Бабур часто вспоминал свою дивную родину, в Средней Азии. «Фиалки так прекрасны в Фергане, – писал Бабур в воспоминаниях, – там масса тюльпанов и роз». О нем говорят как об одном из культурнейших людей времени. Не забывайте, что его отцом был правитель Ферганы, Омар Шейх-мирза, покровительствовавший ученым и поэтам. Он увлекался искусством и литературой, писал стихи на персидском языке, любил сады и цветы. Г. Лэмб говорит: «С приходом Бабура Индия узнала отличавшую Тимуридов любовь к музыке и поэзии, а также и к вину; из-за страсти к устройству садов в самых неожиданных местах народ наградил его прозвищем Царь-Садовник. Однако в память о нем остались не только тенистые сады Агры. Там, где проходили Моголы, поднимались выстроенные из красного и белого камня дворцы. Величественные мечети и усыпальницы. Бабуру удалось построить в Индии новый Самарканд, хотя это случилось уже после его смерти». Похоронят его на окраине Кабула, у скалы, в саду… Это место, называемое Могилой Бабура, станет любимым местом отдыха людей.
Бабуру Индия понравилась, но он сразу же увидел, сколь сильны тут кастовые и клановые разногласия, религиозный фанатизм. Интереснейшее свидетельство отношения к индийской жизни правителя Бабура приводит и Дж. Неру, цитируя слова завоевателя: «Это замечательно красивая страна. Она представляет совершенно другой мир по сравнению с нашими странами». Но тут же резким контрастом и даже дисонансом звучат следующие откровенные строки завоевателя.
«Страна Индостан доставляет мало удовольствий, заслуживающих упоминания. Народ там некрасив. Людям чужды радости дружеского обхождения, взаимное общение и посещения им неизвестны. От природы они не одарены способностями, не наделены понятливым умом, не обладают вежливыми манерами, добротой и чувством товарищества, они не проявляют ни воображения, ни изобретательности в ремесле, которым занимаются, не обладают ни искусством, ни познаниями в строительном деле; на их базарах не найти ни хороших лошадей, ни хорошего мяса, ни винограда, ни мускусных дынь, ни хороших фруктов, ни люда, ни холодной воды, ни хорошей пищи, ни хорошего хлеба; у них нет ни бань, ни школ, ни свечей, ни факелов и ни одного подсвечника». Зато, говорит он, тут «в изобилии имеется золото и серебро». Оставим без комментариев эти характеристики… Но, видимо, все же отмеченные моменты присутствовали в тогдашней Индии. Неру пишет: «Бабур был весьма наблюдателен, и, если даже допустить, что как чужеземец он был пристрастен, его повествование показывает, что Сев. Индия находилась в это время в жалком состоянии».
Позолоченная верхушка башни над святилищем храма Ранганатха
Дальнейшие шаги в реформаторском направлении были предприняты Шер-шахом (1540–1545 гг.) и его главным чиновником, Ахмад-ханом Таги, как говорили, «не знавшим себе равных в делах управления». Программу реформ тот разрабатывал при помощи «способных и ученых брахманов». По словам историка, Шер-шах не раз призывал чиновников и приближенных не чинить насилия и произвола простому народу. Он говорил им: «Если я нанесу обиду крестьянам – они разорятся; тогда разорится государство и понадобится время, чтобы оно вновь стало процветать». Шах не только взывал к совести чиновников, но и сурово наказывал их.
И все же самый длительный период истории Моголов был связан с именем Акбара (1556–1605). «Великим воплощением старого индийского идеала – синтеза различных элементов и слияния в одну национальность – стал Акбар. Он отождествлял себя с Индией, и Индия полюбила его, хоть он и был пришелец; благодаря этому он успешно правил и заложил фундамент блестящей империи. Пока его преемники держались этой политики и уважали дух народа, их империя существовала. Когда же они оторвались и противопоставили себя всему ходу национального развития, они ослабели и их империя распалась на куски». Его империя просуществовала сто лет, а могла просуществовать и гораздо дольше, если бы он более способствовал социальным сдвигам, если бы смотрел в будущее, а не направлял все свои усилия на то, чтобы укрепить империю в рамках исламской традиции. Национального единства ему достичь так и не удалось, тем более что с его уходом исчезла и созданная им «атмосфера стремления к переменам и умственным исканиям», а Аурангзеб выступал уже прежде всего как мусульманский, а не индийский правитель. Синтеза культур не произошло.
