– Да, но, к несчастью, слишком много демонов желает им помочь, – сказала Роксана. – Однако они всегда требуют плату.
– Подождите. – Я поднял вверх руки. – Вернемся к Борису. Почему, клянусь Девятой Преисподней, немецкие ведьмы его убили?
– Как и Гитлер, они хотели, чтобы он ввел свои войска в Россию, – ответила Роксана.
– Значит, речь идет об известных нацистских ведьмах из ада?
– Нет, нет, нет. – Малина покачала головой. – Они существовали задолго до появления нацистов и совершенно определенно их пережили. Эти ведьмы воспользовались нацистами, чтобы получить то, чего хотели.
– Иными словами, то, что они называют себя Дочерьми Третьего Дома, не имеет никакого отношения к Третьему Рейху?
– Насколько мне известно, – с сомнением ответила Малина, а Роксана подтвердила мое предположение.
– Они так себя называли еще до появления нацистов, – сказала она. – Но мы не знаем, что это значит. Они никогда не предлагали нам посидеть и поболтать о своем происхождении.
– Хорошо, но что они хотят? Зачем убили Бориса?
– Они хотели того же, что и Гитлер – точнее, Гитлер хотел того же, что они – Россию, – сказала Малина.
– Что? Из ваших слов следует, что он начал эту безумную военную авантюру под их влиянием?
– Именно. – Малина кивнула. – Они отправили к нему суккуба и наслали сны о Lebensraum
[72] – такие же, как и канцлеру Теобальду фон Бетман-Гольвегу перед Первой мировой войной. А когда дела на Восточном фронте пошли совсем плохо и Борис отказался послать войска в Россию в 1943 году – благодаря нашему влиянию, – немецкие ведьмы его убили, но все решили, что это сделал Гитлер.
– Однако все пошло не так, как они рассчитывали, – с мрачной улыбкой продолжала Роксана. – Они надеялись, что болгарский регент станет больше прислушиваться к ним, а нам будет труднее его контролировать, но он оказался до смешного глупым и слабым, и вместо того чтобы Болгария вторглась в Россию, Россия оккупировала Болгарию.
– Нас такой поворот событий вполне устраивал, – объяснила Малина. – Болгарские евреи не пострадали, планы hexen были разрушены, остальное значения не имело.
– Однако ведьмы все эти годы вынашивали планы мести, – сказала Роксана, – они до сих пор считают, что могли бы одержать победу, если бы Болгария вовремя вступила в войну.
– А почему они так сильно хотели вторжения в Россию?
Польские ведьмы переглянулись, чтобы выяснить, кто ответит на мой вопрос.
– Существует группа охотников на ведьм, которая базируется в России, – наконец заговорила Казимира. – Если бы они случайно нашли нас, то атаковали бы без колебаний, но они активно охотятся на die Töchter des dritten Hauses из-за того, что hexen регулярно используют демонов. Hexen надеялись, что СС разберется с охотниками на ведьм и покончит с этой страшной угрозой. Гиммлер увлекался оккультными науками, и он наверняка нашел бы охотников, если бы получил власть в России.
Я вдруг вспомнил русский акцент раввина Иосифа Бялика и его тайную организацию.
– Меня удивляет, что Сталин их не уничтожил. Вы знаете, как охотники на ведьм себя называют?
Леди задумчиво, но единодушно покачали головами, и у меня появилось жутковатое ощущение. Интересно, они тренируют такие вещи?
– А откуда вы знаете, что hexen мотивировали таинственные русские – точнее, их желание покончить с русскими охотниками?
Все ведьмы повернулись к Малине, как и я, дожидаясь ответа. Она опустила глаза.
– Мы сумели поймать ту, что убила Бориса III, и допросили ее. Тщательно. Допрос вела Родомила, – сказала Малина, имея в виду убитую предводительницу их ковена, – но я присутствовала. Она рассказала нам перед смертью. И это еще одна причина, по которой die Töchter des dritten Hauses так нас ненавидят.
– Понятно. Ну, складывается впечатление, что они имели большое влияние в Германии. Ты говоришь, у них был доступ к самому фюреру. Неужели именно они через суккуба или каким-то другим способом внушили ему чушь о «высшей расе»? Они предложили создать концлагеря?
– Мы не знаем, – ответила Берта, которая уже доедала третье печенье. – Они хотели использовать Германию как оружие против России. Они не были нацистами; они были лицемерами. Уж поверьте мне, я бы охотно приписала им все военные преступления, но самые страшные злодеяния совершили люди, не подвергавшиеся влиянию преисподней.
– Она права, – сказала Клаудия, – холокост не их идея. Но они не возражали. И охотно к нему присоединились, когда им было выгодно.
Я нахмурился.
– В каком смысле?
– Некоторое время они преследовали каббалистов…
– Каббалистов! – воскликнул я и хлопнул себя по лбу. – Так вот почему он не умер.
– Кто не умер? – спросили ведьмы в полифонической гармонии.
Они напоминали хор из греческих трагедий.
Я вздохнул и собрался с мыслями.
– С самого утра я знал, что уже встречал этих hexen прежде – или просто видел их работу. Они попытались убить меня возле моего дома тем же некротическим заклинанием, которое использовали против Бориса III, но моя защита с ним справилась. – Я совершенно сознательно не стал объяснять, что мне помог амулет из холодного железа. В нашем договоре о ненападении ничего не говорится о том, что я должен раскрыть истинную природу своей защиты. – В последний раз моя защита сработала во время Второй мировой войны.
Берта перестала жевать и изумленно посмотрела на меня.
– Неужели? И где ты был?
– В Атлантических Пиренеях, сопровождал еврейскую семью в Испанию, где они могли сесть на поезд и добраться до Лиссабона, а оттуда в Южную Америку.
Берта подняла руку.
– Подожди немного. Это звучит просто замечательно, – сказала она и вскочила с дивана. – Я сделаю попкорн. – Остальные ведьмы начали протестовать, они считали, что невежливо просить меня рассказать историю под закуску для кино, но Берта решительно от них отмахнулась. – Бросьте, он друид, ему нравится играть роль барда.
Последовали новые протесты, но не слишком искренние, и все закончилось тем, что ведьмы повернулись ко мне с виноватым видом, чтобы я простил их любопытство.
Если честно, это позволило мне стать ближе к ведьмам. За два тысячелетия не изменилось одно: люди любят слушать истории о войне – во всяком случае те, в которых твоя сторона побеждает. Боги тому свидетели, в той войне было совсем немного поводов для радости, если не считать окончательной победы. Но ковен ее пережил, как и я, и мы сражались в ней, несмотря на то что наше участие было необычным. Это создавало связь между нами, и я понимал, что мой рассказ ее усилит и станет фундаментом для новых совместных побед.
