Стажер кивнул, а я перевел взор на хмурую молодежную компанию, сидящую на не занятом машиной месте и до моего прихода чертившую мелом пентаграмму на бетонном полу. Три девушки и три парня возраста студентов-первокурсников, разряженные в черное и соответственно раскрашенные, выжидающе пялились на меня.
– Это что за сборище сатанистов? – осведомился я. – Оксана, ты кого сюда притащила?
– Орден покорителей тьмы приветствует своего магистра, – ответила высокая бледная девушка с длинными волосами и блеклыми глазами, встав с пола.
– Оксан, хватит дурковать, что это за спектакль?
– О, магистр, мы изучаем силы тьмы, дабы изгнать их с наших земель, – пафосным загробным голосом проговорила новоявленная сектантка.
– Да они тут клуб по интересам организовали, любители оккультных наук, – подала голос из угла еще одна девушка.
Она лежала на шезлонге возле «Тигра-М»
[2] и смотрела на экран планшета. Девушка была несколько старше, чем эта шестерка ряженых, и одета в светлый легкий сарафан и босоножки. Причем даже в помещении она пользовалась темными очками.
– И ты не с ними? – спросил я, показав пальцем на шестерку любителей готики.
– Я такой дурью не увлекаюсь, – ответила девушка.
– А я, грешным делом, подумал, что тебе среди них самое место, как самому категоричному представителю темных сил.
Она показала мне фигу:
– Не дождешься.
– А как они сюда прошли? – задал я очередной вопрос, который волновал меня не меньше самого факта их пребывания тут.
– Полковник Белкин решил, что здесь они принесут меньше вреда себе и окружающим. Все одно лучше, чем будут шарахаться по подвалам и руинам. И его вроде как из администрации района просили присмотреть за молодежью. Но деталей не знаю, сам у него спроси при встрече.
Я вздохнул и поманил к себе Сорокина, решив провести небольшую проверку:
– Стажер, вы проходили экстрасенсорное восприятие?
– Да.
– Значит, вот тебе первое задание. Ты должен сосчитать, сколько в этом помещении людей и сколько сверхъестественных сущностей. Ауры описываешь вслух.
Он крепко зажмурился, приложил пальцы к вискам, а потом подошел к рассевшейся молодежи и начал перечислять результаты своих видений:
– Парень, аура нормальная, радужная, судя по некой тусклости в грудной клетке – курит.
Я улыбнулся, поскольку тоже заметил отравление органов дыхания табачным дымом у этого незнакомого паренька.
– Девушка, аура нормальная, судя по дополнительной яркости в нижней части таза – у нее месячные. Девушка, аура нормальная, особенностей не вижу. Парень, аура нормальная, имеются зачатки экстрасенсорного восприятия. Парень, аура нормальная, судя по некоторым признакам – имеет недавно сросшийся перелом ключицы.
Я кивнул, а стажер тем временем запнулся, дойдя до Оксаны. Я хмыкнул. Людей больше в помещении не было. Осталась только нечисть и нежить.
– Девушка, – неуверенным голосом продолжил Сорокин, – аура тусклая, серая, с вкраплениями голубоватых линий. Имеется красная пульсирующая клякса, говорящая об очень сильной травме, малосовместимой с жизнью.
– Несовместимой, – поправил я стажера.
Он открыл глаза и, нахмурившись, посмотрел на Оксану, но та даже не моргнула.
– Она потом тебе все уши прожужжит, как ее, невинный цветок жизни, изнасиловал и утопил в речке маньяк. Она нежить, навья, русалка в исконно славянском понимании.
– Так на человека похожа, – пробормотал он.
Я хлопнул курсанта по широкой спине.
– Она не так давно была человеком, не парься, в нашем городе это вполне обычно. Еще не такое увидишь. Кстати, Оксана – наш штатный стрелок. А теперь опиши Ольху, а потом Свету.
– Свету? – переспросил стажер.
– Девушку в шезлонге, – уточнил я.
Сорокин снова зажмурился.
– У Ольхи очень контрастные оттенки ауры, преобладают всполохи оранжевого и зеленого цвета. Светлана. Аура яркая, но цвета мягкие, приглушенные, можно сказать, пастельные. Преобладают холодные оттенки, в то же время длинные ярко-красные нити тянутся к людям. Она кто?
– В официальных документах подобные ей называются «гемозависимая нежить с синдромом Дэ». В народе – вампиры.
– Да ну на фиг! – вырвалось у Володи. – Настоящая вампирша?
– Да, настоящая. Она у нас штатный водитель. Будешь этот месяц тесно с ней работать. Дальше.
– Здесь кто-то еще есть?
– Да. Посмотри за нашим бронеджипом.
Стажер обошел машину по кругу, ожидая подвоха. Я последовал за ним, подойдя к приютившейся в углу БМП-2. Боевая машина пехоты была раскрашена в черный цвет, а на броне красовались рисунки и письмена индейцев майя, выполненные позолотой. Металлические полосы на ребристом листе
[3] словно специально были созданы как разлиновка для древней письменности. К вооруженной тридцаткой башне
[4] были прикреплены веревками, продетыми сквозь приваренные к броне кольца, человеческие и звериные черепа.
Стажер аккуратно прикоснулся к острому носу гусеничной машины и сразу отдернул руку.
– Там кто? – спросил он.
– Там импортный демон ночи и луны. Читай ауру.
– Очень яркая, серебристая, с желтыми и красными всполохами. И мельтешение какое-то еще.
– Хорошо. Дальше.
– Еще есть?
– Угу, – довольно подтвердил я.
Сорокин зажмурился и стал вращать головой.
– Не могу понять. Блеклая темная аура, но она словно размазана по хранилищу. Не понимаю.
– Открой глаза и посмотри вверх, – с легким вздохом ответил я.
Стажер поднял глаза и нервно сглотнул. По потолку разливалась медленно колышущаяся, как нефть по водной глади, субстанция, из которой на нас глядели сотни маленьких глаз.
Сорокин замер, таращась на это создание.
