Одиссей и Навсикая
Вообще этого величайшего географа древности можно было бы назвать в своем роде «географическим Одиссеем». Повидал столько, сколько немногим в его время удавалось узреть за всю жизнь. Стратановский в очерке «Страбон и его география» пишет о том, что ученый подолгу жил в столице мира, Риме, и вращался в высшем обществе. Среди его близких друзей были такие известные фамилии, как Сервилий Исаврийский, Гней Писон, Элий Галл и, быть может, как думают, даже Гораций. Знал он, вероятно, и Феофана Митиленского, друга Помпея и историка его походов на Восток. Он мог знать его и раньше, а затем вновь встретиться с ним в Риме. Там же он видел молодых британцев, мог наблюдать в цирке смерть сицилийского разбойника Селура. В храме Цереры, еще до того как тот сгорел, успел увидеть знаменитую картину Аристида. Из Рима Страбон, возможно, по знаменитой Аппиевой дороге доехал до Брундисия, а оттуда морем прибыл в Популонию. По пути из Италии в египетскую Александрию, плывя вдоль берегов Африки, Страбон видел с корабля Кирену. Остановившись надолго в Александрии, он встретился там с историком Николаем Дамасским. Во время путешествий он повидал немало чудес и диковинок (индий-ских змей, уродца «гермеса», привезенного индийскими послами в подарок Августу). Из Александрии он совершил прогулку по Нилу. Маршрут его поездки был таков: Гелиополь – Мемфис – Пирамиды – Арсиноя на Меридском озере – Фивы – Сиена – остров Филе – границы Эфиопии. Одним словом, ему можно позавидовать.
Страбон является автором двух крупных сочинений. Первое – не дошедшие до нас «Исторические записки», задуманные им как продолжение «Истории» Полибия. Они охватывали исторический промежуток от разрушения Карфагена и Коринфа и доходили, возможно, до битвы при Акциуме (31 г. до н.э.), когда флот Антония и Клеопатры потерпел решающее поражение от войск Октавиана. «География» – это своего рода продолжение «Исторических записок». Страбон закончил ее около 7 года до н.э. в 70-летнем возрасте. И вероятно, труд увидел свет уже после его смерти.
В своем труде великий географ преследовал сугубо практические цели, видя в качестве главной цели – «государственные интересы и пользу народа». Страбон считал, что его книга «должна быть полезной вообще – одинаково полезной и для государственного деятеля, и для широкой публики». Такую же цель он ставил во время написания и своего исторического труда. И все-таки на первом плане у него – правители и политики. Ведь они, «величайшие властители – это исключительно люди, которые могут господствовать на суше и на море и объединять народы и города под единой властью и единым политическим управлением». Поэтому ясно, что география как целое «имеет прямое отношение к деятельности властителей».
Шарль Лебрен. Дедал и Икар
Страбон ставит географию в один ряд с историей политических и этических учений: «Итак, большая часть географии, как мы сказали раньше, имеет отношение к жизни и нуждам правителей; так же и большая часть этического и политического учений имеет отношение к жизни правителей». В числе своих главнейших задач он видел: 1) информировать политическую элиту страны и прежде всего верховного правителя о положении дел в мире, расстановке сил, формах государственного управления, нравах, религиях и порядках народов; 2) в описаниях увиденного мира дать общее представление о культуре народов, имея в виду чисто практические знания, которые римляне, не любившие научных теорий, ставили на первое место; поэтому «География» – своего рода энциклопедия; 3) создать книгу, что могла бы служить настольным чтением, развлекая и просвещая, давая сумму практических знаний и сведений: «Далее, как в моих «Исторических записках» упомянуты только события из жизни выдающихся людей, а мелкие и бесславные деяния опущены, так и в настоящем сочинении я не должен касаться маловажных и незаметных явлений, а заняться предметами славными и великими, содержащими практически полезное, достопамятное и приятное». Его книга – феноменальный труд «о колоссальном», затрагивающий «явления огромной важности и весь мир».