Император Акбар на ловле слонов
Подобно тому как индийский национальный флаг увенчан колесом жизни Ашоки (символ вечного движения), так культура индусов – символ вечной памяти благодарных потомков. Индийцы умели чтить предков. Один путешественник писал: «В Сикандре покоятся останки Акбара, которого индийская история именует великим, и не только потому, что в результате многочисленных военных походов он создал обширное и могущественное государство. Во время его правления страна достигла расцвета. Он уменьшил налог на землю; будучи мусульманином, уравнял индусов в правах со своими единоверцами, собрал при дворе лучших художников страны и оставил после себя ценную библиотеку из 24 тысяч рукописей. Гробница Акбара прославилась не только своеобразным обаянием стиля мусульманской архитектуры, но прежде всего Кохинуром – самым красивым и крупным бриллиантом в мире. Но не пытайтесь сейчас различить его искристый блеск в полумраке гробницы. Кохинур постигла участь многих индийских сокровищ – он был увезен в Англию». К началу XVIII в. в ходе войн шах Аурангзеб (1658–1707), правитель жестокий и коварный, присоединил к владениям Моголов султанаты Биджапур и Голконду. Недостойный сын шаха Джахана и Мумтаз-и-Махал («Жемчужины дворца») сделал всё, чтобы очернить отца и мать, чья любовь стала легендой и нашла выражение в знаменитом Тадж-Махале, одном из чудес света.
Падишах Аурангзеб
Это был жестокий правитель… Он залил кровью престол, убивая братьев, их детей, своих советников, придворных и полководцев. Благородство и отцовские чувства ему были неведомы. Взойдя на престол, родного отца он заточил в темницу, окна которой смотрели на воздвигнутый отцом чудесный дворец в Агре («белый сон, застывший над водою»). Видимо, чтобы и во сне тот не мог найти покоя. Отец там и умер. Фанатичный мусульманин, Аурангзеб был нетерпим к любой иной вере. Он разрушил множество прекрасных храмов, превратил в прах немало изумительных шедевров индийской культуры. Он преследовал и отважных сикхов, казнив их девятого гуру, престарелого Тегх Бахадура, приказав распилить его пилой (живого) посреди улицы старого Дели. В состав Могольского государства тогда вошла почти что вся Индия, кроме крайнего юга Индостана. Ф. Бернье (1625–1688), проживший в Индии 12 лет в качестве придворного врача Аурангзеба (главы огромной империи), отмечал: сюда, в Бенарес (Афины Индии), направлялись многочисленные брамины и монахи, интересовавшиеся различными науками. В этом городе, считавшемся тогда в Индии религиозным и образовательным центром, учебных заведений, подобных европейским университетам, однако, не было, а учебный процесс напоминал скорее занятия в школах древних. Учителя обычно жили в частных домах богатых купцов. Занятия велись небольшими группами (от 4 до 12–15 человек). Ученики оставались с учителем в течение 10–12 лет. Обучение шло в вольной манере, без программ и твердо установленных курсов. Учились индусы с прохладцей (по словам Бернье). Никто ни с кем не соревновался, не стремился создать себе высокое положение с помощью знаний. В школах обучали санскриту, не очень-то похожему на разговорный язык. Затем приступали к изучению пуран (сокращенных вед). Иные шли дальше и изучали науку философию. Правда, он ценил знания. Аурангзеб собрал тайный совет из самых ученых людей, дабы выбрать учителя своему третьему сыну. Властитель обнаружил искреннее желание, чтобы принц получил хорошее образование и самые приличные познания. Иные особо отмечают, что в этот же период в Индии велось активное строительство.
