В этой связи очень характерно одно положение из опубликованного в газете «Правда» от 11 июня.1937 г. обвинительного заключения по делу о военно-троцкистском заговоре с целью свержения советского правительства и захвата власти, восстановления в СССР власти помещиков и капиталистов и отрыва от СССР части территории в пользу Германии и Японии. Там, в частности, было указано, что «следствием установлено, что обвиняемый Тухачевский передал во время германских маневров 1932 г. немецкому генералу… секретные сведения о размерах вооружения Красной Армии»
[348]. Здесь самым важным является не фактор секретности переданных сведений, тем более о вооружении — это и так понятно и квалифицируется Уголовным кодексом только как шпионаж, — а фактор передачи секретных сведений именно же о размерах вооружений РККА. Именно осенью 1932 г. эти сведения и были крайне нужны Германии. Ведь после того как он побывал на военных маневрах в Германии осенью все того же 1932 г., резко активизировались попытки Германии, и Запада достичь желанного «равенства прав» в вооружениях! И что могло быть лучше, нежели сведения об истинных размерах вооружений РККА, если учесть все вышеуказанные дипломатические фокусы Запада, с помощью которых он пытался уравнять Германию в этом важнейшем вопросе международной безопасности того времени?! Ведь испокон веку любую свою подлость, любое свое преступление против мира и человечества эта старинная скотина по имени Запад мотивирует так называемой русской угрозой! Как же, у Советов столько-то пушек, пулеметов, самолетов и т. д. и т. п. — надо срочно Германию уравнять в правах на вооружение! Ну не твари ли?!
Совместными усилиями советских разведслужб в ноябре 1934 г. было отслежено содержание секретных переговоров министра иностранных дел Великобритании Саймона и лорда-хранителя печати Идена с прибывшим в Лондон представителем Гитлера — Риббентропом
[349]. Усиленно навязывая бриттам идею широкого англо-германского соглашения, взамен Риббентроп нахально требовал для Германии равенства в вооружениях. Выторговал-таки, сукин сын, — британское правительство дало, правда, неофициальное согласие на легализацию вооружений Германии
[350]. Британское правительство уже тогда прекрасно понимало, что открытое согласие на легализацию германских вооружений сильно повредит давно сгнившему имиджу «доброй, старой» сволочи по имени PERFIDIOUS ALBION. Пытаясь найти какой-либо приемлемый вариант, в январе 1935 г. в Берлин были отправлены личный друг тогдашнего премьера Макдональда — лорд Аллен Хартвуд, а также лорд Лотиан. Последний был известен своей пронацистской ориентацией и выступлениями в пользу сколачивания антисоветского блока, ядром которого должен был стать англо-германский союз. Советские разведслужбы отследили и этот визит. Было установлено, что Гитлер и Лотиан обсуждали проект Европейского пакта, в котором Германии отводилась роль «оплота, защитника Западной Европы от угрозы большевизма»
[351].
Информация же разведслужб о состоявшихся 1 — 3 февраля 1935 г. в Лондоне англо-французских переговорах на уровне премьер-министров и министров иностранных дел (Францию представляли Фланден и Лаваль, Англию — Макдональд и Саймон) зафиксировала интересный факт. Оказалось, что впервые с момента привода Гитлера к власти обе стороны стали видеть необходимость подписания региональных пактов в «непосредственном и эффективном сотрудничестве с Германией»
[352]. Как показало дальнейшее развитие событий, это и был зародыш будущей идеи о Мюнхенском сговоре. К началу следующего, 1936-го, года зародыш уже стал приобретать конкретные черты.
В начале февраля 1936 г. среди доложенных Сталину документов разведки появилась представленная британскому Кабинету министров постоянным заместителем министра иностранных дел Робертом Ванситтартом особо секретная докладная записка от 3 февраля 1936 г. С нее, в общем-то, и началась британская прелюдия Мюнхенского сговора. Проанализировав различные донесения британской разведки и дипломатов и оттолкнувшись от тезиса, что «ускоренно вооружающаяся Германия становится все более опасной и потому требующей удовлетворения своих претензий», Ванситтарт сделал характерный для любого британского политического деятеля и дипломата вывод — «англо-французское урегулирование с Германией было бы наиболее эффективной гарантией против опасностей… русско-германского сотрудничества», и потому «было бы хорошо, если это возможно, договориться на определенных условиях с Германией», чтобы «сохранить ее в игре»!
[353] Судьбы мира высокопоставленный британский дипломат изволил именовать «игрой», для участия в которой сохранения был достоин именно Адольф Гитлер!
Через неделю эта идея получила не только дальнейшее развитие в особо секретном в то время меморандуме от 11 февраля 1936 г., подготовленном А. Иденом для МИДа Великобритании, но и определенную конкретизацию. В качестве едва ли не основной меры борьбы с возрастающей германской опасностью А. Иден предложил пойти на жертвы вплоть до серьезных уступок, в первую очередь территориальных, включая и возврат отобранных у Германии по итогам Первой мировой войны ряда земель и колоний. Именно это Иден и предложил рассматривать как залог облегчения «достижения соглашения с Германией»
[354].
Уяснив магистральный вектор развития англо-германских отношений в ближайшем будущем и прекрасно осознавая, что если кто на Западе и знает грядущий ход событий, так это в первую очередь Великобритания, Сталин потребовал от личной разведки сосредоточить максимум внимания на скрытых сторонах англо-германских отношений. И, как всегда, оказался прав. В начале мая 1936 г. был зафиксирован тайный визит в Берлин личного друга тогдашнего британского премьер-министра Стэн
ли Болдуина — Томаса Джонса. Как и любой иной британский премьер-министр, Стэнли Болдуин был известен своими зоологическими антисоветизмом и русофобией — отправляя Т. Джонса в Берлин, он напутствовал его следующими словами: «Если бы в Европе дело дошло до драки, то я хотел бы, чтобы это была драка между большевиками и нацистами». Во время состоявшихся между ним и Гитлером секретных переговоров формально обсуждался вопрос о необходимости дальнейшего сближения Великобритании и нацистской Германии, что, в сущности-то, и означало подготовку этой драки. Напоминаю, что еще в августе 1925 г. было известно, что английская политика в отношении СССР является политикой подготовки будущего столкновения руками Германии.
