Сцена из комедии
Как и всякое общество, греко-римский мир был полон противоречий. Вначале он – воплощение юности и дерзания, в поздний же период – полон дряхлости, усталости, разочарования. Невиданная тяга к знанию среди избранных: «Ты в положении всяком ученых читай, поучайся» (Гораций). Любители изящного стиля всюду бредят литературой. Популярны не только трагедии и поэзия высокого штиля, но и эпиграммы, комедии и басни. Испанский драматург Лопе де Вега позже писал:
Комедия, достойная названья,
Имеет целью, как и все искусства,
Поступкам человека подражать,
Правдиво рисовать в ней
нравы века…
С аттическим изяществом Афины
В комедиях пороки бичевали
И за стихи, а также за игру
Высокими наградами платили.
Для Туллия комедия афинян
Была «зерцалом нравов и живым
Отображением правды» – похвала,
Которая навек дает ей право
Делить с историей венец и славу.
Популярнейшим автором слыл Аристофан (ок. 445 – ок. 386 гг. до н.э.), гений комедии. Иные считали его злым гением афинской демократии. Греки обожали комедию более всего на свете, разумеется, кроме еды, денег и женщин. Комедия облегчает жизнь, ибо на сцене всё как в жизни (драки, хулиганы, пиры, ухаживания, плутовство). Комедию писать одновременно легко и трудно. Легко потому, что сюжеты во множестве встречаются в жизни, а трудно как раз по этой же причине. Народ все знает заранее, а посему его надо удивить и рассмешить. Греки говорили: «Самое трудное дело на свете – писание комедий». Аристофан вырос на Эгине, острове, названном Винным, на острове, где Зевс совокуплялся с очередной своей возлюбленной – Эгиной. Вдобавок ко всему, он жил в ту эпоху, когда Афины все больше превращались в скопище людей и людишек, не годных к героическим и великим свершениям. В городе полным-полно проходимцев, прорицателей, шутов и политических демагогов. Комедии Аристофана, конечно же, являются вызовом и ответом трагедии. В народе комедию в просторечии называли «тригодией» (т.е. «винными песнопениями»), однако не следует считать, что его комедии обращены только к «ослам на возлияниях», каковыми все авторы в душе считают зрителей. Большое место в комедиях занимали и политические моменты, что совершенно естественно, учитывая огромный интерес афинян к политике. К постановкам все относились очень серьезно, судьи решали, чья постановка успешнее, а чья не очень, и победителям раздавались награды. Однажды Аристофан вздумал высмеять и представителя нового поколения греческих демократов, Клеона. В комедии среди персонажей был раб, Пафлагонец, в котором легко угадывался Клеон. Тот говорил бурно, выплескивая ненависть (как и наши русофобы, говоря о России). В Греции, правда, никто не хотел выступать в роли демагога. Аристофану пришлось самому, загримировавшись, выступить в опасной роли, вступить в схватку с этим «огнедышащим зычным Тифоном». Тот потащил его в суд. Клеон, любимец толпы, был удачлив и часто провоцировал толпу, за что и был любим. Хотя он, как и все пафлагонцы, считался человеком грубым, неумным, крикуном и даже вороватым.
Греческий поэт Аристофан
Но простонародью ближе и понятнее шуты. Им нравились острые и соленые, как морской бриз, басни охальника Эзопа (1-я треть VI в. до н.э.). Множество невероятных легенд о его приключениях и даже самом образе поэта имело хождение среди людей. Имя его гремело повсюду. И там, где в каком-то контексте упоминалась басня, грек обычно подразумевал басню Эзопа (впервые это имя привел Геродот). Для нас сегодня уже не важно, был ли он фракийцем или фригийцем, выглядел ли прекрасным, как Аполлон, или уродливым, как Пифон. Ясно одно: он был чрезвычайно талантлив и к тому же остёр на язык. Его басни воедино собрал Деметрий Фалерский. Время донесло до нас его предполагаемый образ на аттических вазах (скуласт, бородат, длиннонос, большеголов, толстобрюх и тонконог). Отнюдь не красавец. Так чем же он очаровал греков? Мастерством сарказма, насмешками над сильными мира сего.
Сцена из греческой комедии
Какое оружие можно противопоставить власти? Убийственный и разящий смех. Невольно вспоминается сражавшийся под Троей ахейский воин Терсит (Ферсит). Эзоп в чем-то похож был на него – горбат, плешив, хромоног и косоглаз («Муж безобразнейший»). Гораздо более своего физического уродства он ощутил социальное уродство всего общества. Рабство никого еще не сделало приятным и сердечным человеком (поэт прислуживал Ксанфу, а затем Идмону-глухому, тот и освободил его). Всю свою желчь, тоску и печаль обрушил сей раб на общество. Эзоп известен своим злоречием, дерзостью и насмешками над царями. Первая басня греков (притча Гесиода о соловье и ястребе) была направлена против жестоких и несправедливых правителей. Не стали исключением и басни Эзопа. Он, словно Малах Га-Мавет (в ветхозаветной мифологии ангел смерти), держал в своих руках разящий меч смеха, с конца которого свисала капля желчи. Если в случае с мифологическим существом человек, проглотив эту желчь, тотчас испускал дух, то Эзоп все же скорее наставлял, возбуждал и дразнил толпу, являясь ее активным воспитателем и учителем.
Д. Веласкес. Портрет Эзопа. 1640 г.
Основным питомником басни в Греции и Риме стала школа. Уже тогда складывается определенный набор учебных пособий для начального учителя, грамматика и ритора. В школе басня оказалась к месту. Это не была высокая литература, которую порой и взрослый-то с трудом разберет. Наилучшим пособием оказывается басня. Школьные тексты эзоповских басен отличались от тех, которыми услаждали слух судебные ораторы или политики. Ее предпочитали даже веселые интеллектуалы со своими развратницами. Одну из таких историй приведем. У некой женщины была очень глупая дочь, и мать все время молила богов наставить ее дочку на ум, а дочь все это слышала. И вот однажды они поехали в деревню. Мать осталась в хижине, а дочь вышла за ворота и увидела, как мужчина насиловал ослицу. Спросила она: «Что ты делаешь?» Он ей в ответ: «На ум ее наставляю». Вспомнила тут глупая, о чем мать молилась, и говорит: «Наставь и меня на ум». Тот отказался: «От женщин, говорит, никогда не увидишь благодарности». А она ему: «Не говори так, добрый человек; мать моя так уж отблагодарит тебя и заплатит, сколько попросишь: она ведь только и мечтает, чтобы меня наставили на ум». Ну тот и лишил ее невинности; а она, обрадовавшись, бежит к матери и кричит: «Ну, вот и наставили меня на ум!» – «Как же это случилось?» – спросила мать. Та подробно в деталях ей все объяснила: «Один мужчина наставил в меня одну штуку, большую, толстую и красную, и двигал ею туда-сюда». Услышала мать такое объяснение и говорит: «Эх, дочка, знать, ты и того ума лишилась, какой был у тебя!» «Вот и я, друг мой, как пришел в Дельфы, так и лишился даже того ума, какой был», – заключает свою басню Эзоп… После этого дельфийцы приговорили его к смерти, сбросив со скалы. Причиной (если все это имело место на самом деле) была не фривольная басня, а дерзкое оскорбление граждан Дельф. Те якобы сбросили его в ответ на обвинение их в том, что они «рабы всех эллинов, вместе взятых» и «похожи на бревно». Однако уж такова легенда.
