– Завтра планируется боевой вылет, – торжественно начал свою речь Ухтомский, но, видя, что летчики собрались радостно зашуметь, поспешил уточнить. – Но эскадрилья вылетит бомбить станцию не в полном составе. Комэск поведет на бомбежку шестерку самолетов, а наше звено с эскадрильей не полетит, у нас другая задача. Карту местности изучили? – Пилоты и штурманы согласно закивали, и командир сам же себе ответил. – Изучали. Наше звено приказано выделить для очистки железнодорожных перегонов. Экипаж Карпова отвечает за перегон от Тапы до Йыгевы. Ваша главная задача – провести разведку железной дороги и, при обнаружении вражеского эшелона, атаковать его. К самим станциям не приближайтесь, там сильное ПВО. Прикрытие одиночным самолетам, – лейтенант извиняющее развел руками, – разумеется, выделять не станут. Но, к счастью, ожидаемая погода на завтра благоприятная для выполнения задачи – облачность 50 баллов средних форм, местами до полных прояснений. Ветер западного направления. Младший лейтенант Карпов, вам задача ясна? Тогда идите, рассчитайте со своим штурманом маршрут.
Козырнув, Карпов с Хребтовым тут же поспешили в казарму прокладывать маршрут своего первого боевого вылета.
Подготовку к вылету техники начали задолго до рассвета, готовя самолеты при свете ламп от аккумуляторов. Все наладочные работы были проведены накануне, и мотористам осталось только расчехлить самолет, залить в радиаторы масло, слитое с вечера, заправить баки бензином по пробку и хорошенько прогреть двигатели. Специалисты по вооружению повторно проверяли пулеметы и проводили отстрел оружия, а грузовики, осторожно трясясь на ухабах, развозили бомбы. В общем, пока летчики спали, шла обычная рутинная работа тружеников фронтового аэродрома.
Козлову начальник санитарной службы назначил в дежурную бригаду, так что с утра она уже была на аэродроме. За ночь заметно похолодало, и медсестры санчасти, тоже в основном, молоденькие девчонки, предложили ей помаду, уверяя, что она защитит губы от холода. Однако Валя, поколебавшись, отказалась. Мало того, что она не так воспитана, чтобы уже в пятнадцать лет краситься, так еще и Борис может о ней черте что подумать.
Первый самолет пошел на взлет еще затемно. Как сказали бывалые санитары, давно служившие в части, это заместитель комполка отправился давать погоду. Выпускать самолеты без метеорологического обеспечения слишком опасно, тем более, что на занятой немцами территории метеостанций не было.
Летчики, хорошо выспавшиеся и сытно позавтракавшие, уже появились на аэродроме, и тревожно ожидали вердикта Калинина. Если погоды нет, то не будет и полетов. Но минут через пятнадцать на командном пункте расшифровали сообщение о погоде над целью и по маршруту, и тотчас над аэродромом взлетела ракета, разрешая вылет.
Шестерка «Пешечек», получивших основное задание, немедля вырулила на старт. Адъютант эскадрильи торопливо расставил самолеты и, взмахнув белым флагом, разрешил взлет первому звену. Тройка самолетов одновременно начала разгоняться по широкой взлетной полосе, а на ее место уже двинулось второе звено. Делать круг над аэродромом эскадрилья не стала, и сразу устремилась на встречу с истребителями сопровождения.
Проводив первые звенья, Валя выпросила разрешение у военфельдшера и помчалась к знакомому бомбардировщику, вылет которого был назначен на пятнадцать минут позже основной группы. Техники «Пешки» уже доложили о готовности самолета, а на случай вынужденной посадки погрузили в кабину стрелка консервы, пистолет-пулемет, несколько гранат и ящик с инструментами. Осталось только дождаться сигнала на взлет.
Экипаж перед своим первым боевым вылетом откровенно нервничал. То бортстрелок заново подгонял парашютные лямки, то штурман доставал из планшета аэронавигационную линейку и что-то пересчитывал, то пилот в который раз рассматривал карту, хотя уже досконально изучил район. Летчики нетерпеливо топтались, как бы от холода, хотя на всех были надеты теплые комбинезоны и унты, постукивали по ларингофонам, закуривали и тут же тушили папиросы.
Когда взлетела первая ракета, экипаж сноровисто расселся по местам. Первым полез в люк Карпов. Вале было видно сквозь прозрачное оргстекло фонаря, как он откинул в сторону бронеспинку и уселся на свое место. Вслед за ним в кабину забрался штурман. Борис проверил, легко ли поворачивается пулеметная турель и, махнув Валентине, уселся на свое сиденье в углу кабины. Радист к этому времени уже влез в свой люк и первым делом удостоверился, что «Березин» стоит на предохранителе. Если оружейник перетянул трос электроспуска, то при взлете от сильной тряски пулемет мог самопроизвольно выстрелить и разнести в клочья дутик, что чревато аварией.
Когда взлетела третье звено, взяв курс на северо-запад, на аэродроме наступила непривычная тишина. Теперь уже нервничали оставшиеся на земле. Среди ожидающих было немало девушек – официанток, парашютоукладчиц и прибористок, многие из которых с замиранием сердца ждали возвращения любимого человека.
В ожидании улетевших товарищей мужчины дымили самокрутками и папиросами, так что Валя на секунду даже пожалела, что не курит. Те авиаторы, у кого имелись часы, то и дело поглядывали на циферблат и едва ли не подносили часы к уху, когда им казалось, что стрелки остановились.
Говорили мало, в основном лишь молча стояли, глядя на небо. Лишь адъютант эскадрильи старший лейтенант Хаман бесцельно слонялся по стоянке, вполголоса жалуясь на ранение, из-за которого опытного летчика не привлекают к боевой работе. Уже его родную Эстонию начали освобождать, а он все еще протирает штаны на штабной должности.
Валя никогда не думала, что время способно настолько замедлить свой ход, что, казалось, вот-вот повернет вспять. Поэтому она сразу не поверила, когда кто-то крикнул, что «Пешки» летят.
Возвращалась эскадрилья не так красиво, как взлетала. Самолеты шли вразнобой, растянутым пеленгом. Первым на посадку пустили машину с дымившимся хвостом. Рули высоты и поворота, обтянутые перкалевой обшивкой, являлись ахиллесовой пятой «Пешек». Ткань легко повреждалась пулями и осколками, и часто загорались, как например, случилось и сегодня.
Поврежденный самолет шел с креном, забирая вправо, но, умело меняя режим работы двигателей, летчик сумел выровнять машин и сел ровно. Подкатившись к концу полосы, пилот увеличил обороты моторов и свернул к стоянке, освобождая место для посадки, и только у капониров выключил зажигание.
Дежурная бригада врачей уже подъезжала в крытой полуторке к поврежденной «Пешечке», но экипажу помощь не понадобилась. А вот о машине этого сказать было нельзя. Если вчера Валя удивилась отсутствию заплат на новых самолетах, то теперь она поразилась количеству пробоин, зиявших в фюзеляже и крыльях бомбардировщика.
– Настоящее решето, – потрясенно прошептала девушка, лелея про себя надежду, что машина Бориса вернется не такой покалеченной. Когда Валя подошла к покореженной «Пешке» поближе, то поняла, что ошиблась – многочисленные отверстия в крыльях с вывернутыми наружу острыми краями делали плоскости самолета больше похожими на терку, чем на решето.
