– Тут есть Света и Ангелина.
– Они отвернутся.
– Слабо верится, – буркнул я, но начал снимать экипировку.
– Было бы на что смотреть, – съязвила Оксана.
– Цыц! – рявкнул я, слегка обидевшись. – Нормально у меня все.
Ко мне подошла Береста и положила ладонь на лоб.
– Не стесняйся, не надо. Я все понимаю и снижу уровень гормонов. Надо просохнуть.
Я вздохнул, расстегнул и бросил на пол форму, скинул ботинки с высоким берцем. Перед тем как снять трусы, немного замялся, а потом стянул их одним движением, вспомнив поговорку, что, потерявши голову, по волосам не плачут.
А потом быстро залез в спальник и, уставший после тяжелого дня, уснул.
Проснулся я от тихого стона Александры, которая прижалась во сне ко мне и сквозь спальник вцепилась пальцами в локоть. Она опять тяжело дышла и лепетала: «Больно, больно». Я осторожно вытащил руку и погладил ее по голове.
– Все хорошо, – прошептал я, улыбнувшись. Прикосновение к Александре заставляло чуть сильнее биться уставшее сердце, будило приятное, давно забытое чувство.
Я вздохнул и, приподняв голову, обвел взглядом палатку. У ноутбука химичил стажер, а вокруг него дикой белкой скакала Ольха, которая, словно ребенок примеряющий новое платьице, на ходу принимала новый для нее облик. Лесавка вытянулась в росте. Ладони стали тоньше, потеряв по два пальца. На ногах вообще не осталось пальцев, их место заняли большие упругие подушечки-копытца. Стопа удлинилась, превратившись в подобие лапы мультяшного прямоходящего зверя. На этом подобии мягкого копытца ей приходилось ходить словно на цыпочках, уподобившись сказочным сатирам или фавнам.
Она то совала нос в самый экран, то отбегала от него, чтобы с радостным выражением лица пробежаться по палатке, только звериным чутьем не наступая ни на кого. А потом вдруг страшно ревела, изображая неведомое чудовище.
– Народ, – раздался голос, похожий на Оксанин, – кто-нибудь объяснит мне одну вещь? Я что-то про местных не поняла, про нарони, они какого пола рождаются? Этого в записной книжке нет, только какая-то муть про нимф.
– Никакого, – отозвалась берегиня. – Нимфы – это у них бесполые дети. Назвали по аналогии с личинками насекомых.
– Как это бесполые?
– Ну такая вот особенность местных жителей. У них пол определяется только с взрослением и зависит от характера, социального статуса, образования и численного соотношения – если женщин больше, то больше шансов подростку стать мужчиной, и наоборот. В принципе даже взрослые особи могут сменить пол, но чем старше, тем меньше вероятность, к тому же это опасно для здоровья. А бывает, что до старости никаким доживает.
– Я вот не хотела бы быть никем, – проворчала навья.
– А что так? Ты же сама постоянно плачешь, мол, я никто, я труп, – усмехнулась Ангелина, высунувшись из своего спального мешка так, что обнажилась грудь.
Я вздохнул и отвернулся, тут же наткнувшись на то же самое у спящей Александры, которая сменила позу, пока я слушал утопленницу.
– И на лицо не поймешь, мужчина, женщина или середнячок, – буркнул я, – все какие-то одинаковые. Только по фигуре и можно.
– Они по аурам отличают. У них повышенная сенсорная способность к биополям особей своего вида, – пояснила Береста.
– Ну прям мечта голубой Европы. Смена пола по велению души. Как мы спектакль ставить будем? Он был Ромео, стал Джульеттой. Она ж пред ним была никем…
Все дружно засмеялись, а потом Ангелина встала во весь свой высокий рост метр восемьдесят, накинула на себя простыню на манер древнегреческой тоги.
– Мы переделаем поэму Гомера про приключения Одиссея. Чур, я муза. Я даже спецэффекты придумала.
Девушка горделиво вскинула голову. В ее руках возникла небольшая иллюзорная лира, а сама магесса взлетела в воздух на четверть метра, почти под самый брезентовый потолок палатки. За спиной вспыхнули языками белесого пламени прозрачные крылья, а над головой неоновым светом загорелся нимб. Да к тому же опять прошлась эта непонятная волна, к которой мы уже начали привыкать, заставив засиять в потемках палатки глаза.
– Чем я не муза?
– Я знал, – произнес кто-то на местном языке сель.
Все повернулись на голос, раздавшийся от входа в палатку.
– Увлеклись, – пробормотала Оксана, потянувшись за пистолетом.
Остальные молча смотрели на Такасика, а рыцарь припал на одно колено и, влюбленно глядя на Ангелину, воскликнул:
– Я знал, что ты волшебная дева! Только они так прекрасны!
Глава 20
Нежданный гость
Ангелина погасила крылья и нимб, развеяла лиру и плавно опустилась на брезентовый пол палатки. Ситуация была неординарная. С одной стороны, убей мы этого неугомонного рыцаря, никто бы его не нашел во льдах. Его списали бы на жертву разбойников или диких тварей, в опасности которых мы могли убедиться. С другой стороны, он не желал нам зла, хотя и являлся невольным свидетелем нашего здесь пребывания.
Дед Семен, принявший образ не маленькой сущности, а невысокого сгорбленного седого старика, бормотал у меня за спиной что-то нечленораздельное.
– М-дя-а-а, – наконец протянул он по-русски, заставив рыцаря слегка наклонить голову в попытке понять чужую речь, – задал нам этот юнец задачку. Помнится, то ли в триста пятом, то ли в триста седьмом году дело было. Княжна одна из дому сбегла из-под венца, даже деньги с побрякушками не взяв. Она настолько боялась своего будущего мужа, который и без того замучил трех жен до нее, что подалась в служанки к одной небогатой купчихе на чужбине. Год промаялась-прорыдала, покуда не попросился на постой княжич, ехавший по своим делам из града в град. Тоже младой да зеленый он был. Княжну ту он как увидел, и сразу бух на колени, а та в простом платье белье вешала хозяйское на просушку. Все замерли. Купчиха как запричитает, мол, княже, это же просто девка, да к тому же глупа, как юродивая. А он в ответ, мол, повидал много чего, но княжью стать и княжью кровь ни с чем не спутаю. Так и увез с собой.
– Не слышал такой истории. – Я взглянул на деда через плечо.
– А он «Барышню-крестьянку» переиначил, – ухмыльнулась Оксана.
– Много всякой были потерялось в пучине лет, – неспешно продолжил дед, – и эта никому ныне не ведома, окромя меня. А быль эта к тому, что мы люди, а люди, я так разумею, здесь все высшее сословие, и раз так, мы для него все бояре да боярыни. А уж про Ангелину и вовсе молчать можно, с еенным-то происх…
Дед осекся на полуслове, увидев совершенно озверелое лицо магессы. Я поставил очередную заметку у себя в памяти, узнать подробности этой загадки. Не сейчас, после похода, слишком уж много их скопилось. И отговорки типа я сирота, воспитанная приемными родителями, мол, не помню ничего, меня не устроят. А не расскажет, пусть катится к чертям собачьим, другого заместителя себе найду. И дед хорош, знает что-то и молчит.
