Поводок на животном еще не означает, что хозяин его укротил. Скорее поводок связывает человека с дикой, неокультуренной частью его собственной натуры, которую олицетворяет собака. Есть что-то отдаленно родственное в повадках пса, который жадно ест, громко лает, опрокидывает стулья, мочится от радости где придется и лакает воду из унитаза. Нам по-прежнему нужна стая, чтобы с ней кочевать, и иногда мы создаем ее искусственно.
В мире, где люди становятся все беспомощней, в мире пересекающихся иерархий мы можем быть хотя бы альфа-самцами в нашем собственном доме – вожаками стаи в глазах наших питомцев. Их относительная глупость заставляет нас ощущать себя исключительно умными. Судя по всему, животные не осуждают нас, как не осуждают и дети, пока они маленькие, – и при этом они нуждаются в нас и нас уважают. Проявляя покорность, они относятся к нам, как к вожакам стаи. Мы – их похитители, мы держим их взаперти, вдали от сородичей. И неудивительно, что они, как военнопленные, обращаются к нам за едой, утешением, одобрением и любовью.
Согласно данным недавнего опроса Института Гэллапа, животные есть в 58 % американских домов. Из них 40 % держат собак, 26 % – кошек. Но 90 % хозяев заявили, что считают своих питомцев «членами семьи» – существами, которые привносят в их жизнь ощущение полноты и законченности. Считается, что животные помогают пожилым людям сохранять здоровье и продлевать жизнь. Уровень кровяного давления можно снизить, всего лишь поглаживая домашнее животное – или даже просто созерцая его. Когда мы видим, что природа умиротворена, это умиротворяет и нас. В основном мы гладим животных почти бессознательно – так же бессознательно, как гладим по руке другого человека или как супруги во сне прижимаются друг к другу. Вид угомонившегося, безмятежно лежащего животного успокаивает нервы. Животные-«спутники», как мы их – довольно мило – называем, становятся нашими верными друзьями, дарят своим владельцам ощущение радости и целеустремленности. Как только животное появляется в доме, оно сразу же включается в жизнь семьи и разделяет ее энергетику, которая может быть хорошей или плохой, в зависимости от людей. Например, в проблемной семье животные иногда заболевают. В детстве у меня была подруга Барбара, которой родители купили кокер-спаниеля, суку. Они дали ей кличку Детка, и собачка стала в их доме «хорошей девочкой», как они часто ее называли, иногда говоря, например, так: «Подойди-ка к маме, Детка» или: «Детка, иди к сестренке». Родители Барбары постоянно ссорились и часто использовали собаку как посредника. Ее отец мог сказать что-то вроде: «Детка, скажи маме, что я не пойду в магазин, и точка!» А мать могла ответить: «Детка, скажи ему, что я туда все равно пойду, хочет он этого или нет!» Детка очень привязалась к маме Барбары, ходила за ней, как рабыня, из комнаты в комнату, каждую ночь спала рядом с ней в постели, а в ее отсутствие приходила в такое уныние, что даже отказывалась есть. Однажды, когда родители Барбары уехали в отпуск в Европу, ее мама позвонила женщине, ухаживавшей за собакой, чтобы убедиться, что Детка хорошо кушает. Потому что, если бы у нее не было аппетита, они бы немедленно прервали свой отпуск. Заботясь о Детке, они были готовы на все, и даже на кулинарные изыски: специально для собаки они запекали мясные рулеты. Тем временем Барбара стала взрослеть, и они с матерью постоянно ссорились – по поводу ее друзей, ее манеры одеваться, ее музыкальных пристрастий, политических взглядов и многого другого. Ее отец работал с утра до вечера и приходил домой усталым, раздраженным, и, кроме крика, она от него почти ничего не слышала.
