В стране, где Юлией венчанный
И хитрым Августом изгнанный
Овидий мрачны дни влачил,
Где элегическую лиру
Глухому своему кумиру
Он малодушно посвятил.
……………………………
Все тот же я – как был и прежде;
С поклоном не хожу к невежде,
Октавию – в слепой надежде
Молебнов лести не пою.
Тем не менее русский поэт протягивает через века руку дружбы римскому поэту, отмечая его благородство, простоту, мужество. А. С. Пушкина отличали глубокая симпатия и заинтересованность в поэтической судьбе того, в чьем творчестве он видел схожие мотивы. В чем-то можно считать похожими даже их судьбы. В библиотеке Пушкина имелось несколько изданий прославленного римлянина: пятитомное на латинском языке 1822 года с гравированным портретом дочери Августа Юлии, три перевода поэм Овидия на французский язык, десятитомное 1835 года, семитомное издание 1799 года и перевод «Метаморфоз» 1827 года. Во французском справочнике «Полная библиотека римских авторов» (1776 года) поэтом заложены все страницы, где говорится об «изгнанниках Августова двора», а в философском словаре Вольтера отмечены статьи об Овидии и Августе. Два поэта, пусть разделенные «дымом столетий», словно связаны братским союзом.
Август и Ливия. Две камеи
Женские прихоти
Их гораздо большее сближало, чем разделяло. Они поклонялись одному и тому божеству – Женщине… В лице Овидия и Пушкина мы имеем двух величайших певцов любви. Главная тема стихов Овидия – эротика и сексуальные отношения между мужчиной и женщиной. Желание найти вожделенный предмет страсти – естественный и вечный инстинкт, которым движимы почти все люди. Одни – в большей степени, другие – в меньшей. Одни это готовы честно признать, другие же – нет. Скажем, вот как Овидий описывает в «Любовных элегиях» волнующий акт любви:
…Вот и Коринна вошла
в распоясанной легкой рубашке,
По белоснежным плечам пряди
спадали волос.
В спальню входила такой,
по преданию, Семирамида
Или Лаида, любовь знавшая
многих мужей…
Легкую ткань я сорвал, хоть,
тонкая, мало мешала, —
Скромница из-за нее все же
боролась со мной.
Только, сражаясь, как те,
кто своей не желает победы,
Вскоре, себе изменив, другу
сдалась без труда.
И показалась она перед взором
моим обнаженной…
Мне в безупречной красе тело
явилось ее.
Что я за плечи ласкал!
К каким я рукам прикасался!
Как были груди полны —
только б их страстно сжимать!
Как был гладок живот под ее
совершенною грудью!
Стан так пышен и прям,
юное крепко бедро!
Стоит ли перечислять?..
Всё было восторга достойно.
Тело нагое ее я к своему прижимал…
Прочее знает любой…
Уснули усталые вместе…
О, проходили бы так чаще полудни мои!
Гораздо более удачливой и внешне безусловно благополучной была судьба другого поэта Рима – Вергилия. Поэт Вергилий (70–19 гг. до н. э.) известен сборником песен «Буколики», дидактической поэмой «Георгики», но более всего его прославила «Энеида». Эпос рассказывает о странствиях троянца Энея. Это общепризнанная вершина римской классической поэзии… Детство Вергилия проходило в эпоху досто-славного Цезаря. Отец его (зажиточный владелец собственности, имевший земли и мастерские) послал его учиться сначала в Кремону, а затем в Милан, где были знаменитые педагоги. Приехав в 15 лет в Рим, тот поступил в школу к известному ритору Эпидию, где тогда получали образование представители знатнейших фамилий (там же обучался и племянник Цезаря Октавиан, будущий Август). Возникшая дружба с будущим императором-сверстником стала важной вехой в жизни поэта. Когда же Октавиан стал преемником Цезаря, Вергилий вошел в фавор при его дворе. Октавиан на протяжении жизни будет оказывать поэту покровительство.
Вергилий. Мозаика
Удачливая и благосклонная фортуна! В 45 г. до н. э. Вергилий в возрасте 25 лет переезжает в окрестности Неаполя к философу-эпикурейцу Сирону, где бывал и Гораций. Став обладателем небольшого поместья, он до конца своих дней станет здесь заниматься литературным трудом. Император Август (его иногда еще называли божественным) сумел распознать в юноше волшебный дар. Кроме того, и Риму потребовался собственный Гомер, который бы воспел славные деяния не столь уж далеких предков. Более десяти лет Вергилий работал над «Энеидой». Поэма эта начинается с описания героев и их трудов, положивших начало Риму:
Битвы и мужа пою, кто в Италию
первым из Трои —
Роком ведомый беглец —
к берегам приплыл Лавинийским.
Долго его по морям и далеким
землям бросала
Воля богов, злопамятный гнев
жестокой Юноны.
Долго и войны он вел, – до того,
как, город построив,
В Лаций богов перенес,
где возникло племя латинян,
Города Альбы отцы и стены
высокого Рима…
Римские камеи
В Италии Эней считался мифическим родоначальником римлян. Цезарь и его приемный сын Август (Октавиан) считали, что ведут происхождение от Энея и Венеры (ибо и род Юлиев берет свое название от сына Энея – Юла). И когда в шестой книге поэмы Вергилий описывает сцену приближения Энея (так сказать «прапрадеда» Августа) к пещере, где обитает пророчица Сивилла, и слышен ее голос: «Время судьбу вопрошать! Вот бог! Вот бог!», – можно понять то чувство удовольствия и, видимо, признательности, которое испытывал Август к поэту.
…………………И давно мечтала богиня,
Если позволит судьба, средь
народов то царство возвысить.
Только слыхала она, что возникнет
от крови троянской
Род, который во прах ниспровергнет
тирийцев твердыни.
Царственный этот народ, победной
гордый войною,
Ливии гибель неся, придет:
так Парки судили.
Страх пред грядущим томил богиню
и память о битвах
Прежних, в которых она защищала
любезных аргивян.
Ненависть злая ее питалась
давней обидой,
Скрытой глубоко в душе: Сатурна
дочь не забыла
Суд Париса, к своей красоте
оскорбленной презренье,
И Ганимеда почет, и царский род
ненавистный.
Гнев ее не слабел; по морям
бросаемых тевкров,
Что от данайцев спаслись
и от ярости грозной Ахилла,
Долго в Лаций она не пускала,
и многие годы,
Роком гонимы, они по волнам
соленым блуждали.
Вот сколь огромны труды,
положившие Риму начало…
А. Кауффман. Вергилий читает «Энеиду» Октавии и Августу
