Все внимание императора было направлено в эту эпоху на Англию, единственную державу, которой удалось избегнуть его нападений. Исполнился уже год со времени смерти Питта, но английский кабинет с настойчивостью и жаром продолжал следовать по отношению к Франции его предначертаниям. Потерпев неудачу с третьей и четвертой коалициями, он не думал положить оружия. Война шла не на живот, а на смерть. Великобритания объявила Францию в состоянии блокады и дала возможность императору принять против нее самой подобную же меру и пресечь ее сообщения с континентальными государствами. Континентальная блокада, начавшаяся в 1807 г., составила второй период системы, проводимой Бонапартом. Чтобы достичь всеобщего и никем не оспариваемого первенства, он применял оружие против континента и прекращение торговых сношений против Англии. Но, запрещая всякого рода сношения континентальных государств с Великобританией, он создал для себя новые затруднения, озлобление частных интересов и торговые бедствия, вызванные блокадой, присоединились к враждебным чувствам, возбужденным его деспотизмом, и к ненависти государств, вызванной его победоносным владычеством.
Между тем все державы, казалось, соединились друг с другом ради одной и той же цели. Англия была в опале для всей континентальной Европы вплоть до установления всеобщего мира. Против нее были в северных морях Россия и Дания, а в Средиземном море и океане — Франция, Испания и Голландия. Это был момент наибольшего развития господства Французской империи. Всю свою деятельность и весь свой гений Наполеон теперь направил на создание морских средств, с помощью которых явилась бы возможность составить полный противовес Англии, вооружившей более ста линейных кораблей и бесчисленное количество военных судов меньшего размера. Он стал устраивать гавани, укреплять морские берега и вообще подготовлять все, что дало бы возможность через несколько лет сразиться с успехом на новой арене. Ранее, однако, наступления этого момента он считал нужным обезопасить себя со стороны испанского полуострова и решил, чтобы иметь там политику более твердую и более ему близкую, водворить на испанский престол свою династию. Португальская экспедиция 1807 г. и Испанский поход 1808 г. составили и для Наполеона, и для Европы начало нового цикла событий.
С некоторых пор Португалия являлась, в сущности говоря, английской колонией. Император, с согласия мадридских Бурбонов, решил при помощи договора, заключенного в Фонтенбло 27 октября 1807 г., что Брагансский дом перестал царствовать. Французская армия под предводительством Жюно вступила в Португалию. Принц-регент Иоанн VI бежал в Бразилию, и французы 30 ноября 1807 г. заняли Лиссабон. Эта Португальская экспедиция была только преддверием к вторжению в Испанию. Испанская королевская фамилия находилась в периоде полной анархии: фаворит Годой был проклинаем народом, а Фердинанд, принц Астурийский, составлял заговоры против владычества любимца его отца. Хотя, конечно, императору нечего было особенно опасаться подобного правительства, но все же на него произвело неблагоприятное впечатление вооружение, предпринятое Годоем во время Прусской кампании. Вероятно, уже тогда у него явилось решение посадить на испанский престол одного из своих братьев; он полагал, что нетрудно будет победить разделенную раздорами династию и умирающую монархию и добиться согласия народа, призвав его к цивилизации. Под предлогом проектирующейся морской войны и блокады Наполеон ввел свои войска на испанский полуостров, занял ими прибрежные пункты и часть их расположил в окрестностях Мадрида. Затем королевскому дому было предложено, по примеру дома португальского, проехаться в Мексику. Народ, однако, воспротивился этому отъезду; жизнь Годоя, бывшего единственным предметом народной ненависти, подвергалась большой опасности; принц Астурийский был провозглашен королем под именем Фердинанда VII. Император воспользовался этой дворцовой революцией и произвел свою собственную. Французы заняли Мадрид, а сам он явился в Байонну и призвал туда испанский королевский дом. Фердинанд VII возвратил корону своему отцу, а от него ее отняли в пользу Наполеона, который с разрешения верховной хунты, Кастильского совета и Мадридской городской думы передал ее своему брату Жозефу. Фердинанд был перевезен в замок Балансе, а Карл VI поселился в Компьене. На неаполитанский престол вместо Жозефа Наполеон призвал своего шурина Мюрата, герцога Бергского.
