Смерть как символ эпохи
Любовь и рабство, так же несовместимы, как справедливость и тирания. В труде философа, историка, экономиста XVI в. Ж. Бодена содержится великолепный анализ того, что представляли собой древние народы с точки зрения требований гуманизма и цивилизованности. Жестокое отношение к противнику или пленникам тогда было в порядке вещей. О карфагенянах этот автор пишет: «Именно от карфагенян идут все эти казни: выдавливание глаз, разрывание конечностей, сдирание заживо кожи, медленное поджаривание и сажание на кол». Это-то и показали Пунические войны, о которых Полибий писал, что они «по жестокости и всем видам преступлений» превзошли все войны, о которых знали прежде.
Ритуальное кровопускание в Южной Америке
Однако и другие народы и племена следовали сей печальной традиции. Фукидид назвал фракийцев «самым безжалостным народом». Колесование шло от германцев, а их жестокость была сравнима только с их жадностью и алчностью. Тацит сказал о немцах: «У них вошло в привычку убивать, не сдерживая себя, из-за вспышки ярости, как убивают врага». Как писал Алкиатти, немцы, подобно скорпиону, готовы ужалить сами себя. Таковы же и галлы. Прокопий говорил, что жажда золота у галлов и германцев столь велика, что за золото они готовы продать жизнь, не задумываясь, а за деньги с легкостью развяжут любую войну. Датчане и норвежцы в жестокости превосходили немцев, а уж об англичанах и говорить нечего: те в своей гражданской войне ухитрились уничтожить 12 из 40 королей, не говоря о бесчисленном количестве принцев (около сотни за тридцать лет). Британцу убить противника, все равно что выпустить воздух. Римляне и греки в этом плане вели себя даже «более цивилизованно»: римляне казнили топором, лишая жизни отрубанием головы, позднее распространился способ уморения голодом, наконец, была разрешена пожизненная ссылка, тогда как среди греков традиционно использовался яд цикуты (яд даже разводили водой, чтобы смерть не была мучительной). У южных американцев принято было сосать кровь убитых и пировать на их растерзанных телах. Боден говорит о том, что жестокость южан (европейцев) заметно отличается от скифской, так как «последние впадают в ярость под влиянием импульса, а в мщении способны показать себя не только добродетельными, но и великодушными – они легко вспыхивают, но и легко успокаиваются». Иное дело европейцы: будучи враждебны, они атакуют врага «с хитростью лисицы и упорным, но не явным неистовством». И горе тому, кого они одолевают: «поверженного врага они подвергают ужасным и болезненным пыткам». Трансильванцы же (венгры, румыны) практиковали разрубание тел на куски и скармливание его останков пленным. В европейцах все время кипит желчь, которая отравляет их мозг и убивает душу. Вероятно, Ж. Боден прав, говоря, что «люди сходят с ума легче, чем животные», но от такого «легкого метода познания истории», согласитесь, становится как-то тяжеловато на сердце («Метод легкого познания истории»). Пусть лучше тяжко на сердце, но ясно в уме.
