Мы говорим о занятиях, которые в некоторое определенное время и в некотором определенном месте считались еврейскими. Хотя бы потому, что евреи из поколения в поколение занимались этим делом, достигли в нем немалых успехов, и их ценили именно как незаменимых мастеров. Был момент — и довольно продолжительный, — когда понятия «еврей» и «картограф» почти совпадали.
Можно сказать, что первая известная нам карта, созданная евреем, была составлена пророком Иезекиилем в конце VI века до нашей эры. Предсказав грядущее падение Иерусалима, пророк нацарапал его схему на кирпиче. (Как вы знаете, бумаги тогда не было, а надписи и рисунки на глиняных кирпичах были делом обычным.) Далее сведения об еврейских картах прерываются до XII века — но уже новой эры. Это были скорее схематические чертежи Земли Обетованной с обозначенными границами («чужой земли мы не хотим ни пяди…»), уделами колен Израилевых, маршрутом сорокалетнего странствования по пустыне Синайской. Среди авторов еврейских карт, всегда привязанных к Земле Обетованной, такие столпы, как Маймонид, итальянский раввин Моше бен-Мордехай Басола, в XVI веке объездивший Святую землю, константинопольский раввин Мизрахи, пражский раввин Йосеф бен-Иссахар, наконец — последняя в ряду традиционных карт принадлежит Элияху бен-Шломо-Залману — Гаону (Мудрец — прописной!) Виленскому.
Но только с этой, довольно специфической (скажем так) отраслью картографии вряд ли можно было оказаться востребованными в широком мире за пределами еврейских общин.
Однако в XIII веке появляются и получают большое развитие особого вида карты-портуланы — морские навигационные карты, просто необходимые для торговцев-мореплавателей. На портуланах сам континент почти не изображен, зато побережье со всеми его заливами, бухтами, мелями изображено очень подробно. И очень тщательно нанесены линии-маршруты по компасу: от одного пункта к другому. Назначение портуланов было чисто практическим. (Почти, хотя это не совсем точно, как у нынешних дорожных карт.) Изобрели эти карты в Италии, стране мореходов высшего класса. Там искусство изготовления карт-портуланов, очевидно, и освоили евреи. Следует не забывать (и об этом уже было сказано), что уровень знаний о далеких, зачастую недоступных европейцам странах в еврейских общинах был гораздо выше, чем у нееврейских купцов-путешественников. Поэтому, когда стали составлять портуланы не только для Средиземного моря, а потом и карты, где изображались уже не одни побережья и морские маршруты, христианские власть имущие охотно стали прибегать к еврейской помощи.
В XIV–XV веках на острове Мальорка занималась картами еврейская семья Крескес. Глава семьи Авраам Крескес носил при дворе арагонского короля высокий титул «магистр карт и компасов». Вместе со своим сыном Иудой (а у того был тоже своеобразный титул или, точнее, прозвище «Judeo de las Mapas» — «Еврей карт») он составил Каталанский атлас — один из лучших в Средневековье.
И португальский принц Энрике (Генрих Мореплаватель, как принято называть его у нас) не случайно пригласил к себе множество евреев, мастеров карт. Принц был католиком настоящим, но дело было для него прежде всего, а потому евреев в его окружении было столько, сколько требовалось, и недоброжелатели именовали его (за глаза, разумеется) Царем Иудейским.
Принц просто болел за морское будущее своей державы. И хорошо знал — кого приглашать создавать карты, надежные и точные.
Аптекарь и его ученик
Это в наше время существуют химико-фармацевтические институты и факультеты, да еще средние учебные заведения, где готовят фармацевтов или, по-простому, аптекарей. В ранние Средние века, как и в древнее время, аптекарей готовили в семье. И сын аптекаря неминуемо становился аптекарем: во-первых, он с детства обучался всем премудростям составления лекарств; во-вторых, профессия эта всегда была нужной и уважаемой. Хотя и более скромной, чем, скажем, профессия врача. Как вы знаете, еврейская мама на вопрос, кто ее сын, с особой гордостью отвечает: «А доктор!» Но и сыном-фармацевтом гордились не меньше.
Если уж на то пошло, то в старые времена доктор самолично составлял, а то и изобретал лекарства, и слишком уж бросающейся в глаза разницы между этими занятиями не было. Ну а растирал травы и минералы в ступке и смешивал их в пробирке его помощник, который, наверное, и был прообразом аптекаря.
Евреи знали множество лекарств и держали аптеки, это видно хотя бы из того, что Римские Папы (не все, но многие) не уставали издавать распоряжения о том, что еврейским аптекарям не следует обслуживать христианское население. Отсюда же следует и то, что, несмотря на эти запреты, христианское население упорно обращалось к аптекарям-евреям.
В эпоху позднего Средневековья, когда для занятий фармацевтикой требовалось уже наличие диплома, многим евреям пришлось нелегко, ибо дипломов они зачастую иметь не могли. И совсем не от тупости (прослушать курс удавалось многим), а лишь потому, что во многих лучших университетах Европы следовало принимать для этого присягу по католическому ритуалу. Тут дело даже не в хитрой задумке антисемитов: кажется, о евреях-то думали совсем не в первую очередь. Это должно было отсеять протестантов. И все же прослушавший полный курс, но не получивший диплома, мог со своим заполненным матрикулом (по-нынешнему — зачеткой) работать помощником или учеником аптекаря, так и оставаясь «учеником» до седых волос и почтенной лысины. Что не мешало ему жить, зарабатывать и семью свою ученическую даже очень неплохо кормить. Но числился он всегда при дипломированном специалисте, а тот почти всегда был человеком крещеным и имел, скажем без обиняков, определенный доход от того, что считался пожизненным учителем и покровителем своего умелого и немолодого ученика.
Кто же мог знать, что сотни лет спустя и под совсем другим солнцем чин «аптекарского ученика» станет весьма и весьма среди евреев востребованным!
В Нидерландах, где поселилось множество изгнанных из свято-католической Испании евреев, доступ к получению диплома им перекрыт не был. И, естественно, во врачи и в скромные их помощники устремились евреи-аптекари. Там же учились и многие евреи из огромных (по еврейской географии) стран Пейл и Литэ, тогда уже, кстати, бывших одним государством.
Все это мы ведем к тому, что когда государство Российское, отхватив громадный кусок Польши и всю Литву, приобрело самую большую еврейскую общину в мире, оно получило вдобавок еще и такое количество аптекарей, что можно было бы обеспечить фармацевтическим обслуживанием чуть ли не всю империю. Но, как рекла матушка императрица Елизавета Петровна, от врагов Христовых мне интересов не надо. И все они остались в черте оседлости, где их и без того хватало. Столицы же и крупные города губернского и частично уездного значения обслуживали немцы.
Внуки немцев-аптекарей становились крупными (и даже великими) русскими учеными, чиновниками, а случалось, и дворянами, и немецкое, кроме фамилий, проскальзывало у них только в отчествах типа Карлович (а в третьем поколении были они уже сплошь Ивановичами…). Россия же превращалась в цивилизованное европейское государство, где рассчитана была густота аптек и т. д. Короче говоря, в списке профессий, дававших евреям право повсеместного проживания, на одном из первых мест числились аптекарский ученик и, конечно же, сам аптекарь.
