем вы не правы. Уже много лет
назад он покончил с прошлым. Когда мы встретились, он был вполне
респектабельным человеком, и лишь немногие… Мне он все рассказал года три
назад. И про дочь тоже. Он знал, что денег вы от него не примете и встречаться
с ним не захотите. По-моему, он очень страдал от этого. И просил меня…
– Это я помню, – перебила мама. – Он оставил
завещание?
– Нет. Он хотел, чтобы я разыскал вашу дочь и сам принял
решение, отдать ей деньги или нет. Часть фирмы принадлежит вашей дочери. –
Тут дядя Жора протянул визитку маме, та взглянула и несколько переменилась в
лице. – Его доля невелика, – поспешил продолжить дядя Жора, –
где-то три миллиона…
– Это в долларах сколько? – спросила Марья.
Дядя Жора и Витя взглянули на нее с изумлением, она тихо
ойкнула и ушла в себя.
– Вы можете навести обо мне справки. Я не проходимец, я
люблю вашу дочь и прошу ее руки. Что вы на это скажете?
– Разбирайтесь сами, – досадливо отмахнулась мама.
Я повертела в руках визитку и засмеялась.
– Дядя Жора, я думала, ты жулик, а ты, оказывается, принц из
сказки.
– Ты пойдешь за меня? – спросил он.
– Конечно, нет. Ты просто хочешь сохранить деньги, вот и
надумал жениться на мне.
– Не болтай чепухи, – осадила меня мама. – Он
хочет тебя, а не деньги, иначе просто бы промолчал о них, раз завещания нет.
– А Витя?
– Поделили поровну, и тот бы молчал в тряпочку.
– Если кто-то хочет знать мое мнение, старик послал сюда
Георгия, очень рассчитывая на такой конец, – подал голос Витя.
– Так ты пойдешь за меня? – свирепея, спросил дядя
Жора.
– Нет, – замотала я головой. И так перепугалась, что он
возьмет и, хлопнув дверью, исчезнет навсегда, что даже побледнела и от злости
топнула ногой.
– Почему? – перешел он на зловещий шепот.
– Не хочу, и все.
Дядя Жора схватил меня за руку и поволок с кухни.
Справедливости ради стоит сказать, что сопротивлялась я слабо и скорее для
вида. Распахнув ближайшую дверь, он влетел в «аквариум», огляделся, поежился,
но все же пнул дверь ногой и заключил меня в объятия. А я повисла у него на
шее, не желая больше искушать судьбу.
– Последний раз спрашиваю… – начал он гораздо оптимистичнее.
– Я выйду за тебя замуж, – кивнула я, – раз это
самый простой способ выполнить волю покойного.
– Чего ты дурачишься? – обиделся дядя Жора. – Ты
же знаешь, что я хочу услышать.
Конечно, я знала. И сказала. Даже не один раз.
Мы так увлеклись, что забыли о том, что следует соблюдать
приличия, коли мы в маминой квартире. Мне стало неловко, и я решила покинуть
квартиру по-английски, а уж потом позвонить маме. Мы пробрались к входной
двери, по дороге убедившись, что Витя с Марьей куда-то исчезли. А задумчивая
мама стояла возле секретера в розовой комнате.
Я все же решила поцеловать ее на прощание и подошла к ней.
Мама не обратила внимания на это, разглядывала листок бумаги с написанными на
нем столбиком фамилиями. Некоторые были вычеркнуты, но их все равно осталось
прилично: три или даже четыре. Мама сложила листок и хотела его разорвать, но
вдруг передумала. Положила листок в секретер, философски заметив:
– Никогда не знаешь…
В общем, мне есть чего ждать от жизни.
