Греческий военный корабль
Афины, как и Спарта, силой побуждали к покорности все свободные полисы и малые государства в Эгеиде (район Эгейского моря). Союз свободных городов на деле был фикцией. О сути взаимоотношений греков открыто сказал Фукидид, хотя и устами Клеона. Обращаясь к народному собранию, Клеон сказал: «Вы должны помнить, что ваша империя – это деспотия, сохраняемая против воли ее подданных, которые постоянно злоумышляют против вас; они не станут повиноваться вам в ответ на любую милость, оказанную вами в ущерб себе, но будут подчиняться вам только до тех пор, пока вы господствуете над ними; у них нет любви к вам, но они покорствуют силе». Отсюда и яростное сопротивление политике Афин, исходившее фактически от всех государств Греции. Историк Дюрант сравнил античные Афины с Англией, которой «предстояло выбирать между империей и голодной смертью» (на деле Англия захватила полмира). Добавьте сюда большое число не всегда смышленой, туповатой и просто безработной молодежи, о которой писал Фукидид («Пелопоннес и Афины были полны молодежи, чья неопытность побуждала их взяться за оружие»), и вы поймете, что везде и всегда причины войн одни и те же.
Гоплиты вступают в бой
На одной стороне оказались Афины, на другой – Спарта, поддержанная всеми государствами Пелопоннеса. Разгром афинянин под Сиракузами на реке Асинар (415—413 гг. до н.э.) западными греками приблизил крах Афин. Фукидид писал о той битве: «Это было величайшее сражение среди эллинов за всю войну и, по моему мнению, величайшее сражение, известное нам в эллинской истории». Мы также оказались перед выбором после разгрома советской, народной демократии. Бездарные вожди предали страну и ее национальные интересы. Греки хотя бы понимали опасность. Гермократ (лидер сицилийцев и Сиракуз) произнес то, что никак не могут выдавить из себя наши политики: «Когда угрожают гражданам Сицилии, живущим вдалеке от нас, можем ли мы воображать, что опасность минует кого-либо из нас?» Напрасно наши предатели надеются, что за давностью лет им простят преступления. Народ помнит все!
Греческая демократия (V – конца IV вв. до н.э.) отличалась от господствующей в нынешнем мире представительной демократии. Правильнее было бы назвать ее «прямой демократией», поскольку вся власть принадлежала в полисе Народному собранию (экклесии). Оно собиралось примерно раз в 10—14 дней (на холме Пникс, где находился и алтарь Зевса). Вторым важным органом был Совет (Буле), куда по жребию избиралось 500 человек. Сюда мог попасть даже бедный афинянин, если ему исполнилось 30 лет (служба его в Совете оплачивалась). О масштабах той демократии говорит и такой факт: примерно 70 процентов всех афинян в течение жизни смогли побывать членами Совета. Поэтому они и старались укрепить свой полис: интенсивно, энергично занимались созиданием, а не разрушением, строили могучий флот, порты, длинные стены (своего рода систему «противоракетной и ядерной обороны»). Античность – это гражданственность, сила духа, чувство чести и высочайшая ответственность. Участие в делах общественной и государственной жизни (res publica) считалось самой важной, а во многом и определяющей чертой, характеризующей античного гражданина. Греки и римляне были сторонниками непосредственной демократии общины (civitas), но только такой, в которой идея свободы предполагала наличие неких общих экономико-политических прав. В тех случаях, когда происходило то, что древние обычно называли убийством отечества (parricidium patriae), всякий уважающий себя грек и римлянин должен был браться за оружие, встать на защиту республики (полиса) и ее законов. Демократы Греции в отличие от наших старались помогать развитию национальной промышленности и торговли. Как бы в противовес им, олигархи стояли на классово-консервативных, антинародных, паразитических позициях. После них хоть потоп, клятва олигархов звучала следующим образом: «И я буду враждебно настроен к простому народу и замышлять против него самое что ни на есть худое». Все греческое общество тогда разделилось на друзей и врагов («наши» и «не наши»). Что лежало в основе столь яростного и непримиримого спора? Вопрос главенства тех или иных сил в народе и государстве!
