– Маша, садись к нам! – излишне восторженно замахала мне Анжелина, и я, проклиная собственную нерешительность, отправилась к ней.
Вот что ей от меня нужно, а? Я, конечно, понимаю, что формально у неё нет никаких причин испытывать передо мной или в моём обществе неловкость – если она и знает, что мы с Никитосом встречались, то расстались мы за несколько месяцев до его знакомства с ней, а то, что я в своей голове вовсе с ним не рассталась и расставаться не собиралась – она знать не могла. И всё же, всё же… На инстинктивном уровне она была мне неприятна, и я испытывала неловкость рядом с ней, а особенно – рядом с ней и с Никитой.
– Мне бы очень хотелось с тобой подружиться, – зашептала она мне, как только я опустилась на уже заранее ненавистное место.
Может, она так самоутверждается? Может, у неё тоже ощущение конкурса, только в её случае не проваленного, а выигранного, и каждый раз рядом со мной это чувство расцветает? Зачем иначе ей со мной дружить?
– Да? – нейтрально-вежливо переспросила я, гадая, а что надо отвечать-то? Мы вроде уже не в детском саду, когда «давай дружить?» – «давай!», и всё, готово.
– Да, – честно заморгала она на меня своими бледно-серыми глазами. – Мне очень нужна твоя помощь!
И мило улыбнулась. Вернее, это ей, вероятно, казалось, что мило, а я отметила кривой прикус. Нет, у меня у самой тоже не идеальный, но когда человек не нравится на каком-то инстинктивном, физическом уровне, невольно концентрируешься на всех его недостатках. А она мне не нравилась всё больше и больше, а уж это «давай дружить, потому что мне от тебя что-то надо!» лично меня вообще всегда бесило. Давай дружить, потому что мне нужен твой конспект. Давай дружить, потому что мне надо, чтобы ты помогла мне подготовится к экзамену… Тьфу!
– Какая? – осторожно спросила я, отворачиваясь от неё и с преувеличенным вниманием осматривая стол. Хотя, по правде говоря, есть почему-то совершенно не хотелось. Не знаю, последствия это вируса или ещё что, но мне казалось, что у меня где-то в горле комок, и я просто физически не смогу ничего проглотить.
– С Никитой, – не удивила меня Анжелина. А потом всё же удивила. – Ты не могла бы ему сказать, что у вас с киару всё серьёзно?
У нас. У нас с киару. Серьёзно. Конечно, могла бы! Главное, чтобы эта бледная моль – прости, Анжелина, но это выше моих сил и воспитания! – не попросила сказать об этом самому киару. Вы знаете, Айрдан, а у нас с Вами всё серьёзно… хоть Вы ничего и не собираетесь мне предлагать… Стоп. Что-то меня понесло.
– Зачем? – спросила я вслух, невольно бросая взгляд на этого самого киару. Он беседовал с Улой и ещё какой-то девушкой, кажется, её звали Лилей, и на меня, естественно, не смотрел. И из-за этого неприязнь к сидевшей рядом со мной девушке только возросла.
Анжелина немного покраснела и потупила глазки – держу пари, что мужчины на это ведутся, а я не верю. И не надо опять хлопать на меня своими длиннющими ресницами, у меня у самой ресницы шикарные. Только у тебя наращённые и вот-вот начнут путаться и выпадать, а у меня – свои!
– Понимаешь, мы понравились друг другу с первого дня… – проблея… эм… поведала мне Анжелина слишком кротким голосом. – Но он боялся тебя ранить… А когда ты сказала, что хочешь киару, понял, что ничего не мешает нам быть вместе…
Я бросила взгляд на Никиту – он увлечённо пересказывал сюжет Звёздных войн какому-то инопланетянину, и наш разговор, надеюсь, проходил мимо его ушей.
А ведь это ответ. На мой сакральный вопрос – когда и что я сделала, что Никита окончательно меня вычеркнул из своего сердца. И как я могла забыть? Я ведь прямым текстом сообщила ему, что он меня не интересует, и нужен мне совершенно другой мужчина. Дура я? Без сомнения. Но что теперь-то делать? Может, принять уже как есть?
Кажется, тот момент, когда моя жизнь могла свернуть на ветку «вместе с Никитой навсегда» уже пройден, и вернуться к нему нельзя. Хотя и горько, даже больно отрывать от себя приросшие мечты.
– Скажешь? – спросила Анжелина, теребя меня за рукав.
– Хорошо, – согласилась я, выдёргивая рукав, и бросая ещё один быстрый взгляд на синеглазого.
Он смотрел на меня, немного задумчиво, словно что-то решая. Его тоже попросили сказать, что у нас всё серьёзно? Да, Маша, почти смешно.
– Что я пропустила? – спросила я свою новую подружку, лишь бы она перестала лопотать что-то про себя и Никиту. Есть вещи, которые я просто-напросто не хочу знать.
– Да, в общем-то, ничего, – легкомысленно отмахнулась девушка. – Ты это всё, наверное, и так знаешь – завтра прилетят те, кто будет нас учить, а киару и те, кто привёз нас сюда, улетят. Знаешь, а вот мы с Никиточкой…
Дальше я просто не слышала. Киару завтра улетает? Завтра?! И ничего мне не сказал. Не счёл нужным? Скорее всего. Имел полное право. Да и даже странно бы, если бы вдруг сказал, но почему же мне так больно? Я подняла убитый взгляд на коварного инопланетянина, ожидая, что он снова поглощён беседой и собираясь тихо ускользнуть, но он в этот момент тоже как раз посмотрел на меня, кажется, немного изменился в лице, опустил взгляд на мою пустую и совершенно чистую тарелку, снова на меня, и вдруг произнёс:
– Мария Романова, когда поедите, Вы не могли бы уделить мне несколько минут?
И все, естественно, тут же уставились на меня. Интересно, что они думают? Что стали свидетелями развития отношений между человеческой женщиной и инопланетянином? Какое заблуждение!
– Я уже поела, – безбожно соврала, потому что есть не собиралась. Мне и до этого-то ничего в рот не лезло, а уж теперь…
А киару уже встал из-за стола и идёт ко мне, и вот он уже рядом, чуть позади моего стула и, кажется, протягивает руку, а я… я тоже встаю, ощущая невероятную нереалистичность происходящего, и рука об руку с синеглазым иду к выходу, под прицелом десятков глаз.
Как только мы вышли в коридор, стало легче.
– Вы уже были в саду? – спросил Айрдан. И, восприняв моё невнятное мотание головой, как согласие пойти для разговора именно туда, повёл меня к лифту.
– Вы завтра уезжаете, – сказала я, гипнотизируя дверь лифта, так как упрямо не желала смотреть на собеседника. Вернее, и желала, и не желала, и никак не могла определиться, то ли к сердцу прижать, то ли к чёрту послать…
– Да, – обронил киару. И мне послышалось, что он ещё добавил. – Хотите со мной?
– Что? – растерянно переспросила я, стремительно склоняясь к варианту «к сердцу прижать».
Он повременил с ответом, пропуская меня вперёд при выходе из лифта, и заговорил снова, уже когда мы оказались в так называемом саду. С моей точки зрения это было больше похоже на лес. Джунгли, если точнее.
– Разумеется, Вы можете остаться со своими соотечественниками, если Вам так будет комфортнее, однако…
– Учить меня бесполезно, – договорила я за него, решив сэкономить ему время и усилия по подбору тактичных выражений.
