Глава 7
На улице все так же светило солнце, сидели на заборе голуби, люди прогуливались по территории парка. Но что-то все-таки изменилось. В мозаику лег очередной кусок, а этот мир стал еще немного понятней. Гулять расхотелось, и я, покинув территорию храма, сверился с картой и направился в гостиницу, по дороге раздумывая о том, что мне рассказала Сата.
Странно, но некоторые вещи человек принимает как должное, не думая, почему все именно так. Из-за угрозы вторжения Вилла Райан I объявил мобилизацию. А вот скажите, зачем? У людей тут с десяток скучающих богов! Неужели они не могут выкинуть этого урода и всю собранную им нечисть с Карна? Да так, чтобы он навсегда забыл сюда дорогу? Почему Мирт не открыл могилу Аркама и не уничтожил Тиарана собственноручно? Почему Кильфата в Суоне, вместо того чтобы убить Нергхала, засунула его в камень души?
Я не так много понял из сказанного, но все-таки узнал достаточно, чтобы сделать хоть какие-то выводы. А они для меня не очень утешительные. У богов тут ограничений едва ли не больше, чем у всех остальных, и им определенно есть что терять. Я вспомнил то ощущение могущества, которое посещало меня дважды. Ради этого можно пожертвовать многим.
Задумавшись, я едва не налетел на двух симпатичных девушек, когда те резко остановились передо мной и стали что-то разглядывать на витрине магазина, из окна которого раздавался заливистый детский смех. Извинившись, я кивнул им и перешел на другую сторону улицы. Девчонки за спиной захихикали, одна из них крикнула, чтобы я ближе к вечеру приходил на центральную площадь и что ей очень интересно, как это происходит с демонами. Я усмехнулся и продолжил свой путь, не оборачиваясь. Ну да, маскировка в храме с меня спала, а обновить ее я по известным причинам забыл. Когда-то давно Дара примерно то же самое говорила заглянувшему в ее дом светлому. Где только теперь тот светлый… Нет, я по-прежнему наполовину человек, да вот только светлым меня никто уже не называет давно.
«Все-таки классный город этот Венерн, – думал я, вдыхая запах свежеиспеченного хлеба, доносящийся со стороны стоящей на углу пекарни, – и лисица меня не забыла…»
А может, правда – сходить вечером на эту Центральную площадь погулять? Просто так, без последствий и приключений? Когда я в последний раз отдыхал? Достала эта бесконечная дорога! Даже вечерами, на наших вошедших в привычку посиделках, постоянно думаешь о каких-то делах. Нет, я не ною… кроме нас, ведь никто… но как же завидую тем разумным, кто умеет переключаться на отдых, выбрасывая на это время все свои проблемы из головы. Я вот так не умею…
А Лилит была права. На момент того разговора в осажденном нежитью Крейде я по-настоящему нужен был только Сате. Сейчас, наверное, еще Кильфате, ну и самой Лилит, разумеется. Но если раньше я еще надеялся, что в финальной битве все отметившие меня Великие Сущности придут на помощь, то сейчас в это верится уже с трудом. У них же правила и ограничения. Вообще, в этих их правилах без пары стаканов не разобраться. Отец Ваессы говорил, что Вилл, призывая мортов, что-то там нарушил и богиня теперь имеет право на ответный ход. И как это понимать? Вилл на призыв потратил эту самую прану, а Кильфате этого делать не нужно? Похоже на то. Но мне кажется, я начинаю понимать, на каком поводке Чейни держит этого беловолосого ублюдка. И это совсем не кровь Белого Дракона, который и так в полном распоряжении Вилла. Какой-то предмет на регенерацию праны? Нет. Скорее всего, там, в прикрытой от RP‐17 Лазурной долине, есть место, где эта прана восстанавливается мгновенно. А ключик от этого места Чейни держит у себя. Других объяснений у меня, увы, нет.
В гостинице я никого из своих не застал. Все ушли гулять по городу. Оно и понятно: в такой день сидеть в четырех стенах глупо. Не зная, чем себя занять, я поднялся к себе и выпил кружку холодного гномьего пива. Потом выкурил трубку и улегся на кровать, надеясь еще раз обдумать все то, что сегодня узнал, и не заметил, как погрузился в сон.
* * *
«Харт!» – выдохнул Гуркас, сморщившись от прострелившей левое плечо боли. Опершись о выщербленную каменную стену и стиснув зубы, орк, хватая воздух ртом, переждал очередной приступ и, тяжело дыша, двинулся дальше по узкому, уводящему в темноту коридору.
Как же не вовремя проснулся в нем этот проклятый яд! Теперь три дня боль будет приходить и уходить. Но, не будь тогда на нем кольчуги, в страну Вечной Охоты отправился бы он, а не тот остроухий ублюдок, посланный своей двуликой хозяйкой.
Потерь без приобретений не бывает! Яд, попавший с кинжала в рану, изменил астральное тело шамана, и в Великом Лесу решили, что погибший лазутчик свою миссию все-таки выполнил. Тот эльф, умирая, прохрипел, что проснувшийся в теле яд станет предвестником его, Гуркаса, гибели. Вранье! Это уже двенадцатый по счету приступ, но он жив и проживет еще столько же, наплевав на предсказания давно ушедших к духам врагов. Сколько их было… Одни дарили ему силу на пыточных столах, другие просто уходили за черту. Он почти не помнил имен, только лица… Люди, эльфы, дроу, демоны… Кому-то не повезло, у кого-то не было шансов, но их нет, а он в который раз идет по этому коридору, слушая слабое журчание пересекающего проход ручейка.
Чуть впереди по покрытой плесенью стене поднялось небольшое облачко голубоватого тумана. Шаман улыбнулся и щедро влил силу в небольшого призрачного паучка. Гуркас почти полсотни лет не был в этом пропахшем плесенью и грибами коридоре, но маленький страж не ушел, не отправился в астрал. А после такого щедрого подношения пробудет здесь еще не одну сотню лет. Только вот самому шаману этот проход вряд ли когда еще понадобится. Скоро… уже скоро все закончится. Меньше декады – и династия Рхана оборвется с его, Гуркаса, помощью. Шестнадцать долгих веков он ждал и, как мог, приближал этот момент. Светловолосый пришел и со своим войском встал на границе Степи, а значит, Кирта и племя будут отомщены! Орк невидящим взглядом посмотрел в темноту, и перед его взором возникли неясные образы.
Сошедший с Драконьей Горы сель смел ячменные поля и шесть стойбищ Серых Ножей. Над остатками его народа нависла угроза голода. Отец и братья ушли к предкам, и он, последний мужчина правящего рода, заручившись поддержкой стариков единственного уцелевшего стойбища, увел воинов к северному тракту, пролегающему по границе земель клана скальных варгов.
Небольшой идущий на юг караван они взяли без потерь, и никто даже подумать не мог, что он вез остатки добытого серебра с коронного прииска в Ану. Тысячник Карлаш со своими ухорезами заявился в их стойбище через месяц, в праздник спелого ячменя. Что могла сделать неполная сотня полутысяче сытых, вооруженных до зубов карателей? В тот день его племя перестало существовать. Воины Рхана не пощадили никого. Он на всю жизнь запомнил обезображенные трупы соплеменников, которые ухорезы стаскивали в центр стойбища, к священным идолам предков. Кирта погибла на его глазах, Карлаш своим чудовищным ятаганом развалил тело жены надвое и приказал позже насадить голову молодой орчанки на кол. Его самого жестоко пытали, а потом, по обычаю, распороли живот, оттащили на сотню метров от стойбища и бросили в степи, смотреть на последний в жизни закат.
