Меморандум был подготовлен в июле 1935 г., а доклад ГРУ — в начале декабря того же года, однако едва ли французы так долго тянули с его передачей чехословацкой военной разведке, а та — советской. Обмен информацией произошел, скорее всего, не позднее осени 1935 г., и в оставшееся до декабря время ГРУ было занято проверкой и перепроверкой содержавшихся в этом меморандуме данных, при этом были задействованы возможности как самого ГРУ, так и разведки Лубянки.
ГРУ, к примеру, в тот период обладало сильной нелегальной агентурной группой в германском посольстве в Варшаве, которая могла успешно проверить цитировавшиеся в меморандуме польские источники. Тем более что к концу 1935 г. у этой группы появился и свой агент в германской разведке — капитан «К.», получивший в документации ГРУ цифровой псевдоним «18»
[399]. Не говоря уже об иных агентурных возможностях двух советских разведок в самой Германии.
Что касается самой идеи о такой коалиции, то это действительно не было новостью для советского руководства. Начиная с середины 20-х гг. антисоветские планы Запада все время базировались на ней. Не стали исключением и 30е годы, причем как догитлеровский их период, так и после его привода к власти; Архивы как внешнеполитической, так и военной разведок СССР-России в буквальном смысле слова ломятся от таких данных, в том числе и документальных. Не являлись чем-то принципиально новым и указанные в меморандуме данные о возможности военного переворота в СССР, особенно в связке с нападением извне и нанесением Советскому Союзу военного поражения.
Упомянутый меморандум 2-го Бюро Генерального штаба Франции был передан также и британской разведке. Кстати говоря, аналог французской военной разведки — 2-е Бюро польского Генштаба — также вело аналогичный обмен с МИ-6. И чехословацкая военная разведка вела такой же обмен с британскими коллегами. В британской разведке данные этого меморандума органично слились как с собственной информацией, так и с данными дипломатической разведки МИДа Великобритании. Но едва только это произошло, случилось главное во всей этой истории — как своего рода «Архимедов рычаг», совокупность этих данных сдвинула с места всю лавину информации о заговоре. И она понесла постоянно сверявшиеся с позицией МИДа и указаниями высшего руководства Великобритании мысли британской разведки в традиционном направлении — в направлении составления «Заговора против Заговора». Осенью 1936 г. британский заговор против заговора Тухачевского окончательно созрел и перешел в стадию реализации.
Это точно совпало и с позицией Политбюро ЦК ВКП(б). 29 сентября 1936 г. Политбюро приняло решение: «Утвердить следующую директиву "Об отношении к контрреволюционным троцкистско-зиновьевским элементам": а) До последнего времени ЦК ВКП(б) рассматривал троцкистско-зиновьевских мерзавцев как передовой политический и организационный отряд международной буржуазии. Последние факты говорят, что эти господа скатились еще больше вниз, и их приходится теперь рассматривать как разведчиков, шпионов, диверсантов и вредителей — наемников фашистской буржуазии в Европе. В связи с этим необходима расправа с троцкистско-зиновьевскими мерзавцами, охватывающая не только арестованных, следствие по делу которых уже закончено, и не только подследственных, вроде Муралова, Пятакова, Белобородова и других, дела которых еще не завершены, но и тех, которые были раньше высланы»
[400]. Учитывая, что деятельность по негласному содействию ускорению провала заговора Тухачевского была инициирована британской разведкой осенью 1936 г., очень даже похоже, что об этой директиве она узнала при помощи своего агента в секретариате члена Политбюро А. И. Микояна. По-другому очень сложно объяснить такое хронологическое совпадение.
Нечто более всего удивительно, так это то, что «до ума» заговор против заговора довели лично… Адольф Гитлер и… «невинная жертва» сталинизма — Михаил Тухачевский. Главным образом, собственной глупостью и глубоким непониманием происходящего в мире. К тому же и проделали это на редкость незатейливо.
Глава 5. ЛИЦЕМЕРЫ, ЧТО ЖИЗНЬЮ КИЧАТСЯ СВЯТОЙ!
Гитлер, например, по осени 1936 г. влез в секретные переговоры консультативно-зондажного характера на предмет возможного решения особо острой проблемы в отношенияхмежду Германией и Чехословакией — проблемы населенной немцами Судетской области. «Гвоздем программы» было его предложение о том, что он, видите ли, готов уважать территориальную целостность Чехословакии в обмен на ее гарантии в том, что она останется нейтральной в случае германо-французской войны. Гитлер еще год назад пускал пробные шары на эту тему, но тогда Чехословакия сделала вид, что не слышит. Тогда у нее еще «преобладало» желание в союзе с Францией и СССР защититься от агрессивных притязаний гитлеровской Германии.
Объяснялось это вполне прозаично. Чехословацкая военная разведка знала, что на основании секретной директивы № WA 1186/35д K11 от 4 апреля 1935 г. военного министра Бломберга германский Генеральный штаб приступил к разработке плана нападения на Чехословакию. В Праге прекрасно отдавали себе отчет в том, что эта директива есть прямое следствие англо-германских переговоров, состоявшихся в конце марта 1935 г. Потому как тогда Великобритания впервые выдала Гитлеру карт-бланш на агрессию в восточном направлении.
Трудно сказать, что конкретно послужило причиной изменения позиции официальной Праги. То ли начавшиеся в СССР аресты оппозиционеров, в том числе и высокопоставленных военных, то ли традиционная проституированность Праги в вопросах внешней политики, то ли еще что-то. Однако, как свидетельствуют факты, скорее всего за этим определенная осведомленность высшего руководства Чехословакии о серьезном изменении позиции военного руководства Франции в вопросе о значимости военной мощи СССР.
Осенью 1936 г. французская военная делегация во главе с заместителем начальника Генштаба Виктором-Анри Швайсгутом (иногда пишут — Швейсгут) совместно с военными делегациями Чехословакии и Англии побывала на военных маневрах Белорусского военного округа, которыми командовал Уборевич. Все три делегации положительно оценили маневры. В том числе и генерал В. А. Швайсгут. Однако по возвращении в Париж генерал представил доклад, который разительно отличался и от его оценок на месте, и особенно от доклада его коллеги генерала Луазо, еще год назад побывавшего на аналогичных маневрах. Ссылаясь на увиденное и на беседы с наркомом обороны СССР К. Е. Ворошиловым, а также с его первым заместителем М. Н. Тухачевским, генерал В. А. Швайсгут весьма нелестно охарактеризовал Красную Армию. Назвал ее «кажущейся сильной, но недостаточно подготовленной к войне с крупной европейской державой», сделав акцент на то, что РККА не под силу осуществить длительное наступление
[401]. Вдобавок, дав извращенную оценку целям внешней политики Советского Союза, генерал сделал еще один нелицеприятный вывод. Что-де СССР делает ставку на войну между Францией и Германией, предпочитая, чтобы «гроза разразилась над Францией».
