Генеральная задача Антанты в том и состояла, чтобы резко изменить послевоенную конфигурацию в Восточной Европе в пользу англосаксонского Запада. До войны это невозможно было сделать, потому как вся Восточная, Центральная и Юго-Восточная Европа полностью контролировались тремя монархиями — Германской, Австро-Венгерской и Российской. Если же учесть этнический характер населения этих территории, то преимущества в послевоенный период были бы у Российской империи, так как это ареал обитания преимущественно славян и православных. Спустя много лет после Первой мировой войны, в 1934 г., канцлер Венгрии граф Бентлен скажет: «Если бы Россия в 1917 году осталась организованным государством, все дунайские страны были бы лишь рускими губерниями. Не только Прага, но и Будапешт, Бухарест, Белград и София выполняли бы волю русских властителей. В Константинополе на Босфоре и в Катарро на Адриатике развевались бы русские военные флаги. Но Россия в результате революции потеряла войну и с нею целый ряд областей…»
[201] Граф, конечно же, слегка передернул, ибо тогда и в помине-то не было речи о присоединении к Российской империи дунайских стран. Но глобально он прав — усиленное влияние России распространилось бы на эти территории самым естественным образом. Оно и было бы воспринято самым благожелательным, самым дружественным образом. Однако именно этот-то результат войны более всего и страшил англосаксонский Запад, потому что, как уже указывалось в двух главах, «кто правит Восточной Европой, господствует над Хартлендом; кто правит Хартлендом, господствует над Мировым Островом; кто правит Мировым Островом, господствует над миром». Уничтожить даже тень намека на что-либо подобное и установить контроль англосаксонского Запада над Восточной Европой со всеми вытекающими отсюда последствиями — вот в чем состояла главная глобальная геополитическая цель объявленной России как Перманентной мировой войны, так и Первой мировой войны, а также, естественно, и первой по счету в ХХ в. Второй мировой войны в сценарии «С колес Первой»! Именно поэтому еще до получения от Бьюкенена такой челобитной, 26 ноября (9 декабря) 1917 г., Ллойд Джордж четко указал своему послу в России: «Нет необходимости пока рвать открыто с советским правительством»
[202]. Кстати говоря, под этим письменно выраженным в виде меморандума мнением подписался и… лорд Бальфур! Почему «нет необходимости пока рвать открыто с советским правительством», если решение об интервенции уже принято и даже имеется проект англо-французского соглашения о разделе сфер влияния в России?! Да потому, что «вождь» должен был «освятить» своим именем предстоявший еще более глобальный геополитический грабеж! Он должен был лично санкционировать и одобрить «эвакуацию» громадных территорий из состава России! Кстати говоря, это одно из главнейших соображений, в силу которого Троцкий, Зиновьев и Каменев все-таки вынуждены были отказаться от мысли еще дооктябрьской ликвидации В. И. Ленина. Потому что немедленно взвился бы невиданный по своей силе и мощи «девятый вал» самой разнузданной, самой кроваво оголтелой юдофобии, который не дал бы ни малейшего шанса на осуществление такого глобального геополитического грабежа. «Необходимости рвать открыто с советским правительством» у Л. Джорджа не было, во-первых, потому, что геополитический грабеж должен был быть осуществлен в условиях полного прерывания легитимности РУССКОЙ ВЛАСТИ октябрьским переворотом Ленина. В том смысле, что пока он нужен, его признают, но как только геополитические цели достигнуты — тут же объявляется, что-де власть нелегитимна, потому как захвачена в результате насильственного переворота. Что и было сделано. Во-вторых, потому, что успех переброски британских войск в Палестину в этот промежуток времени напрямую зависел от того, удержится ли у власти «шайка подонков больших городов Европы и Америки» во главе с «вождем» хотя бы некоторое время!
Вот почему Ленин и торопился захватить власть, в том числе и до наступления момента голосования в Учредительное собрание. Это и означало прерывание даже видимости легитимности РУССКОЙ ВЛАСТИ. Но это же означало и время непосредственного кануна начала британской операции по переброске войск в Палестину. В упоминавшемся выше рапорте начальника британского имперского Генерального штаба Г. Вильсона на имя премьер-министра Л. Джорджа от 23 августа 1917 г. прямо было указано, что этот период охватывает от середины ноября до середины апреля! «Вождь» должен был захватить власть в стране именно накануне начала этого наиболее благоприятного для проведения палестинской операции периода времени. На это время Ленин действительно был нужен Лондону, и потому «вождь» торопился захватить власть до открытия работы Второго Всероссийского съезда Советов. По замыслу бриттов именно Ленин должен был «освятить» своим именем этот геополитический грабеж, что он и сделал, громыхнув 2 (15) ноября на всю Россию «Декларацией прав народов России», в которой была зафиксирована возможность для всех на свободное самоопределение вплоть до отделения! Что и началось. В то же время он должен был полностью гарантировать бриттам успех давно запланированной ими операции по переброске войск в Палестину. Правда, если быть точным, то вакханалия с самоопределением началась еще до октябрьского переворота. 20 июня 1917 г. на Первом Всероссийском съезде Советов рабочих и солдатских «депутатов» была принята резолюция с требованием того, чтобы Россия вступила на путь децентрализации управления, декларируя «признание за всеми народами права на самоопределение вплоть до отделения». Но это было всего лишь начало, тем более в ситуации, когда страной управляло формально легитимное, признанное Антантой и союзное ей Временное правительство. В таких условиях воровать российские территории очень трудно. Тем более что провозгласившая это коалиция эсеровско-меньшевистской предательской сволочи не только в 2,5 Раза превосходила представителей РСДРП(6) по численности, но и прежде всего была креатурой Антанты. Начнись запланированное Антантой воровство русских территорий тогда, то не только Антанта потерпела бы сокрушительное фиаско со всеми вытекающими отсюда крайне негативными последствиями, но и вся ее агентура открыто была бы вырезана народом. Что, откровенно говоря, было бы в высшей степени справедливо. Но именно поэтому-то и нужно было как полное прерывание легитимности Русской Власти, гак и провозглашение «права нации на самоопределение» именно незаконным, лишь для видимости признаваемым правительством. В такой ситуации воровать русские земли было бы куда как удобней, тем более что в таком случае не было бы никакой необходимости даже для профанации считаться с незаконным правительством.
Когда 11 ноября 1918 г. в пригороде Парижа — Компьене — было подписано печально знаменитое и якобы положившее конец Первой мировой войне Компьенское соглашение, то в его ст. 12 говорилось: «Все германские войска, которые ныне находятся на территориях, составлявших до войны Россию, должны равным образом вернуться в Германию, как только союзники признают, что для этого настал момент, приняв во внимание внутреннее положение этих территорий»
[203]. Вот это-то обстоятельство — «территории, составлявшие до войны Россию» — и есть последствие той самой «декларации», провозглашения которой от Ленина требовала Антанта, но более всего англосаксы. И едва только он ее провозгласил, как тут же было принято решение об интервенции. А к ее началу британские войска успели возвратиться в Европу.
