– Отпечатки на битах? – спросил Хал.
– Об этом я позаботился.
– Таким образом, ты не можешь быть парнем из клуба, потому что у тебя есть ухо и целые биты – теперь я понимаю. – Хал кивнул. – Это может все запутать, если дело дойдет до суда, в особенности если отсутствующее ухо фигурирует в разных показаниях. Вот тебе и обоснованное сомнение. Но у тебя возникнет множество неприятностей, если кто-то сообщит, что видел меч. Ты расхаживал с этой штукой на спине в течение последних нескольких недель, все на Милл- авеню видели тебя с ним, и они могли заметить, что у тебя не было уха.
– И что с того? Меч не покидал ножен. И никто не умер от ран, полученных от него.
– Они воспользуются мечом, чтобы связать тебя с местом преступления, Аттикус. Послушай, меч до сих пор где-то рядом?
– Конечно. Теперь у меня два супер-пупер меча.
Второй меч принадлежал Энгусу Огу. Он назывался Мораллтах – Великая Ярость – и достался мне по праву победителя на дуэли.
– Я предлагаю тебе спрятать оба меча прямо сейчас, причем максимально надежно. Не теряй ни минуты.
– Что? Почему?
– Я думаю, что Темпе будет работать вместе со Скоттсдейлом, чтобы избежать ошибок – после того как ты их поимел по-королевски в своем магазине, – сказал Хал, намекая на ордер на обыск, после предъявления которого убили полицейского из Темпе, а я получил пулевое ранение. – Из чего следует, что они прибудут сюда с полным ордером на обыск твоего магазина и дома и все сделают в соответствии с буквой закона. Если они найдут меч, тебе предстоит очень неприятный разговор.
– А как относительно лука со стрелами и предметов боевых искусств, таких как сай
[56] и метательные ножи?
– Зачем ты их хранишь?
– У меня их полно в гараже.
Хал выругался на древнескандинавском языке, а потом снова перешел на английский.
– Проклятье, Аттикус, тебе нужна пещера, где ты мог бы хранить свое дерьмо.
– Но почему? Я считал, что это вполне законно.
– Верно, но в таких ситуациях тебе ни к чему, чтобы они уловили дым и сообразили, что случился пожар. Кстати, в данном случае так и было. – Он принюхался и наморщил нос. – Кстати, из-за чего начался пожар?
– Меня посетила богиня.
– Ты серьезно или вешаешь мне макароны на уши?
– Совершенно серьезно.
Я не стал его поправлять и говорить, что правильно было бы сказать «вешать лапшу на уши», потому что у него и так получалось неплохо. Хал был намного моложе Лейфа и гораздо охотнее использовал современный разговорный язык. Обычно он ценил, когда я его поправлял, но сейчас мне не хотелось его отвлекать.
– Мне нужно о чем-то беспокоиться?
– Нет, это ирландская политика.
Хал бросил на меня пристальный взгляд и погрозил пальцем.
– Ввязываться в такие истории дьявольски опасно. Будь осторожнее.
Я удивленно на него посмотрел.
– Не могу поверить, что ты произнес эти слова.
«Да, потому что ты всегда осторожен. Ты просто фетишист осторожности».
– Что? – запротестовал Хал, пожимая плечами и агрессивно сдвигая брови.
– Вчера я позвонил Гуннару и попросил помочь с вакханками, но он отказался и повесил трубку. Никаких добрых пожеланий или просьб сохранять осторожность – ничего. Ну а теперь мы имеем дело с последствиями того, что произошло, и когда я пытаюсь решать проблемы самостоятельно, ты говоришь мне, чтобы я был осторожен с ирландской политикой?
«А могу я рассчитывать на приз за использование выражения «фетишист осторожности»?
– Ну, мне понятно, чем руководствовался Гуннар. Мы не должны поддерживать магический мир.
– Как и я.
«Эти слова совсем непросто произнести. Если не стараться, получается что-то вроде: феташист-сторож, и тогда ты чувствуешь себя, как щенок, который забыл поднять ногу, – ты понимаешь, о чем я?»
– Ну и зачем ты тогда вмешался? – спросил Хал.
Я собрался объяснить ему, что мне необходимо спокойное место для жизни и работы и я намерен восстановить землю возле Хижины Тони, но Хал едва бы понял, зачем браться за проект, требующий стольких лет для реализации. Поэтому я просто пожал плечами.
– Ирландская политика.
– Ну вот, опять. Это дьявольски опасно. Наша работа состоит в том, чтобы не дать тебе сесть в тюрьму, когда ты попадаешь в неприятности, а не помогать тебе их находить. Пойдем. – Он встал и указал внутрь дома. – Я помогу все спрятать.
«Я думаю, Хал также может получить награду, если спасет тебя от тюрьмы», – сказал Оберон, когда мы шли в дом.
Не стоит говорить с оборотнями про награду, если хочешь сохранить все выступающие части в целости и сохранности. Они считают, что предложение угощения унизительно.
«Ну, наверное, луна повредила им мозги, если они так думают, потому что я не вижу никаких негативных сторон в угощении. Честно, Аттикус, у меня складывается впечатление, что они не имеют никакого уважения к Собачьему кодексу».
«Прошу прощения?»
«Кодекс. Неужели никто не попытался им объяснить, что угощение – это, по определению, аппетитная легкая мясная закуска, подходящая к любому времени и любому случаю – с единственным исключением: похороны?»
«Нет. Должно быть, ты все это только что придумал».
«Вот именно! Я такой творческий пес, что заслуживаю угощения».
«Очевидно. – Я вошел на кухню и вытащил сразу несколько угощений для Оберона из слегка обгоревшей кладовой. – Когда ты с этим закончишь, я хочу, чтобы ты постоял на страже на крыльце и дал мне знать, если кто-то подъедет к дому, пожалуйста».
«Отлично! Настоящая взятка. Оборотни сами не знают, что теряют».
Я взял Мораллтах из гаража, прихватил пару тренировочных мечей, а также непромокаемую ткань (настоящую, а не искусственную, потому что я предпочитаю все натуральное). Раз уж у меня не было подходящей пещеры, мне приходилось все прятать при помощи магии. Я принес ножницы и принялся резать на части непромокаемую ткань, а потом попросил Хала заворачивать мечи так, чтобы они оказались полностью закрыты.
– У тебя есть клейкая лента или что-то в таком роде, чтобы скрепить края?
Я перестал нарезать ткань и посмотрел на своего адвоката.
– Хал? Я друид. Ну, настоящий друид.
Он покраснел и пробормотал извинения.
– Верно. Ты и сам можешь их связать, не так ли?
– Да, могу. Ты уже закончил?
– Ну, да.
– Тогда придержи края, – сказал я, дожидаясь, когда Хал выполнит мою просьбу. – Dún, – сказал я на ирландском.
