– О, мне так жаль, – стала извиняться она, безуспешно пытаясь придать дупатте Лакши прежний изящный вид. – Я постоянно забываю, что ты еще не привыкла к американским обычаям. Женщины всегда приходят в возбуждение, когда они встречаются после некоторого перерыва.
– Но мы же виделись на прошлой неделе, – сказала Лакша.
– Ну да, но ты была далеко, – объяснила Грануаль.
– Значит, нужно учитывать расстояние, когда ты решаешь приветствовать кого-то таким образом?
– Ну, честно говоря, я никогда раньше об этом не думала, но так и есть, – с сомнением сказала Грануаль.
Я открыл багажник машины Грануаль, улыбнулся Лакше и взял ее чемоданы.
– Добро пожаловать, Лакша. Ты выглядишь изумительно.
– Спасибо, мистер О’Салливан.
Она чопорно улыбнулась. Ее губы цвета вина отлично смотрелись на лице в форме сердца, обрамленном каскадом блестящих черных волос. У нее была ямочка у левого уголка рта, бриллиантовая серьга поблескивала в правой ноздре, а брови были выщипаны, или что там еще делают с ними красавицы. В темных глазах искрился смех, и никто бы не догадался, что она привыкла заключать сделки с ракшасами и переносить свою душу из одного тела в другое.
– Мне очень нравится данная форма, – продолжала она, протягивая мне левую руку, украшенную золотыми браслетами на запястье и глядя на нее с гордостью законного владельца. – Я думаю, что буду носить ее долго, ведь прежняя хозяйка добровольно его мне уступила. Я не обладала телом, свободным от кармического долга, с тех пор как родилась, и должна признать, что мне очень нравится.
– И с ним нет никаких проблем? Не осталось шрамов после автокатастрофы, в которой побывала юная леди?
Лакша коротко покачала головой.
– Внешне – никаких следов. У нее были сломаны какие-то кости, но они срослись. Она потеряла селезенку. Травма головы, которая стала причиной комы, – с этим я могу работать, возможно, со временем удастся все поправить. Конечно, мышцы атрофировались, и я все еще быстро устаю, но постепенно силы ко мне возвращаются.
– Поразительно, – сказал я. – Давайте продолжим разговор в машине. Нам лучше уехать, пока парни из Управления транспортной безопасности не потеряли терпение.
Когда Грануаль выехала на ведущую на восток объездную 202, Лакша заявила, что она проголодалась и ей хочется чего-нибудь из мексиканской кухни.
– Я знаю такое место, – сказал я и объяснил Грануаль, как доехать до «Лос-Оливос», с 1950-х годов расположенного в Скоттсдейле. Ресторан находился по пути в «Сатурн», и там у нас появится шанс поговорить.
Лакша с нетерпением ждала развода с мистером Чамканни.
– Уехать вот так, сразу, без его бесценного мужского разрешения, заставит его совершать иррациональные поступки, – с улыбкой сказала она. – Он подумает, что утратил контроль – если он вообще когда-нибудь его имел, – друзья будут его подталкивать, чтобы он поставил меня на место. Он начнет предъявлять претензии, когда я вернусь. Тут-то я и вручу ему бумаги с предложением о разводе.
– Они у тебя появились уже через неделю?
– Грануаль предложила проверить его до того, как я заняла Селаи. Он содержит любовницу. А что еще ждать от мужчины, жена которого лежит в коме? У нас есть фотографии, которые это доказывают, и адвокат, занимающийся моим разводом, уже получил аванс. Я полагаю, дом достанется мне, – самодовольно закончила она.
Оказавшись в «Лос-Оливос», в зале, отделанном голубым стеклом и серым камнем, с внутренним фонтаном, журчавшим на заднем плане, мы принялись мирно болтать, лакомясь чипсами с сальсой и обсуждая удивительное очарование Северной Каролины. Но когда появились тарелки с зеленым чили буррито в стиле энчилада
[40], разговор стал таким же серьезным, как еда.
– Ладно, мистер О’Салливан. Расскажи, что тебе от меня нужно.
– Я хочу, чтобы вакханки покинули город.
Ведьма рассмеялась, с некоторым опозданием прикрыв рот рукой.
– Понятно. Мы начнем с гуманитарных вариантов. Ты считаешь, что я обладаю такой силой убеждения?
– Я рассчитываю, что ты отнесешься к моей просьбе серьезно, а не станешь над ней потешаться.
– Мистер Чамканни произнес такие же слова в постели, в первую же ночь после больницы!
Грануаль едва не подавилась, и ей пришлось несколько раз стукнуть ладонью об стол, чтобы взять под контроль свой смех. Я сцепил пальцы над тарелкой, поставив локти на стол, и терпеливо ждал, когда женщины успокоятся.
– Мистер О’Салливан, – наконец заговорила Лакша с тем выражением лица, которое обычно используют, когда разговаривают с маленькими детьми или идиотами. – Ты же знаешь, я не из тех ведьм, которые меняют свое решение. Я из тех, кто обрывает чужие жизни. Ведь я здесь именно по этой причине, да?
– Так и есть.
Грануаль внезапно обнаружила, что разговор уже не кажется ей смешным.
– Подождите. – Она перевела взгляд с Лакши на меня. – Ты хочешь сказать, что Лакша должна каким-то образом убить вакханок?
– Ты прекрасно знаешь, как она работает, – сказал я.
– Аттикус, как ты можешь? – спросила шокированная Грануаль. – Это же убийство.
– Не говоря уже об очень плохой карме, – беспечно добавила Лакша.
Я понимал, что мне предстояла схватка, и хотел в ней не только победить, но и научить Грануаль, что она может и должна задавать мне вопросы, в особенности когда речь идет о проблемах морали. Туата Де Дананн видят мир с позиций Бронзового века, мне же ближе Железный, и хотя мой взгляд слегка смягчен рядом современных угрызений совести и столетиями опыта, исходные культурные ценности кельта не всегда соответствуют американским законам и традициям.
– Послушай, их уже нельзя считать людьми в полной мере, – объяснил я. – Они больше похожи на ходячие источники инфекции, распространяющие безумие среди простонародья. После того как они превратились в рабынь Вакха, у них не осталось ни единого шанса снова стать теми, кем они были прежде.
– Но они не стали чудовищами, не так ли? Как мне кажется, они жертвы Вакха и его магии, и их нельзя за это наказывать.
– Да, когда-то они были жертвами, но ты должна понять, кем они являются сейчас, теперь это дюжина невероятно сильных женщин, которые не боятся железа и огня. Они способны превратить дюжину женщин в подобных себе сегодня вечером, уничтожив все человеческое, что в них есть. И безумие будет распространяться в геометрической прогрессии, если кто-то их не остановит. – Я подумал о современной аналогии и выдал ее для Грануаль: – Это вроде фильмов про зомби. Их не считают людьми и не отпускают на свободу, хотя они являются жертвами.
– Ну ладно, но они ведь не зомби, верно? Наверняка существует способ их остановить не убивая, – настаивала на своем Грануаль.
