Патриарх Московский и всея Руси Алексий II
«Просветим и согреем тех, кто сегодня страдает от бедности, болезней, войн, преступлений», – сказал в пасхальном послании Патриарх Московский и всея Руси Алексий II, призывая всех нас трудиться «ради духовного и материального возрождения общества». И это очень верно… Однако наша православная вера должна быть бойцовской, победоносной и животворной, а не страдательной и погибельной… Идеалом здорового и сильного Русского общества не может выступать страдание, ибо страдание и аскеза противоправны законам естества и бытия человеческого. Дайте же вере крылья и мощь для дерзновенных деяний и полета! Нам вспомнились слова некогда известного французского писателя и социалиста М. Пеги, которые и приводит Ромен Роллан: «Не станем уходить от живой жизни, чтобы размышлять над нездешними обещаниями… не станем созерцать Град небесный. Мне думается, что человечество сегодня нуждается в заботе со стороны всех людей. Без сомненья, оно меньше нуждалось бы в наших трудах, если бы наши религиозные предки немного больше трудились на пользу человечества или немного меньше молились. Ибо молиться – не значит работать». Не лишая люд права на молитвы, он указывает на их ограниченные возможности, ибо, молясь и только, люди отодвигают деяние. Даже сотни тысяч молитв, прочитанных с превеликим рвением и верой, не вобьют одного гвоздя. Сегодня в России, как верно сказал поэт, «храмов стало больше, а веры меньше» И вовсе не парадокс то, что в Ростове Великом чиновники хотят продать храм! Архимандрит говорит, что у чиновника (внешнего управляющего Григорьева), что продает церковь, «душа проснется». Только перед расстрелом и проснется! По России волнами идет массовое осквернение храмов и икон. А церковь лишь скорбит, уповая на защиту Господню! Не крестом, а пулеметом надо встречать грабителей и осквернителей могил и икон (судить их вместе с их заказчиками).
Заклинание Мефистофеля
Да и что толку «заклинать мефистофелей». Нужен «новый тип» религии. Плохо и трагично, что для миллионов жизнь оставляет лишь место великомученика. В этом случае нам не помогут ни реформы, ни законы, ни религии. В. Розанов как-то отмечал характерную черту русских людей, говоря так: самые образованные люди, как Тургенев, Герцен, и атеисты, нигилисты – в серьезные минуты жизни вдруг видят в себе возрожденною эту древнейшую, первоначальную веру своего народа: что умереть – святее нежели жить, что смерть угоднее Богу (особо для верующих), Высшему Существу (для философов), чему-то (для атеистов), нежели жизнь. Эта грустная и ужасная мысль сообщила главный нравственный колорит всей русской Европе: чего-то меланхолического, полностью погибшего в смысле прогресса, чего-то страдающего и страшно дорогого, чему уж никто не сумеет помочь. «И тем дороже это существо (Россия), и тем страшнее за него».
В-восьмых, Аристотель считал, что «царская власть» по своей природе одна в состоянии стоять выше всех партий, расшатывающих государственную жизнь Греции. В неограниченную демократию он не верил, саркастически говоря, что хотя афиняне и открыли две полезные вещи: пшеницу и свободу, но сумели с толком воспользоваться лишь благом первой, иной пользовались мало и плохо, так как сразу же стали злоупотреблять свободой. Хотя в Греции жизнь была намного легче нашей, но и там в каждом бедном гражданине, по словам П. Гиро, «скрывался тайный социалист». Однако что такое «тайный социалист» или же «тайный или явный демократ»? Всё это – слова, слова, слова. Ведь там, где в обществе доминируют бедность и нищета, там неизбежно рано или поздно возникает понятное желание передела собственности и экспроприации богачей. В конце концов, это – закон жизни. Гиро прямо указывает на причину такого положения: «Греция в то время очень обеднела, и естественно, что неимущие классы оказались вследствие этого еще более алчными, чем прежде. Тогда почти не спорили о власти; действительным объектом борьбы между различными партиями являлось богатство, и особенно земельное богатство; к завоеванию власти стремились только затем, чтобы завладеть чужим имуществом». Всякий государственный переворот, по словам, ознаменовывался тогда «или конфискациями, или насильственным возвращением отнятого раньше». А такой переход собственности из рук в руки, продолжает П. Гиро, «всегда производился насильственно и с большой жестокостью». Но ведь это же мы можем сказать не только о Греции или Риме, но и о современной России.
Кстати, и в Афинах также были богатые люди, «нувориши»… Был среди них и некий Пасион, бывший невольник, правда, отличавшийся умом. Глава одного из банкирских домов, Архистрат, отпустил его на волю, а затем с согласия своего компаньона, Антисфена, даже передал ему все дело. «Молодой, но ранний» раб быстро вошел во вкус прибыльных операций, не останавливаясь перед тем, чтоб при всяком удобном случае постараться прикарманить чужие деньги (особенно если те принадлежат чужеземцам). Богатство Пасиона постоянно возрастало. Но вскоре тот все же понял, что лучший путь умножить свой капитал – это доверие клиента. Говоря о происхождении богатства этого банкира, скромного вначале, Демосфен скажет о причине успеха: «Пасион внушал доверие; а среди людей, вращающихся на бирже и занимающихся делами, репутация трудолюбивого человека, соединенная (вдобавок и) с репутаций честного человека, оказывает могущественное влияние». Думаю, власти пора повернуть руль истории, чтобы корабль шел в нужном направлении? Тогда олигархи проникнутся пониманием новых порядков, протянув руку помощи нашей науке, образованию, культуре. В конце концов и в древнем Риме богатые граждане, находившиеся у руля систем управления, часто жертвовали огромные суммы на благоустройство городов и на помощь жителям (иногда эти пожертвования доходили до 2 млн денариев). И таких благодетелей императоры всячески выделяли, отмечая декретами, ставя им статуи, отводя особые места в театрах, одаривая их золотыми венками и т. д.
Н. Макиавелли
Некогда великий итальянец Н. Макиавелли, отвечая на вопрос, что нужно для успешного существования республики, советовал «чаще возвращать её к её началу»! Чтобы добиться «внутренних условий обновления», надо соблюдать три наиглавнейших и основных условия: 1) иметь законы, заставляющие любых правительственных лиц «давать часто отчеты в своих действиях»; 2) получить во главе страны великого человека, который «своим примером и своими подвигами сделал бы для них то же, что в других случаях делают мудрые законы»; 3) учитывая, что в обществе немало могущественных преступников и их сторонников, а они развращают всех и вся, «необходимо каждые десять лет» строго наказывать этих преступных людей, чтоб внушить страх перед законом. «Если бы при таких славных примерах в Риме повторялись еще каждые десять лет казни, подобные вышеописанным, Республика никогда бы не дошла бы до развращения». В противном случае, число нарушителей законов может быть так велико, что станет опасным преследовать их. Разве не это мы видим в России?