Известно, что мировой исторический процесс, как и судьбы человечества, в прошлом воспринимались многими в рамках теории смены великих мировых монархий – Вавилонской (Ассиро-Вавилон-ской), Персидской, Эллинской, или Греческой, и, наконец, Римской. Последняя империя обычно вопринималась как завершающая глава мировой истории, как финальный аккорд цивилизационного оркестра. Во многом теория эта основана на словах пророка Даниила, в которых он истолковывает сон царя Навуходоносора, и на видениях четырех зверей самому пророку. Царь, задумываясь над тем, а что же будет после него, увидел во сне огромного истукана с головой из чистого золота, грудь и руки его – из серебра, чрево и бедра – медные, голени – железные, ноги – частью железные, частью глиняные. Царь видит, как от горы отрывается камень и ударяет в того великана. Глиняные ноги его подломились – и железный великан был повергнут в прах. Позже, во времена Римской империи (ок. 200 г. н. э.), Ипполит Римский написал: «Неужели мы не распознаем в этих событиях, предсказанных некогда Вавилону Даниилом, то, что в наши дни вот-вот свершится в мире? Так вот, статуя, описанная Навуходоносору, есть образ империи мира. В ту эпоху царили вавилоняне: они были словно золотой головой статуи. После них персы будут владычествовать в течение 245 лет, и это доказывает, что они представляют серебро. Господство переходит затем к грекам на 300 лет, начиная с Александра Македонского, это медь. А им наследуют римляне, это железные голени статуи, ибо они сильны как железо». Камень же, сокрушающий статую, по Ипполиту, это Христос; он сойдет с небес, «как камень, отделяющийся от горы без участия человеческой руки, чтобы ниспровергнуть царство этого мира, установить небесное царство Святых, которое никогда не будет разрушено, Самому стать горой и станом Святых, заполнив всю землю». Таким образом, четвертый зверь в видениях пророка Даниила символизировал собой Римскую империю. Империя – зверь воистину грозный и страшный, с железными зубами и медными когтями, безжалостный к своей жертве.
Король остготов Теодорих. Медальон. 500 г.
Но любой, даже самый грозный зверь стареет, теряет зубы и стесывает когти. И тогда уж нет ему спасения от более сильных хищников. Горе побежденным…
И тем не менее посылка не совсем верна. Рим пал, но вовсе не так, как некогда рухнул знаменитый Родосский Колосс. С приходом варваров мир не погиб, как того некоторые ожидали. И пророчество Даниила не осуществилось. Казалось, какие-то невидимые силы стали работать в пользу империи, что сгинула вроде бы навсегда. Не стоит думать, что «варвары» руководствовались в их действиях одним лишь инстинктом мести, грабежа и разрушения. Делались и кое-какие попытки упорядочить и даже спасти остатки римских законов. Король вестготов Эврих в 475 г. выпустил «Кодекс законов». Впоследствии тот оказал большое влияние на средневековое законодательство. Сам король не очень хорошо знал латынь, но он использовал знания языка и законов канцлером Львом, которого сравнили с Тацитом и Горацием. Кодекс Эвриха составлен римскими юристами, и те, безусловно, взяли многое из всей римской юридической практики и законодательства. В документе зафиксирована изоляция германцев и римлян. И это произошло за год до окончательного крушения Западной Римской империи.
Позволим себе небольшое отступление, подтверждающее, сколь серьезным и мощным было воздействие римской культуры на варваров, и прежде всего на германцев… Поэт Возрождения Конрад Цельтис посвящает гражданам Трира стих, где говорит, что он, глядя на улицы и площади Трира, словно видит Рим: «Как будто снова Рима развалины воочью вижу, глядя на эти вот колонны, портики, ворота…» Спустя века Гёте как-то дал характеристику Винкельману, всю жизнь мечтавшему повидать чужие страны. Наконец он пришел к мысли о необходимости поехать в Рим. Там он почувствовал, насколько его пребывание в Вечном городе соответствовало всем его устремлениям. На него, как и на многих других, Рим произвел неизгладимое впечатление. Гёте приводит слова одного из друзей: «Рим – это место, в котором, по нашему мнению, сосредотачивается воедино вся древность, и потому нам кажется, что всё, что заставляют нас чувствовать древние поэты, древние государственные устройства, всё это в Риме мы не только чувствуем, но даже созерцаем. Подобно тому как Гомера нельзя сравнивать с другими поэтами, так Рим нельзя сравнивать ни с каким другим городом, а римские окрестности ни с какими другими». Рим воспитал целые поколения европейцев, включая и нас, русских. Точно так же Россия столетиями воспитывала народы ойкумены. Надо быть очень недалеким (скажу прямо, глупым шакалом), чтобы пинать льва, который еще и не выпустил когти.
