Мякинен взвалил носилки на спину и побежал к вертолету.
Он заглянул внутрь, озабоченно покачал головой, разложил носилки и спросил:
— Что случилось?
— У него рваная рана на бедре. Он потерял много крови, — ответил Голик.
— Сам вижу, — произнес Мякинен. — Я спрашивал не об этом. Откуда взялась эта рана?
— Долго рассказывать, — заявил Голик. — Давай сперва поможем парню, а поговорить успеем потом.
— Как Давид? — задал новый вопрос Мякинен.
— Вон он, в углу сидит. Что с ним сделается? — сердито проворчал Голик и обратился уже к Давиду: — Эй, ты, кретин, помогать нам собираешься или так и будешь по углам жаться? Поднимай Теда и клади на носилки.
Давид, немолодой кряжистый мужик, оторвался от обшивки кабины, помог уложить раненого на носилки. При этом он молчал.
Особого желания разговаривать с ним ни у кого из присутствующих не было. В команде этот тип был чужаком и держался обособленно. К тому же ходили слухи, будто он приходится дальним родственником Омару Харифу. Симпатии это ему не прибавляло.
А вот Тед нравился всем. Этот остряк имел в запасе сотни смешных историй, которыми щедро делился с неразговорчивыми наемниками Омара Харифа. Пожалуй, он один не лишался дара речи в присутствии непредсказуемого босса. За это его уважали. Сейчас Тед находился без сознания.
Мякинен осмотрел его рану и велел перенести страдальца в амфибию. В багажном отсеке стояла кушетка. Там было тепло и светло, под рукой было все, что нужно для оказания медицинской помощи.
Голик и Давид подхватили носилки, собираясь нести раненого в вездеход. Не успели они сделать и пары шагов, как перед ними словно из-под земли вырос Каюм.
— Останьтесь!.. — в упор глядя на Голика и Давида, негромко произнес он.
Винс все понял. Он подтолкнул Феликса к Давиду, сам перехватил ручки носилок у Голика и быстро зашагал вперед. Мякинен засеменил за ним.
Из кабины выпрыгнул Кертис. За ним появился Леон, второй пилот.
Увидев их, Каюм качнул головой в сторону пассажирского салона вертолета.
— Вы тоже останьтесь, — велел он.
Голик, Давид, Леон и Кертис полезли обратно в вертолет. Каюм забрался туда последним.
— Слушаю, — коротко произнес он, глядя при этом на Голика.
— С подробностями или по факту? — уточнил тот.
— По факту, — ответил Каюм.
— На территорию завода мы прошли без осложнений. Работу выполнили. Шесть муляжей установили, на глаза охране показались, — проговорил Голик. — Нам оставалось произвести два взрыва у жилого комплекса, когда все пошло не так.
— Поясни! — приказал Каюм.
— Заводские охранники отреагировали на наше появление не так, как мы рассчитывали, — объяснил Голик. — Они вышли на территорию с твердым намерением поймать нас. Нам едва удалось уйти. Тед оставался там последним. Пока был в сознании, он кое-что успел рассказать.
— Говори! — поторопил его Каюм.
— Он сказал, что это были не просто охранники с завода. Тед слышал, как один из них отдавал приказы. Он понял, что для него это привычное дело, — заявил Голик.
— Военные?..
— Наверняка, — подтвердил Голик. — То, как упорно они нас преследовали, только подтверждает предположение Теда. Нам пришлось взорвать вездеход.
— Взорвать вездеход? — Каюм нахмурился.
— Да, иначе мы бы от них не ушли. Это дало нам время добраться до вертолета. Они стреляли в нас, когда он взлетал.
— А ты что скажешь? — Каюм перевел взгляд с Голика на Давида.
— Мне об этом неизвестно, — спокойно, как-то безразлично ответил тот.
— Сейчас каждый из вас будет говорить, — после непродолжительной паузы объявил Каюм. — Кто что делал, видел и слышал, каковы ваши предположения и выводы. Приукрашивать не советую. Говорить станете по очереди. Голик, начинай.
Допрос длился не так уж и долго, минут тридцать, но наемникам это время показалось вечностью. Нет, не потому, что при отключенном двигателе пассажирский салон не обогревался и совсем скоро в нем стало так же холодно, как и снаружи. Не потому, что все они сильно устали или были разочарованы неудачей. В напряжении их держал жесткий взгляд Каюма.
За последние несколько недель они уяснили, что для правой руки Омара Харифа не существует границ дозволенного. В любой момент он мог сорваться. Тогда для того несчастного человека, который осмелился вызвать его гнев, все могло закончиться весьма плачевно.
Как в случае с Аббасом, наемником-арабом, пробывшим в группе Омара Харифа всего неделю. Провинность Аббаса никто из банды не счел бы серьезной, если бы не последствия, о которых члены группы предпочитали не вспоминать. Но и забыть не могли, как ни старались.
Когда каждый изложил свою версию случившегося, Каюм коротко кивнул, давая понять, что допрос окончен. При этом он не выглядел ни рассерженным, ни разочарованным. Наемники решили, что на этот раз гроза прошла мимо, и не ошиблись.
— Приберите тут все и идите к боссу, — брезгливо оглядев салон, произнес Каюм, поднялся и покинул вертолет.
Вернувшись в вездеход-амфибию, он сразу направился в спальную зону, где отдыхал Омар Хариф. Стримм вернулся в кабину водителя. Мякинен оставался в багажном отсеке, возле раненого Теда. Все остальные вновь расположились вокруг стола, только разговоров на этот раз не заводили.
Отсылать наемников на улицу Каюм не стал. Все переговоры с Омаром Харифом он вел на арабском. Этим языком владели только они, поэтому и необходимости в уединении не было.
Эти люди совещались долго. Команда Голика успела вернуться и присоединиться к основной компании, а из-за тканевой шторы все еще доносилась арабская речь.
Наконец-то эта штора ушла в сторону.
Омар Хариф вышел в зону отдыха, занял единственное в комнате кресло, обвел своих наемников долгим взглядом и заговорил:
— Ситуация осложнилась. Каюм считает, что две неудачи подряд — дело рук специально обученных людей, которых наняли владельцы завода. Кто с ним согласен?
— Думаю, так оно и есть, — сказал Голик. — Все говорит за это. Они очень уж быстро отреагировали на наше появление на заводе, действовали профессионально, прочесывали территорию методично, точно по секторам. Еще я видел, как работал их сапер. Он точно профессионал с большим стажем.
— Сколько их? — спросил Омар Хариф.
— Сказать трудно. Зачистку проводили человек двадцать, — сказал Голик. — Но я не уверен в том, что все они такие же спецы, как тот человек, который работал со взрывчаткой, или другой, который преследовал Теда.
— Я тоже считаю, что большую часть из них составляли штатные охранники, — вступил в разговор Леон. — Только их нерасторопность и помогла мне уйти. Я убрался с завода чуть раньше Теда, но видел, как тот человек, который был у русских за главного, связывался с кем-то по рации. Он задержался на время разговора. Его группа ушла вперед. Потом началась суматоха. Тед решил перебраться через ограду. До нашей лазейки ему нельзя было дойти. Путь отрезал как раз тот, главный. Этот человек принимает решения за долю секунды и не отступает от них. Именно он вызвал машину, чтобы нас преследовать.