С этого времени начинается первая оппозиция против господства императора и против континентальной системы. Реакция сразу обнаружилась в трех до сих пор бывших вполне императору преданных странах и повела к образованию пятой коалиции. Римский двор был недоволен; Испания была оскорблена в своей национальной гордости возведением на престол короля иностранного происхождения, а в своих привычках — уничтожением монастырей, инквизиции и звания фандов; Голландия, со своей стороны, много потеряла в торговле вследствие континентальной блокады, а Австрия с нетерпением ждала конца своего униженного второстепенного положения и слишком сильно чувствовала свои потери. Папа находился в холодных отношениях с Францией уже с 1805 г.; он надеялся, что, в уплату за его услужливость при помазании Наполеона на царство, этот последний вернет Церковной области те земли, что Директория присоединила к Цизальпинской Республике. Будучи обманут в своих ожиданиях, он вступил в ряды европейской оппозиции и в 1807 и 1808 гг. Церковная область стала местом сборища английских эмиссаров. После довольно резко выраженных и невыполненных требований император приказал генералу Миоллису занять Рим; папа ответил угрозой отлучения от церкви; Наполеон тогда отнял у него Анкону, Урбино, Масерату и Камерино и включил их в состав Итальянского королевства. Папский легат оставил Париж 3 апреля 1808 г.; это было началом религиозной борьбы за светские интересы с главой церкви, которого или не следовало приглашать во Францию, или не надо было ограблять в Италии. Война на Пиренейском полуострове была еще серьезнее. Испанцы на провинциальной хунте, собравшейся в Севилье 27 мая 1808 г., признали королем Фердинанда VII и взялись за оружие во всех не занятых французскими войсками провинциях. 16 июня в Опорто поднялись также и португальцы. Вначале оба эти восстания имели самый счастливый ход и в короткое время оказали быстрые успехи. Генерал Дюпон был принужден положить оружие при Байлене, в провинции Кордова, и этот первый неуспех французских войск возбудил энтузиазм и надежды испанцев. Жозефу Наполеону пришлось покинуть Мадрид, где был провозглашен Фердинанд VII; одновременно и генералу Жюно, не имевшему достаточно войск, чтобы удержаться в Португалии, пришлось искать соглашения и по договору, заключенному в Синтре, удалиться со всеми военными почестями. Португалия была тотчас же занята двадцатипятитысячным отрядом англичан под начальством генерала Веллингтона. Одновременно с тем, что папа объявил себя против Наполеона, одновременно с занятием части континента англичанами и входом испанцев в Мадрид, и шведский король показал себя неприязненно настроенным против императорской европейской лиги, а Австрия стала делать значительные вооружения и приготовляться к новой борьбе.
К счастью для Наполеона, Россия осталась верна союзу с Францией и принятым в Тильзите обязательствам. Император Александр находился в эту эпоху в периоде энтузиазма и расположения по отношению к этому могущественному и удивительнейшему из смертных. Наполеон, ввиду необходимости сосредоточить все свои силы на Пиренейском полуострове, пожелал предварительно убедиться в верности ему севера и добился свидания с Александром в Эрфурте 27 сентября 1808 г. Два повелителя, один севера, другой запада, гарантировали друг другу покой и повиновение Европы: Наполеон двинулся в Испанию, а Александр взял на себя Швецию. Личное присутствие императора быстро переменило счастье войны в Испании; он привел с собой 80 000 старых, испытанных солдат, вызванных из Германии. Ряд побед подчинил его власти большую часть испанских провинций. Он вошел в Мадрид и явился жителям полуострова не как победитель, а как освободитель. „Я уничтожил, — сказал он им, — тот инквизиционной трибунал, против которого протестовало и само время, и вся Европа. Священники должны управлять совестью, но не должны обладать никакой внешней юридической властью над гражданами. Я уничтожил феодальное право; всякий теперь может свободно открывать гостиницы, пекарни, мельницы, всякий может заниматься рыбной ловлей и другими морскими промыслами и вообще выбирать себе занятия по своему желанию. Вашему земледелию вредили гораздо больше эгоизм, богатство и благосостояние небольшой кучки людей, чем летние засухи. Как существует только единый Бог, так и в государстве должно существовать только единое правосудие. Всякого рода частные юрисдикции были насильственны и противны правам народа; я уничтожил и их… Теперь слишком сильно распалены все страсти, и настоящее поколение может иметь обо мне то или иное мнение, но ваши дети, несомненно, станут благословлять меня как преобразователя; они поместят день, в который я появился между вами, в число дней наиболее чтимых, и с этого дня начнется благосостояние Испании…“
