Народ в Дубровнике набожный, католический. И власти пытались евреев изгнать. («Что ж мы, хуже католики, чем испанцы?» — очевидно, думали мужи в горсовете.) Но тут вмешался турецкий султан — в тот период формальный сюзерен Дубровника. Султан, во-первых, верил в полезность евреев, во-вторых, не хотелось ему, чтобы христиане богатели без противовеса, в качестве коего он видел евреев. Евреи получили право жить внутри городских стен и завести свой квартал, а по-хорватски — жидерию. В квартале жило пятьдесят семейств. В тесноте, но хоть не в такой обиде, как во многих других странах. И в их руках сосредоточилась почти вся торговля с Турцией и еще много чего. А это не могло не вызывать законного негодования католического населения. Были здесь и попытки ритуальных наветов, и в конце концов многие евреи покинули Дубровник: благо, Турция была для них всегда открыта. Оставшиеся же жили в жидерии и имели право там жить, но гражданами города стать не могли. И помочь в этом не мог и сам турецкий султан: Дубровник был автономен.
Надо сказать, что в Дубровнике широких улиц, считай, что и нет. А еврейская — очень узкая, и на ней по сей день сохранилась очень красивая синагога из тех, что умело строили сефарды. Но хоть и узка эта улица, а хорошо продута морскими ветрами и солнцем согрета.
На Пасху христианские жители устраивали карнавалы, в которых обязательно фигурировали евреи как враги Христовы. Но когда в XVII веке один самодеятельный актер очень похоже и обидно изобразил местного еврея, суд приговорил его к крупному штрафу и стоянию у позорного столба «за то, что он позволил себе шутовское издевательство над уважаемым евреем». Просто торжество правосудия! Тут, конечно, не надо забывать, что католическое духовенство смотрит на лицедейство крайне косо, вот и случай подвернулся… Гражданство евреи получили в 70-е годы позапрошлого века. Жило их тут тогда человек 250.
Во Вторую мировую войну евреям Дубровника вроде бы повезло: оккупировали город итальянцы. Но немцы строго следили за своими певучими союзниками и сильно им не доверяли. И по их требованию евреев перевезли на островок Лопуд — совсем рядом. Не рай земной, но уж точно — не Освенцим. Большинство их вывезли оттуда югославские партизаны и спасли. Немногие при бегстве итальянцев, увы, попали в руки к немцам… Дальше можно не продолжать.
Сейчас в городе евреев — человек десять. Были бы все мужчинами — набралось бы на миньян в здешней красивой синагоге…
Основное еврейское население в Болгарии — сефарды. Ведь Османская империя была страной, куда направилось больше всего изгнанников с Пиренеев. А Болгария, к своему несчастью, была частью именно Османской империи.
Тут нужно сказать, что в большинстве стран, избавившихся от турецкого ига, евреев зачастую (и небезосновательно: у сефардов даже была специальная молитва «Пор лос туркос» — «За турок») считали протурецким элементом. И им приходилось долгое время потом доказывать, что они не так уж тоскуют по турецким временам. Конечно, и в Болгарии, казенным языком говоря, имели место такие взгляды. И в Болгарии евреям досталось, но только тогда, когда громили турок, а с ними и всякую нехристь. В антиеврейские погромы это не превратилось. Не знаем, было ли то заслугой русских войск-освободителей (вообще-то русские войска не склонны были защищать нехристей в целом и евреев в частности), или же причиной тому был тот факт, что в пробудившееся болгарское национальное самосознание антисемитизм не входил как источник и составляющая часть.
Первая конституция княжества Болгария была одной из самых демократических в мире и уж совсем не напоминала законы Российской империи и соседней Румынии. При всем том, что государственной религией провозглашалось православие, остальные религии притеснялись в самой малой (для Восточной Европы) степени.
Совсем не похожей на другие страны оказалась Болгария и во время Второй мировой войны и немецкой оккупации. Страна была союзником Германии, но ее правительство, царь и патриарх с иерархами православной церкви резко выступали против депортации евреев. А Германия нажимала, причем сильно. Да и свои фашисты появились. И, скажем, евреев из Вардарской Македонии (ныне Республики Македония), оккупированной болгарскими и немецкими войсками, отстоять не удалось. Их вывезли в лагеря через болгарскую территорию.
Не следует думать, что при такой нетипичной для Восточной Европы поддержке властей и церкви жизнь евреев была безмятежной. Нет, и тут навесили на них нагрудные знаки, призывали на трудовые работы, вводили комендантский час. Но, согласитесь, как бы неприятно все это ни было, с Освенцимом не сравнить. И, что главное, еврейская община не ощущала той ненависти населения, которая облегчила нелегкий труд Эйхмана и его немецких и местных подручных во многих странах.
Среди антиеврейских законов был и такой: всем евреям, которые имели в фамилиях окончание «-ов» (Исааков, Коенов, Башмакджиев и т. п.), запрещалось пользоваться этим гордым славянским окончанием. Им предписывалось носить фамилии Исаак, Коен, Леви, Башмакджия. После войны большинство эти окончания себе не вернули. Да что там говорить: подавляющее большинство болгарских евреев уехали в Израиль сразу после его провозглашения. А многие — и до.
Надо сказать, что чувство благодарности к Болгарии испытывают многие из них, и когда в начале 1970-х годов Израиль посетил несостоявшийся болгарский царь Симеон (тот, что позже работал в Болгарии премьер-министром), выходцы из Болгарии встречали его на стадионе в Хайфе криками «Да живее наш цар!» — «Да здравствует наш царь!».
Болгарские евреи отличаются испанскими или мавританскими фамилиями: Толедано, Кастильо, Франко, Алкалай, Алькаид, Алшех, Пинто, Папо, Буэнависта; очень библейскими именами: Биньямин, Авраам, Сара, Мордехай, которые у них дивно сочетаются с французскими: Жан, Жак, Жюль, Раймон. Это следы деятельности в Оттоманской империи французского еврейского просветительского общества «Альянс Израэлит». Этот «Альянс» не только заботился о евреях и их правовом положении, но и пропагандировал французский язык.
И наконец. Почему-то по болгарским законам, требующим иметь в документах имя отца в притяжательной форме (Иван Петров Карасимеонов), для армян, греков, румын и евреев делается исключение. Скажем, наш соловей Филипп Киркоров, который болгарский армянин, в болгарских документах не Филипп Бедросов, а Филипп Бедрос Киркоров. Соответственно, у евреев Биньямин Раймон Коэн, Мордехай Жан-Жак Алшех.
Справедливость требует отметить, что если еврею захочется вдруг привести свое отчество к, так сказать, общеболгарскому нормативу, то мешать ему никто не будет.
Но справедливо добавить и то, что никому еще не захотелось…
Если перефразировать известное выражение «Скажи мне, кто твои друзья…» с учетом разбираемой нами темы, то получится: «Скажи мне, что за евреи в стране, и я скажу тебе, что за страна». К Румынии это относится в высшей степени. Страна это молодая (мы сейчас не касаемся дакских и римских древностей, а имеем в виду лишь то, что как политическое образование на карте Европы страна появилась лишь к середине XIX века), границы ее то переползали с запада на восток, то, наоборот, на какой-то короткий исторический миг останавливали движение. То она была вассалом Турции, то Объединенными княжествами «Принчипате Уните», то королевством. То союзником нацистской Германии, то непримиримейшим ее врагом (по крайней мере в освещении румынских историков). И все эти перипетии отражались на ее еврейском населении, его судьбе, его составе.
