— А Беня кем работает? Я же его вот таким маленьким помню!
— Ой, Беня, это же ж моя радость! Он работает городским палачом!
— Ой, что вы! А глик от им гетрофен! Мазлтов! (Счастье ему привалило! Поздравляю!)
Нет, вы не слышали и слышать не могли такой беседы. Даже году этак в тридцать седьмом, когда такой Беня вполне мог трудиться «исполнителем», он бы не распространялся об этом перед близкими. И близкие на вопрос «А Беня кем работает?» вряд ли гордо отвечали бы примерно так:
— Борис? Он — чекист. Такой, знаете! Он мне так и сказал: «Никакой мацы в доме! Кончилось это мракобесие!»
Но увы… Были страны и времена, когда именно еврейская община обязана была поставлять городу такого специалиста. Все дело в том, что профессия палача всегда была необходимой. Европейский совет еще не существовал и не мог потребовать не лишать драгоценной жизни, скажем, убийцу детей или героя-террориста. Но при этом занятие это всегда считалось презренным. В средневековой Европе палач жил в доме за городской стеной, не мог посвататься к девушке не из палаческой семьи и бывать в свободное от работы время среди нормальных людей. А если и случалось наливать ему вина, то делать это следовало не правой, а левой рукой и лить в направлении не к большому пальцу, а к мизинцу. Не стоит удивляться, что хорошего специалиста на штатной основе найти было всегда трудно. Хотя, кстати, доходы у палача были довольно приличными: то взятку возьмет, чтобы мук не причинять, то тело казненного продаст врачам для тайных занятий анатомией, да и веревка повешенного денег стоила.
В XII веке на Сицилии, к примеру, именно еврейская община должна была переложить на свои плечи заботу о том, чтобы мастер правосудия все время был на городской службе. Такие же требования встречались и в Южной Франции, и при вестготах в Испании. (А вот в Германии — никогда. Там эту работу на самотек не пускали.)
А теперь успокойтесь, дорогой читатель. Хотя требования эти существовали и законобоязненная еврейская община их исполняла, никогда никакой еврей горпалачом не работал. Ибо — положа руку на сердце — этого не ждали от евреев и те власти, которые требования предъявляли.
Спокон веку власти стран, где евреи имели счастье (или несчастье) проживать, упражнялись в изобретении новых и новых способов вытягивать из евреев деньги. Враги Христовы, как известно, необычайно богаты и деться им никуда. Просто же требовать плату иной раз даже средневековым властям казалось не совсем удобным. И тут в ход шли различные изобретения. Так, турецкие власти города Сараево ввели правило, по которому вешать преступников следовало на воротах еврейского квартала. И точно так же известно, что ни одного преступника там никогда не повесили. Просто каждый раз надо было платить местному паше взятку. И паша вроде бы человек не вредный — что ж я могу поделать, когда закон такой? Ну да ладно, ради вас пойду на нарушение, ведь все мы люди. Деньги оставьте здесь. (Свои приемы были у турок и для армян, и для греков, а уж для сербов и болгар — так приемов не сосчитать. Да и своих магометан обирали почем зря. Золотые времена были!)
А в Европе — цивилизованная же часть света, не Турция! — пошли таким путем. Еврейская община, ссылаясь на заповедь «Не убий!», просила разрешения выкупить из тюрьмы приговоренного к смерти преступника при условии, что он согласится стать палачом. Обычно выкупали дворянина. Так появлялись наследственные мастера заплечного ремесла: женился он потом на дочке палача из соседнего города и т. д.
А евреи, вздохнув, лезли в кошельки. Но к плахе не становились. Как известно, они физического труда избегают.
Евреи — не ангелы! После этого сильного самокритичного замечания перейдем к сути дела. Для начала поясним: понимать первую фразу следует в том смысле, что и среди евреев всегда находились люди, занятие которых (по крайней мере с современной, цивилизованной точки зрения) не красит никого. Разумеется, не красило и их. А заодно с ними, увы, и всех их единоплеменников. С другой стороны, если найдется человек, способный назвать народ, все представители которого заняты исключительно богоугодными делами, пусть он бросит в меня камень, желательно — виртуальный.
Вопрос на самом деле заключается в том, не превышает ли процент непочтенных занятий той нормы, за пределами которой можно сказать: все, мол, они такие! Иногда это может быть не обидным (к примеру, среди северного народа ненцев настолько высок процент оленеводов, что можно вывести справедливое умозаключение: ненцы — народ оленеводов). Не очень почтенным, но финансово выгодным ростовщичеством занималось не так уж много евреев, но поскольку дело это было записано в средневековой Европе за нехристями-евреями, то традиционно упрекают в нем всех евреев. Хотя если уж судить по справедливости, то почему бы не адресовать аналогичный упрек, скажем, ломбардцам, обогатившим международный лексикон такими характерными понятиями, как «банка» («скамейка менялы») и «ломбард»?
Чуть реже вспоминают еще одно милое ремесло, которое тоже любят приписать евреям. Имеется в виду работорговля. При этих словах перед глазами испуганного читателя немедленно возникает вывеска — «Соломон Рубинчик. Оптовая торговля рабами»… Чего греха таить: были евреи-работорговцы, действительно были. Правда, называть это занятие всенародным — как-то… В любом случае евреев-работорговцев было куда меньше, чем их коллег из христианской или магометанской среды.
Надо сказать, что в раннем Средневековье (да и позже) торговля рабами не считалась столь уж людоедским делом, а слыла просто выгодным занятием. И папа Григорий Великий в VI веке упрекал еврейского торговца не за то, что тот торговал людьми, а за то, что покупал христиан. Которых ему, заметим, продавали их же единоверцы. У европейских владык была одна забота: лишь бы иноверцы не порабощали христиан и не препятствовали желанию рабов-язычников креститься. В таможенных книгах города Раффельштеттена-на-Дунае — крупного центра работорговли — записано несколько еврейских имен; зато христианских — вдесятеро больше. Справедливости ради следует отметить, что наиболее ценный «товар», евнухи, у евреев был самым качественным. Это же только кажется, что сделать парня евнухом «чик — и готово». При этом он должен был еще и остаться здоровым, утратив всего лишь одну важную функцию, за отсутствием которой мог смело трудиться в гареме, не заставляя хозяина волноваться. Знакомые с восточной медициной евреи умели эту операцию производить с наименьшим для «товара» убытком. Людьми они были, конечно, плохими (мягко говоря), но дело свое знали, чем возбуждали законную зависть у конкурентов.
Почитать же некоторые книги, особенно демонизирующие Хазарский каганат, так вырисовывается леденящая кровь картина: толпы славянских полонян и полонянок, гонимых алчными и жестокими евреями в Крым, на невольничий рынок в Кафе (нынешняя Феодосия). Причем от книги к книге число несчастных и их мучителей лишь возрастает.
В Новом Свете, который на рабском труде же и вырос, тоже нашлись евреи (и даже крещеные — из марранов), приторговывавшие неграми и индейцами. В голландских колониях в Америке евреи-работорговцы встречались чаще, нежели в других местах. На Кюрасао этим промышляли братья Давид и Яков Энрикесы. История сохранила имена таких, с позволения сказать, коммерсантов, как Альварес Корреа, Линдо, Градис (заметьте: ни одного Рубинчика или Хаймовича!).
