– Как именно изменился? – спрашивает Ханнула.
Арон пожимает плечами.
– Он как будто потерял что-то…
– А ясней можно? – недовольно ворчит финн.
– Он стал более осторожным, что ли…
Кинг на заднем сиденье снова что-то бормочет, на этот раз испуганно.
– В смысле? – продолжает допытываться Лееви.
– В нем уменьшилось злобы, – поясняет Арон. – Той злобы, которая всегда двигала им, составляла его суть.
– Что же это за злоба?
– Презрение к миру. Гектор словно высмеивал все и вся, и это был его мотор. Лично мне стало сложно понять, чего он хочет и зачем.
– Ты больше не доверяешь ему?
– Я во многом с ним не согласен.
– Значит, не доверяешь… И он, конечно, это почувствовал.
– Наверное, – пожимает плечами Гейслер.
– То есть Лешек теперь занял место Гектора? – спрашивает Лееви.
Арон молчит.
– Поэтому ты и взял на себя смелость убить его любовницу, – добавляет финн.
Гейслер косится вправо, где расстилаются непроходимые заросли.
– Я не мог молча наблюдать за тем, как все рушится, – отвечает он.
Кинг на заднем сиденье вскрикивает. Просыпается и озирается вокруг.
У каждого свои кошмары.
26
Майами
Уже вечером самолет приземлился в Майами.
Времени оставалось мало – если оставалось вообще.
В аэропорту София и Михаил взяли напрокат автомобиль. По переданному Йенсом адресу в центре Майами оказался многоквартирный дом серебристого цвета с балконами, выходивший восточной стороной на Майами-Бич.
Бринкман припарковалась в полусотне метров от застекленного входа. По ту сторону двери за столом сидела охрана, а в остальном здание выглядело безлюдным.
– Двенадцатый этаж. Последняя дверь с левой стороны от лифта. – София порылась в сумочке и вытащила пачку долларовых купюр, которые согнула и распрямила, словно разминая. – Оставайся здесь. Если охрана не поддастся на мои уговоры, пойдешь ты.
Она вышла из машины, натянула на голову капюшон летней куртки и огляделась на перекрестке. Жара во Флориде стояла душная, давящая, так что ни людей, ни машин на улице почти не было.
Стеклянные двери разъехались. В лицо дохнул прохладный кондиционированный ветерок. Мужчина, сидящий за столом в холле, нажал кнопку, открыв еще одну, внутреннюю дверь, и София вошла.
– Чем могу быть полезен? – с готовностью осведомился охранник.
Он был одет в темный костюм. На столе перед ним лежал журнал о беговых лошадях и мобильник устаревшей модели.
Бринкман вытащила из сумочки пятьсот долларов.
– Не могли бы вы ненадолго оставить свой пост? – Она помахала купюрами. – Примерно через час…
Мужчина согласился почти сразу.
София взяла его мобильник и вышла на улицу.
Она собиралась перейти дорогу, когда мимо проехал черный автомобиль. В мужчине на переднем сиденье Бринкман узнала Гектора Гусмана.
Сердце у нее заколотилось.
За рулем сидела Соня Ализаде.
София отступила в подъезд и попыталась взять себя в руки.
– Обстоятельства изменились, – сказала она охраннику. – Мне нужно, чтобы вы ушли прямо сейчас.
Он не протестовал и быстро собрал вещи. Бринкман не спускала глаз с автомобиля, который остановился поодаль на улице. Тормозные фары горели красным. Соня вырулила на перекресток с круговым движением, а затем свернула на парковку.
Охранник направился к выходу.
– Что это за машина? – спросила его София, указывая на автомобиль Гектора.
– Тот черный внедорожник, вы имеете в виду?
– Да.
Охранник прищурился.
– «Навигатор», – ответил он наконец. – «Линкольн Навигатор». Увидимся через час.
Бринкман прошла в глубь холла, отыскала укромное место за лифтами и набрала стокгольмский номер Томми Янссона.
После нескольких сигналом в трубке послышался заспанный голос:
– Да?
– Гектор Гусман и Соня Ализаде в черном «Линкольн Навигаторе»…
Дальше София сообщила название улицы и описала расположение автомобиля на парковке.
Томми записывал.
– Будь добра, продиктуй по буквам, – попросил он.
Бринкман продиктовала.
– Ты все понял? – спросила она.
– Да, – ответил Янссон. – Сейчас все им передам.
София дала отбой.
* * *
Лотар играет белыми, Йенс – черными. Все внимание обоих обращено на уставленную деревянными фигурами доску на кухонном столе.
Горман – как всегда, накачанный наркотиками – смотрит по телевизору медицинский сериал, хрустя чипсами из шелестящего бумажного пакета.
Тидеманн, подперев щеку рукой, ставит пешку на середину доски. Валь внимательно следит за каждым его движением. Палец Лотара на несколько секунд зависает над фигурой.
Внезапно Йенс осознает весь ужас своего положения. В изумлении выкатывает глаза на своего соперника. Тот смеется.
– Со мной все кончено, – объявляет Валь. – Хочешь до конца насладиться моим унижением?
– Да, хочу, – весело отвечает Лотар.
– О’кей. – Йенс закрывает своего короля ладьей.
Его противник снова смеется:
– На твоем месте я не стал бы этого делать.
Лотар берет слона, переставляет его в противоположный конец доски по диагонали и бьет черного коня. В этот момент раздается хлопок – и Горман, вопя от боли, падает на постель с простреленным плечом.
– На пол, – шепотом приказывает Тидеманну Йенс.
Обезумевший от боли и кокаина, Кевин скатывается на ковер и отползает к стене, шатаясь из стороны в сторону, но не выпуская пистолета с надетым глушителем.
Валь делает несколько шагов в его сторону. Все решится в течение нескольких секунд. Горман поворачивается – и левое предплечье Йенса обжигает боль. Тот падает на противника всем телом. Кевин целится ему в голову, но Валю удается поймать пистолет раненой рукой. Должно быть, пуля Гормана повредила что-то важное, потому что пальцы стали почти нечувствительными. То же самое за несколько секунд до этого сделали с самим Кевином.
Но он накачан кокаином… И держит пистолет в здоровой руке. Йенс понимает, что шансов у него мало. Горман вот-вот выстрелит ему в лицо.
Йенс перекатывается в сторону, бьет Кевина в шею, а потом в раненое плечо и хватает здоровой рукой за горло из-за спины, изо всей силы сдавливая адамово яблоко. Горман хрипит, лягается, пытается завести пистолет за спину, но Валь обороняется раненой рукой. Кошка и мышь… Когда Кевин понимает, что убить Йенса ему не удастся, он направляет дуло на Лотара, который прячется на кухне. И как будто пытается что-то сказать. «Разве не это я тебе обещал?..»