Мать Барбары полюбила собаку до безумия, и та отвечала ей преданной любовью. Разумеется, в отличие от других членов семьи, собака не могла на нее кричать, перечить ей, критиковать ее методы воспитания детей, досаждать многочисленными требованиями; собаке не требовалось «развивать свой потенциал». Проявлять любовь к собаке было легко: мама Барбары ее целовала, обнимала, холила, так что Детка и впрямь стала в семье «хорошей девочкой». А Барбару, «сестру» Детки, низвели до уровня «скверной девчонки». Собака позволяла родителям Барбары, которым было неловко выражать любовь друг к другу или к своим детям, изливать ее на некое живое существо. Из-за этого Барбара чувствовала себя обиженной, когда видела, что ее родители любят свою собаку с той щедростью, которой, похоже, у них не находилось для нее. Собака объединила семью, но Барбара чувствовала, что ее из нее исключили.
Членами семьи животные так легко становятся потому, что они напоминают нам детей, и это усиливает наше инстинктивное желание заботиться о них. Как предположил в своем классическом исследовании человеческого поведения этолог Конрад Лоренц, когда мы называем животных «милыми», нам симпатичны именно те их черты, которые роднят их с человеческими детенышами. К таким чертам относятся большая (в сравнении с пропорциями тела) голова с высоким выпуклым лбом, большие глаза, круглые щеки, короткие ноги и довольно неуклюжие движения. А в их поведении нам нравятся покорность и игривость, которые ассоциируются у нас с детством. При виде таких существ мы испытываем прилив нежности и желание их защищать. Они кажутся нам привлекательными по своей природе. И не важно, что мы запрограммированы на то, чтобы считать их такими; мы ничего не можем с собой поделать. И это относится не только к животным: эти же свойства привлекают нас и во взрослых людях. В отличие от большинства других существ людям свойственна неотения, то есть способность сохранять многие свои незрелые черты и во взрослом возрасте. У людей, которых мы называем «симпатичными», их сохраняется больше, чем у других. Эти же черты, но слегка преувеличенные, дизайнеры придают куклам, персонажам мультфильмов, игрушечным зверушкам, чтобы они выглядели еще симпатичнее. Дайте ребенку плюшевого мишку с большими янтарными глазами, приплюснутым носиком (в отличие от заостренной морды настоящего медведя), умеренно пухлой мордашкой и короткими лапками – и ребенок инстинктивно примет его, захочет его обнимать и защищать. «Почему?» – спросите вы ребенка, и он ответит: «Потому что он такой милый». При виде мягкой зверушки в душе ребенка срабатывает заложенная эволюцией бомба – и происходит небольшой взрыв нежности. Многие любимые нами породы собак-«спутников» выводили с тем расчетом, чтобы усилить эти привлекательные черты. Подобно тому как птицы, по наблюдениям, готовы накормить любое существо, похожее на голодного птенца (включая разинувшего рот карпа на поверхности пруда), – так и люди будут заботиться о многих – и живых существах, и неодушевленных предметах.
Нам хочется наделять животных человеческими чертами, и мы делаем это довольно часто: в мультфильмах, в мифах, в тематических парках. К своему удивлению и ужасу, антрополог Колин Тернбулл обнаружил, что многие люди чувствуют себя разочарованными, посещая Африку, где царит дикая природа, а дикие животные держатся на расстоянии. Дело в том, что на поверку природа оказывается не такой близкой, какой она выглядит в Диснейленде, среди милых «зверушек», которые разговаривают, подходят прямо к посетителям и их обнимают. Детские свойства поведения животных (неуклюжая, вразвалочку, походка пингвинов, усилия новорожденного теленка подняться на ноги, робость и покорность маленьких зверушек в отношении их родителей, их игры) вдохновляют нас опекать их и защищать. Люди любят своих питомцев как детей, точнее, как совершенно свободных от недостатков детей. Они никогда не вырастут до человеческого размера, никогда не будут играть в карты, или пропускать занятия в университете, или играть на саксофоне, или воздерживаться от неприличных звуков в обществе. От них не ждут профессионального роста, достижения больших успехов или исполнения нашей собственной мечты стать врачом, игроком в бейсбол или рок-звездой. Они не разочаровывают и не шокируют нас, не обманывают наших ожиданий. Мы предоставляем им свободу быть точно такими, каковы они есть, не тревожась о том, кем они должны стать. Мы не мешаем им жить в их собственном режиме и ритме, что мы редко позволяем настоящим детям. И, поскольку мы не ждем ничего больше, мы их и любим, потому что наши питомцы всегда приносят нам радость.