Мать и сын. Рим
Тогдашняя греческая демократия имела, конечно, немалые преимущества (для самих афинян), суть которых довольно отчетливо выразил оратор Эсхин: «Простой человек в демократическом государстве царствует с помощью закона и права голоса». При этом Эсхин определил и черты истинного демократа (думаю, читателю будет небезынтересно сравнить их с обликом тех, что сегодня столь часто выступают в личинах «демократии» в России): «Я думаю, все согласны в том, что у приверженца демократии должны быть следующие качества: во-первых, он должен быть человеком хорошего происхождения и со стороны отца, и со стороны матери. Это для того, чтобы он из-за неприятностей, связанных с происхождением, не относился враждебно к законам, охраняющим демократический строй. Во-вторых, у него должны быть предки, совершившие что-либо хорошее для народа или, уж во всяком случае, не питавшие к народу вражды. Это для того, чтобы он, мстя за неудачи своих предков, не стремился причинить вред нашему государству. В-третьих, он должен быть рассудительным и скромным в своей повседневной жизни, для того чтобы из-за безудержной расточительности не брать взяток и не действовать вопреки интересам народа. В-четвертых, он (демократ. – Ред.) должен быть благоразумным человеком и искусным оратором. Ибо хорошо, когда рассудительность оратора помогает ему выбрать наилучшие решения, а его образованность и красноречие убеждают слушателей. Если же оба качества не соединены в одном человеке, то благоразумие всегда следует предпочесть красноречию. В-пятых, он должен быть человеком храброй души, чтобы не покинуть город в период бедствий и опасностей». Если читатель честно сравнит два типа демократии (греков и наш), он легко убедится: мы создали нечто иное – полнейший антипод демократии. У нас в обществе 20 лет заправляют как раз те, кто в Греции считался бы врагом демократии. Когда афинянин хотел одной фразой объяснить свою позицию, он говорил: «Поэтому естественно, что я – сторонник демократии, хотя бы в силу тех подвигов, которые совершили мои предки». Как видим, у нас и тут все совсем иначе. В России «демократия», собственно, и поднялась на охаивании, оплевывании, оболгании, осмеянии деяний родины, веры и героев.
Бегущие Нереиды
Греческие демократы противопоставляли себя олигархам и опирались на волю народа. Они даже конфискацию («приватизацию») часто осуществляли с мыслью о том: а будет ли от того польза всему полису, государству, или нет. Любопытен отрывок из речи оратора Лисия (речь о конфискации имущества у Никиева брата). Она дает представление и о тех принципах, которыми руководствовались властные, судебные органы греческой демократии (где казнокрадство, взятки, надо это честно признать, были распространены столь же широко, как в нашей цивилизации): «Если бы вы видели, господа судьи, что конфискуемое ими имущество идет на пользу государства, то я извинил бы это. Но вы знаете, что часть его ими перехватывается, а другая часть, дорого стоящая, продается за бесценок. А если вы последуете моему совету, то вы получите от такого имущества не меньше пользы, чем мы, владеющие им… Чего же еще не хватает, господа судьи, до полного нашего несчастия, если мы, в правление Тридцати оставшись сиротами, при демократии лишимся (еще и) состояния, тогда как судьба дала нам возможность еще в детстве прийти к палатке Павсания и помочь народу? При таких наших заслугах к каким судьям мы захотели бы обратиться за помощью? Не к тем ли, которые охраняют государственный строй, за который отец и родные наши погибли?» В России, надо это признать, пока нет серьезной общественной силы, которая бы защитила интересы народа (и те идеи, «за которые погибли наши отцы и деды») от власти безумных олигархов, обокравших Россию.
