Есть ли кто-нибудь хуже Нерона?
И есть ли что-нибудь лучше его терм?
Некоторое представление о личности Нерона могут дать страницы известного романа польского писателя Генрика Сенкевича «Камо грядеши»… В одной из сцен Нерон, окруженный августианами, делился с ними своими грандиозными планами: «Да, поездку надо было отложить. Египет и владычество над Востоком, по предсказаниям, от меня не уйдут, стало быть, и Ахайя будет моею. Я прикажу перекопать коринфский перешеек, а в Египте сооружу такие памятники, что пирамиды покажутся детскими игрушками. Прикажу изваять Сфинкса всемеро большего, чем тот, что вблизи Мемфиса глядит на пустыню, и лицо ему прикажу сделать мое. Потомство веками будет говорить лишь об этом памятнике да обо мне…» – «Ты уже воздвиг себе памятник своими стихами, не в семь раз, а в трижды семь раз более великий, нежели Хеопсова пирамида», – сказал Петроний. «А пением?» – спросил Нерон. «О, если бы соорудить тебе такую статую, как статуя Мемнона, которая бы пела твоим голосом при восходе солнца! Тогда на омывающих Египет морях в грядущих веках теснились бы корабли, на которых толпы людей из всех трех частей света внимали бы твоей песне». – «Увы, кто сумеет это сделать!» – сказал Нерон. «Но ты можешь приказать, чтобы изваяли из базальта тебя, правящего квадригой». – «Верно! И я прикажу». – «Ты сделаешь подарок человечеству». – «В Египте я еще обручусь с Луною – она ведь вдова – и буду воистину богом». – «А нам дашь в жены звезды, и мы создадим новое созвездие, которое будет называться созвездием Нерона».
К. П. Брюллов. Праздник сбора винограда
Тут явно прослеживается страстное желание Нерона стать Богом. Немудрено, что христиане видели в нем гонителя, а порой и антихриста. В то же время чем-то он все же был притягателен толпе Рима. С детства он увлекался рисованием, сочинением стихов и чеканкой по металлу, весьма неплохо пел. И хотя римляне ранее относились к театру и актерам с презрением, вынуждены были слушать его пение и игру на кифаре. Он так любил театр, что порой был готов променять тогу цезаря на маску гистриона. На бенефис Нерона все должны были идти под страхом смерти. Впрочем, его триумфы в Неаполе, Анциуме, Альбано, где ему вручат олимпийскую и пифийскую короны, говорят о том, что выступления Нерона нравились. Это было похоже на безумие. Петроний в письме к Виницию в романе Сенкевича «Камо грядеши» выразил особенность нероновской эпохи.
Нильский пейзаж
«Что до меня, я заметил одну странность: среди безумных сам становишься безумным и, более того, начинаешь находить в безумии некую прелесть. Греция и путешествие с тысячью кифар, триумфальная процессия Вакха среди увенчанных миртом, виноградными лозами и жимолостью нимф и вакханок, колесницы с запряженными в них тиграми, цветы, тирсы, венки, возгласы «эвоэ!», музыка, поэзия и рукоплещущая Эллада – все это прекрасно, но мы лелеем еще более дерзкие планы. Нам хотелось бы создать некую сказочную восточную империю, царство пальм, солнца и поэзии, где действительность превратится в дивный сон, а жизнь будет сплошным наслажденьем. Нам хотелось бы забыть о Риме и перенести центр вселенной в края между Грецией, Азией и Египтом, жить жизнью не людей, но богов, не ведать серых будней, плавать в водах Архипелага на золотых галерах под сенью пурпурных парусов, быть Аполлоном, Осирисом, Ваалом в одном лице, купаться в алых лучах зари, в золотых лучах солнца, в серебряных лучах луны, повелевать, петь, грезить… И веришь ли, я, у которого еще сохранилось ума на сестерций и трезвости на асс, даю (Нерону) себя увлечь, ибо, хотя они несбыточны, в них, по крайней мере, есть величие и необычность. Подобная сказочная империя была бы все же чем-то, что когда-нибудь, через многие века, показалось бы людям чудесным сновиденьем… Но Меднобородому (Нерону) не осуществить своих замыслов уж потому, что в этом сказочном царстве поэзии и восточной неги не должно быть места предательству, подлости и смерти, а в нем под личиной поэта прячется бездарный комедиант, тупой возница и пошлый тиран». Надо было бы думать не о создании некой фантастической империи – о сохранени старой.
Пьяцца Навона. Египетский обелиск
Но тот же Плиний честно отмечал, что при Нероне был предпринят ряд шагов, способствовавших упрочению славы Рима и величию римского народа. Правда, ему так и не удалось воплотить в жизнь свое желание, выраженное им во время одной попойки: «Я прикажу перенести пирамиды в Рим». Но все же некоторая заслуга перед географией у него была. Так, он потребовал узнать, откуда течет Нил: «Нил! Почему еще никто не знает, откуда он течет? Ученые плетут бог весть что, никто не знает точно!» По его приказу трирема покинула Остийскую гавань и взяла курс на Александрию. Через два года его центурионы вернулись, доложив об итогах экспедиции. Раквитц характеризует научную славу Нерона: «Странно, конечно, видеть, что единственным меценатом географии в Риме оказался душевнобольной император-самодур. Но и его трудно заподозрить в притязаниях на научные заслуги, римляне вообще мало что сделали для познания мира. Они ограничивались лишь тем, что изучали завоеванные ими страны для собственной выгоды. Их географические поиски ограничивались только пределами империи. Лишь болезненная страсть Нерона к славе заставила его отдать приказ об исследовании Нила». Да и чего не бывает спьяну. У нас вот один император надумал недавно обеспечить всю Россию энергией из камня, а другой превратил электроэнергию в золотую жилу, которая течет в его собственный карман.
Исполнители комедийных ролей
Понятно, что столь одиозная власть не могла длиться вечно. Тем более перед Римом всегда стояла опасность восстания непокорных племен. Восстала Галлия во главе с Виндексом. Что должен в минуту опасности предпринять сильный и решительный правитель? Он должен действовать. Нерон восемь дней хранил молчание и не дал ни одного нужного распоряжения. Когда до Нерона дошли оскорбительные послания, где его называли «скоморохом», он наконец решил вернуться в Рим, но занялся больше чтением стихов, декламацией, посещением театра и т. д. Люди уже стали насмешливо говорить, что цезарь разбудил своим пением петухов (символ галла). Когда восстание перекинулось в Испанию, он вроде бы решился встать во главе войск и двинуться в Галлию. Как он думал победить неприятеля? С друзьями он поделился заветной мыслью: как только галлы будут у него на виду, он отбросит в сторону оружие и примется плакать горькими слезами. Все мятежники тут же раскаются. Нерон споет им веселую победную песенку. Подготовка к экспедиции и шла в соответствующем духе.
Нерон велел готовить повозки для музыкальных инструментов, сценического оборудования и наложниц с артистами. А в это время истощались запасы хлеба в городе. По городу ползли слухи и толки. Вспомнили, что Нерон избрал темой изображенной им сцены царя Эдипа, изгнанного из отечества. Запахло грозой. Он мог обратиться к армии, но его сковал страх. Слабый человек был брошен сенатом, армией и народом. Когда актер становится главой великой державы, есть опасность того, что он не только свою жизнь, но и жизнь страны превратит в драму, трагедию или комедию. Это и было с Нероном, что рожден для театра. Правда, американцы не боятся делать из актеров президентов, но ведь и сама история Америки – это театр абсурда, который когда-то должен завершиться.
