Медсестра, награжденная орденом Св. Анны и Георгиевским крестом
Карикатура времен Первой мировой войны
Кузина Николая II Мария Романова, к слову сказать, честно отработавшая какое-то время в войсках главной медсестрой, принимавшая участие в операциях, поведала о том, что видела в военных госпиталях: «Получая сообщения о позорной запущенности и плохом управлении делами в этих военных госпиталях, я решила
вскоре после своего приезда в Псков предпринять расследование. Я могла провести его только поверхностно, так как у меня не было официальных полномочий, но я начала без предупреждения посещать военные госпитали, всегда стараясь приехать неожиданно. Во время этих своих неожиданных визитов по страху чиновников и служащих этих госпиталей я видела, что у многих совесть неспокойна. Особенно отчетливо я помню одно мое такое посещение казарм, где находились несколько сотен больных и раненых военнопленных. Трудностью было найти дежурного врача, наконец он прибежал с заспанным и распухшим лицом. Белье в палатах, также как и сами пациенты, было грязным. Очевидно, и кормили их плохо, потому что все они выглядели измученными и слабыми.
В госпитале
В перевязочной было далеко до чистоты. Все было в таком беспорядке, что я посчитала необходимым в этом случае позабыть о своей робости. Я послала за главврачом и громко отругала его. Это был первый раз в моей жизни, когда я кого-то ругала. Главврач, гинеколог по специальности, был так перепуган, что от заикания едва мог отвечать на мои вопросы, несколько таких инспекций убедили меня, что военным госпиталям нужна помощь хотя бы постельным бельем и перевязочными материалами. Я написала письмо императрице, спрашивая ее, не может ли она для них что-нибудь сделать. Ей это было легко: в прошлом та организовала в Зимнем дворце мастерскую и кладовую для хранения постельного белья и перевязочных средств. Но ее ответ на мое предложение не был обнадеживающим. Она намекала, что я вмешиваюсь не в свое дело… Императрица все-таки приехала в Псков, но это не изменило к лучшему ситуацию в военных госпиталях». Если такова была реакция на призыв великой княжны, то о каком там влиянии простого народа или нижних чинов на ситуацию можно было вести речь! Конечно, были сотни отважных русских женщин (из всех слоев общества), что не жалея ни сил помогали раненым. Около 60 тыс. русских женщин работали в лазаретах и госпиталях за время Первой мировой войны. Многие из них шли на передовую, как русская героиня Римма Иванова, спасшая от смерти немало солдат. Когда в роте погибли оба офицера, именно она повела солдат в атаку.
Русский санитарный поезд
Ощущалась нехватка и железнодорожного подвижного состава. После мобилизации до половины вагонов на нужды фронта возникли острые транспортные проблемы. Было затруднено обеспечение предприятий и подвоза продовольствия в города, не хватало лазаретов, кроватей, одеял, лекарств. Всюду царили неразбериха, бардак, воровство. Врач С.П. Боткин, пробыв 7 месяцев на Балканском фронте во время Русско-турецкой войны 1877—1878 гг. в качестве лейб-медика при царской ставке, писал о том, в каком положении было обеспечение русской армии лекарствами и средствами материального довольствия: «Бывший печальный опыт в Крымской кампании, очевидно, не послужил ни к чему… До сих пор не мог добраться, где находится настоящий корень всех этих безобразий, где и в чем лежит вся механика, почему пропадают бесследно вагоны с теплыми вещами, почему пропадает транспорт с хинином и т.д. В прошлую
Крымскую войну безобразия до такого размера не доходили — я по крайней мере этого не помню».
Боткин не смолчал и попытался донести горькую эту правду до царя — «о громадном скоплении народа (раненых) в Зимнице, о том, что там из-за скверных условий хирурги не могут взять нож в руки; о том, что здесь даже не хватает лекарств, не доставляют больным хлеба, целые палатки по целым дням не видят врача и пр.». Царедворцы, что в России крутятся вблизи ставки и высших лиц государства, получая прибыли, его изгнали. Через 35— 40 лет сцены, описанные Боткиным повторились. Это наблюдалось в годы первой мировой в более крупных масштабах.
Причиной тому тотальный хаос и воровство, царившее в системе управления, но особенно преуспели на этой ниве «славные российские интенданты». И. В. Кунаев, хорошо знавший ситуацию в Харбине, где он прожил четверть века (1900—1925), в мемуарах сообщал, что он «полностью осведомлен о том, как велось хозяйство в армии в годы войны». Среди этой мерзостной публики царило правило, сформулированное одним из крупных военных поставщиков, неким Манасевичем: «Нужно непременно поставлять все скверное и в значительно меньшем количестве, чем следует по договору, — тогда, может быть, кое-что и останется».
Словно пауки, раскинули сети дельцы типа генерала Ланге, интенданта Виленского военного округа, Манасевича, главы продовольственного отдела Харбинского интенданства, капитана В. Каппеля, А. Циклинского, Л. Трофимова, Слаута, Носова и проч. и проч. Мало того, что из глубины России было невозможно двинуть войска на театр военных действий, за совершенной неприспособленностью железнодорожных путей к воинским перевозкам, так этим перевозкам еще и мешали начальники складов, отделов, станций, спекулянты. Понятно, все это делалось с одной-единственной целью — прибрать к рукам поставки, сбыть их спекулянтам и заработать на этом огромные деньги. Так, на Иннокентьевской станции Забайкальской железной дороги во время Первой мировой войны «творились колоссальные хищения, можно сказать, прямо грабежи». Торговали скопившимися грузами сами начальники и местные чиновники. Они нарочно задерживали вагоны с имуществом, продавая их кому ни попадя. За продвижением грузов никто в России не следил, никто за них не отвечал. И такая картина — всюду.
Плакат времен Первой мировой войны
«По окончании войны было установлено, что на станции Иннокентьевская было за военное время расхищено товаров частных лиц на 7 миллионов рублей». В итоге бесцеремонного взяточничества и массовых хищений такое богатое и важное предприятие, как Китайско-Восточная железная дорога, оказалось совершенно парализовано. Паровозы «были переморожены, составы вагонов приведены в негодность, и неизвестно было даже, где таковые находятся. О точном выполнении расписания поездов и правильности их движения не могло быть и речи… Положение казалось совершенно безнадежным». Порой случались люди типа инженера Б. В. Остроумова, назначенного управляющим Китайско-Восточной железной дороги. «Как было бы хорошо, если бы в свое время и вся Россия смогла обрести для себя подобного энергичного “управляющего”, твердого духом премьер-министра». Ему удалось навести порядок, пресечь царившие там хищничество и взяточничество. Но это было редчайшее исключение на фоне лихоимства чиновничества.