Остров Икария
Подобно тому как Фукидид считал историю философией в примерах, о Страбоне можно сказать, что он оставил читателям географию, историю, философию в живых картинах. Однако написать даже выдающийся труд недостаточно. Желательно вдохнуть в него историческую душу. Некогда немецкий географ А. Геттнер, опубликовавший в Германии в 1927 году книгу «География. Ее история, сущность и методы» (в 1930 г. она вышла и в СССР), указывал на необходимость познания «характера стран и местностей». Он считал, что делать выводы надо с учетом глубокого понимания сосуществования и взаимодействия различных царств природы и их различных форм, а также познания земной поверхности. Он отмечал, что древние называли географию «хорографией» или «хорологией». И самыми выдающимися представителями этого направления в древности были Птолемей и Страбон. Чтобы донести важнейшие мысли и идеи до огромных масс людей, и нужна историческая «хорография», нашедшая ее аудиторию.
Политическая хорография: демократия и тирания
Политический строй Древней Греции большинством авторов воспринимается традиционно как строй демократический. Безусловно, ему были присущи черты демократии, хотя наряду с демократическим правлением она знавала олигархию и тиранию. Слово «тиран» негреческого происхождения, видимо, оно занесено было в Грецию из Лидии. Синоним его – «царь», «гегемон», «руководитель», «монарх». Первое упоминание о тирании встречаем в середине VII века до н.э. К примеру, поэт Архилох называл тираном лидийского царя Гигеса, хотя и говорил, что не завидует ему в том, что у того много золота. Тирания связывалась не только с идеей власти, но и нередко с богатством. Скажем, Семонид Аморгосский видел смысл тирании исключительно в богатстве (VII в. до н.э.). Но и элита часто служила тиранам, ибо такова, если угодно, ее натура. Ведь она и не могла существовать иначе как без щедрых даров, зрелищ и кнута.
Платон видел сущность демократического устройства в следующем: «Демократия, на мой взгляд, осуществляется тогда, когда бедняки, одержав победу, некоторых из своих противников уничтожат, иных изгонят, а остальных уравняют в гражданских правах и в замещении государственных должностей, что при демократическом строе происходит большей частью по жребию. Да, именно так устанавливается демократия, происходит ли это силой оружия или же потому, что ее противники, устрашившись, постепенно отступают… Прежде всего это будут люди свободные: в государстве появится полная свобода и откровенность и возможность делать что хочешь… А где это разрешается, там, очевидно, каждый устроит себе жизнь по своему вкусу… Я думаю, что при таком государственном строе люди будут очень различны… Казалось бы, это самый лучший государственный строй. Словно ткань, испещренная всеми цветами, так и этот строй, испещренный разнообразными нравами, может показаться всего прекраснее». Платон в «Государстве» далее подчеркивает, что при таком строе всякий может управлять либо судить, даже если закон тебе это запрещает. Все, что тебе придет в голову, можно делать, не обращая никакого внимания даже на законы. Такой строй очень снисходителен к поступкам людей. Настолько снисходителен, что в нем даже приговоренные к смерти или к изгнанию люди ведут себя так, как будто им до этого нет никакого дела. Никто этого и не замечает. Разгуливает такой человек в обществе (будь то олигарх или преступник) «прямо как полубог». И это отнюдь «не мелкая подробность демократического строя». Это присуще демократии – «строю, не имеющему должного управления, но приятному и разнообразному». Тут же Платон указал на недостатки демократии. Демократия склонна высокомерно относиться к наукам, к занятиям прекрасному. И в политике она преследует совсем иные, корыстные цели: «Между тем демократический строй, высокомерно поправ все это, нисколько не озабочен тем, от каких кто занятий переходит к государственной деятельности». Потрясающе, насколько точно и верно греческий философ описал самые главные, сущностные черты этой «демократии».
