Гектор повернулся к Лешеку:
– Не давай Софии общаться с этой женщиной, пока я не поговорю с ними обеими… – Затем он обратился к Ральфу: – Нам надо уединиться.
* * *
Пол-пролета вверх – и они оказались на небольшой палубе с лакированным махагоновым полом, белым тентом от солнца и небольшим столиком, вокруг которого и устроились на стульях для беседы.
Гектор вслушивался в шум моря – здесь оно было ближе, чем на громадном пароме, и как будто живее билось в пластиковую обшивку, чем в металлическую. Ральф Ханке сидел напротив него – молчаливый, непроницаемый.
– Прежде чем мы перейдем к делу, я хотел бы кое-что для себя уяснить, – начал Гусман.
Ральф кивнул, положив обе руки на стол. Он выглядел уставшим.
– Что ты хочешь знать, Гектор Гусман?
– Мне нужна твоя честность, – прошептал тот и брезгливо поморщился, словно был не в силах вынести невольной пафосности этой фразы.
Немец прищурился. Гусман продолжил:
– Честность… вся, что у тебя есть… Даже если ты не знаешь, что это такое, я прошу тебя постараться. И если это у тебя получится – поговорим. Об Игнасио, Кристиане, Колумбии и нашем с тобой общем будущем.
Ханке откинулся на спинку стула и положил одну руку на подлокотник.
– Я буду с тобой честен, Гектор Гусман, – почти беззвучно пообещал он.
– Расскажи мне о Софии Бринкман.
Казалось, просьба Гектора застала немца врасплох. Ответ последовал не сразу.
– Она отыскала меня в Мюнхене в прошлом году. Вышла на моего секретаря. Я не хотел рисковать, тщательно все проверил. Наконец мы встретились в одном надежном доме в городе.
– Что она тебе говорила?
– Она сказала, что явилась ко мне без твоего ведома. Что ищет способ снизить напряженность… Что-то в этом роде. – Ральф пристально вглядывался в лицо Гектора. – А почему это так важно для тебя?
– Возможно, не так важно, как тебе кажется.
Ханке поджал губы.
– Ты требуешь от меня честности, Гектор Гусман… Моя честность – в обмен на твою.
– Здесь речь не обо мне или тебе, – возразил Гектор. – Дело касается третьего человека.
Он замолчал. Некоторое время Ральф молча ждал. Наконец Гусман продолжил:
– Кто-то из вас двоих говорит неправду… И я должен знать, кто, чтобы строить какие-либо планы на будущее.
Ханке посмотрел на свои ногти и вздохнул.
– Тогда, в Мюнхене, я совсем не был в этом уверен, но теперь знаю почти наверняка: София говорила правду. Она действительно хотела… если не остановить войну между нами, то, по крайней мере, сделать ее менее кровопролитной.
Гектор с шумом втянул воздух через нос.
– Что она говорила обо мне, о нас?
Ральф наморщил лоб.
– Мы спросили ее, где ты прячешься… Любую информацию о тебе и о твоих людях…
– И?..
– Она ничего не сказала.
– Ничего?
– Совершенно ничего. Она не хотела предавать тебя, как я понимаю. При этом, конечно, очень рисковала.
Гусман задумался. Ральф продолжал:
– Думаю, тебя выдал кто-то другой, Гектор Гусман.
Гектор молчал. Ханке снова прервал его размышления:
– О ней слишком много говорят, об этой фрау Бринкман. Она – известная личность среди твоих врагов, моих врагов… Русские, китайцы, сумасбродные англичане, итальянцы… Все знают, кто такая шведская медсестра Гектора Гусмана, которая управляла его империей, когда сам он вышел из игры… Эта история уже несколько раз облетела земной шар. Но она слишком хороша, чтобы быть правдой.
Гектор пытался понять, к чему клонит его собеседник.
– Зачем ты мне все это рассказываешь? – спросил он.
– Чтобы ты знал, что не она предала тебя. Ищи другого лжеца.
– С какой стати тебя это так заботит?
Ральф выпрямился на стуле, положил на подлокотник другую руку, слегка склонился в ту сторону.
– Я знаю, что ты хочешь убить меня, Гектор Гусман. Возможно, совсем скоро у тебя это получится. Но до того, как это произойдет, я должен вернуть домой сына. И защитить Софию Бринкман, как бы смешно это ни звучало.
Ханке прокашлялся, как будто только что произнесенные им слова принадлежали не ему, и продолжил:
– До недавнего времени я не подозревал, что на свете существуют такие, как София Бринкман. Она обречена, Гектор… С тех самых пор, как связалась с тобой. Ты выкарабкаешься снова, станешь великим – я понял это совсем недавно. Но чем могущественнее ты будешь, тем большей опасности будет подвергаться она. София – твое слабое звено. Всем ясно, что она для тебя значит. И ее будут похищать, преследовать… использовать, чтобы надавить на тебя.
В ушах стоял несмолкаемый гул. Шумело море, высоко в небе кричали чайки.
– Как ты намерен с ней поступить? – спросил Ральф.
Гектор развел руками.
– Ну… выдать документы на новое имя… Создать ей новую жизнь.
– Я нашел твоего сына и его мать, существование которых ты так долго замалчивал, – продолжал Ханке. – Но я нашел и кое-кого еще… Тех, кто хотели найти Софию Бринкман. – Он поднялся. – Однако хватит о Бринкман, хватит об этом… Мы встретились здесь по другой причине. Ты хочешь помочь мне вернуть сына, Гектор Гусман? Пойдем…
Следуя за Ральфом Ханке, Гектор мучился одним-единственным вопросом: неужели его противник стал человеком? Последнее казалось настолько невероятным, что нуждалось в дополнительной проверке.
– С нами еще одна женщина, – сказал он. – Она тоже прилетела на вертолете.
– И?..
– Похоже, будет надежней выбросить ее за борт.
Ральф оглянулся на Гусмана.
– Такими вещами мы здесь не занимаемся.
С этими словами он исчез на ведущей в пассажирское отделение лестнице.
Гектор силился понять…
47
Стокгольм
Эдди укрылся под креплениями Лильехольмского моста, ближе к Хорнстюллю. Накачаный анестетиками, он вонзал хирургическую иглу в собственную плоть. Проваливался в никуда. Из последних сил держал отяжелевшую голову.
Потом он поднялся. Ноги не слушались. Поискал глазами, нет ли поблизости полиции. Беглец не сомневался, что он в розыске.
Кварталом выше, на Хорнсбруксгатан, была библиотека – старое здание из красного кирпича. Боман сел там за свободный компьютер, вошел в свою почту и обнаружил несколько писем от Каролины Бергер. Он прочитал их все – и картина прояснилась. По какой-то непонятной причине Каролина забросила свои дела и попыталась выйти с ним на связь. Это она вызвала в его квартиру пожарных и «Скорую» и спасла ему жизнь. А потом была возле здания суда, когда похищали Гектора Гусмана.
