Над набережной загорелись фонари и гирлянды. Вдоль реки прогуливались люди, кто с мороженым, кто с прохладительными напитками. Невдалеке играла живая музыка, напоминая, что праздники сейчас нужны были как никогда.
Я почувствовал, что на глазах готовы были навернуться слезы.
– Не составишь компанию? – услышал я звонкий молодой голос совсем рядом и обернулся.
Голос принадлежал девушке лет восемнадцати, светловолосой и голубоглазой. Она весело смотрела на меня, держа в руке стаканчик мороженого.
– Извините, занят, – тихо и зло ответил я.
– Ждешь кого-то? – не отставала девушка, обращаясь на «ты», словно мы старые знакомые.
– Нет, просто нет настроения ни с кем общаться.
– Тогда, может, скажешь, как тебе это?
Она сделала быстрый оборот вокруг себя, разведя в стороны руки, давая рассмотреть со всех сторон бирюзовый сарафанчик.
– Хорошее платье, – тактично произнес я.
– Я не о том. Как тебе мое новое тело, Посрединник.
Я нахмурился и медленно огляделся по сторонам, а потом еще раз внимательно оглядел девицу:
– Пожалуй, составлю компанию.
– Тогда пойдем.
– Куда? – спросил я.
Она пожала плечами и махнула рукой вдоль набережной:
– Например, туда. Давно я не показывалась смертным. Ты не против небольшого представления?
– Думаю, что мой ответ ничего не решит, – ответил я богине реки Топь.
– Ты прав, но представление будет не только для них, но и для тебя.
– Последний раз, когда я вас видел, – осторожно сказал я, – вы были немного не такой.
– Ты ведь не о теле?
– Да.
– Я впитала немного памяти той бедняги, что утонула недавно в реке, это сказалось на манере восприятия окружающего мира. Она была изрядно ветреной особой, но это даже забавно. Ходишь себе, ищешь простых удовольствий. Будешь мороженое? – Она указала на стоящий неподалеку ларек.
– Нет.
– Зря. Вкусное. Пожалуй, самое вкусное, что я пробовала за последнюю пару тысяч лет. Вечером пойду музыкой побалуюсь. Концерт сегодня всяких молодежных коллективов. А через месяц опять тело сменю, если надоест. Мало ли их нынче тонет.
– С вашей помощью тонет? – нахмурившись, спросил я.
Она опять неопределенно пожала плечиками и ответила:
– По большей части нет. Пьяная молодежь сама успешно тонет. Кто на диком пляже не вынырнет, кто зимой под лед провалится. Мне хватает. Не ценят они дар жизни.
Мы дошли до причала прогулочных корабликов, где столпилось много отдыхающих в ожидании очередного рейса. Кораблик мерно тарахтел, покачиваясь на воде, еще не начав принимать пассажиров на борт. Богиня реки Топь со смехом попросила меня купить еще стаканчик мороженого, мол, ей, барышне, покапризничать можно, а потом взмахнула рукой.
Кораблик, оказавший в тисках незримой нечеловеческой силы, резко развернулся на месте, проскрежетав бортом о бетон. Канаты, которыми он был пришвартован к пристани, лопнули как нитки. По палубам забегала испуганная команда, которая только что хваталась руками за поручни, дабы не попадать за борт. Капитан матерился, не стесняясь разинувших рот отдыхающих.
Очередным взмахом руки богиня заставила судно осесть до опасного уровня, словно на него сгрузили десяток вагонов щебня или железных болванок. Следом кораблик подпрыгнул, освободившись от невидимой ноши, как детский мячик, который ребенок опустил на дно, а затем резко отпустил. На заполненную людьми пристань хлынули крупные теплые волны. Некоторых зевак сбило с ног.
– Пойдем, – заговорщически произнесла она, взяв меня за руку.
– Куда?
– Туда, – показала она на воду.
– Я не хочу плавать.
– И не надо. Просто пойдем.
Она сорвалась с места, утягивая меня за собой. Пристань кончилась, но я не упал в темную воду. Под ногами возникали прозрачные ступеньки, в которых иногда мелькала мелкая рыбешка. Они были упругими, как канцелярский ластик, и отлично держали нас обоих. Вдоль ступенек из реки поднялось несколько струек, сформировав перила.
Народ на пристани зашумел, кто-то начал снимать происходящее на камеру.
Вскоре ступеньки кончились, и под ногами осталась только поверхность реки, пружинящая, как батут в парке развлечений. Отбежали мы недалеко, не больше полусотни метров, после чего богиня остановилась, присела на корточки и тихонько шлепнула ладошкой по водной глади. Оттуда медленно всплыло создание размером с человека, лениво вильнув плавниками, и совсем не по-рыбьи издало «пфф» верхней частью жаберных щелей.
Рыбина сделала пируэт и снова проплыла под нами. Из-за упругой воды создавалось ощущение, что мы стояли на прозрачном льду, отделившем нас от создания.
– Нравится? – спросила хозяйка реки, указав на исполинскую щуку.
– Что это с ней?
– Это пробный экземпляр для стратегического обеспечения. Если город возьмут в осаду посерьезней, чем сейчас, то народ нужно кормить будет. В моем распоряжении все ресурсы реки, но на целый город не хватит. Поэтому я решила создать вот такой НЗ: добавить рыбе скорости роста и конечной массы. Но законы мироздания так просто не обойти, одно изменение толкает за собой другое. По цепочке они рушат старую систему, как домик из ракушек на берегу. Быстрый рост требует быстрого обмена веществ. Этого невозможно добиться без коренных перестроек организма. Пришлось добавить теплокровность. Но в воде слишком мало кислорода для обеспечения метаболизма теплокровного организма, примерно в тридцать пять раз меньше, чем в воздухе, пришлось добавить рыбе одно легкое вместо плавательного пузыря и изменить систему дыхания. Теперь она может дышать и так и этак. Но этого все равно мало. Пришлось перестроить всю систему пищеварения для лучшего усвоения корма. Жрет она отменно. И легкое и желудок скопированы у выдры. Почки решила не делать, оставив эту функцию за жабрами. Дальше – больше. Теплокровность подразумевает активный образ жизни, для этого нужен другой мозг.
– Тоже выдры?
– Нет. Тут свое. Ни от выдр, ни от дельфинов, ни от нерпы не подходит, тем более не подходит птичий. Мозг стал самой сложной частью работы, даже такой примитивный. Еще пришлось сделать толстый слой подкожного жира, чтобы не было переохлаждения тела. Видишь, какая толстая. И это при том, что она годовалая.
– Да в ней килограмм сорок, – удивился я, смерив взглядом контуры гибкого тела.
– Да, аппетит отменный. Приходится подкармливать. Но больше не вырастет, стоит ограничение. А потом буду экспериментировать с осетрами, карпами и судаками. – Она замолчала ненадолго, разглядывая свое творение. – В дикую среду не выпустишь, съест все.
– Зачем вы мне это показываете? – спросил я, серьезно посмотрев на богиню.
