Свою юридическую практику он начал в городе Ниме и через суд добился признания права не приносить «еврейскую присягу» в суде. «Еврейская присяга», которую, как следует из названия, приносили в суде только евреи, казалась евреям унизительной. Произносили ее на иврите, призывая на свою голову фантастические проклятия в случае нарушения. Проклятия с иудаизмом имели мало что общего: изобрели ее и перевели на иврит средневековые монахи-выкресты. Произносить ее еврей обязан был босым (почему? отчего?), в набедренной повязке и власянице, держа в руке Тору. И хотя власяница с набедренной повязкой, равно как совсем уж средневековые вода или же свиная шкура под ногами свидетеля, давным-давно ушли в область легенд, сам факт этих псевдоеврейских проклятий представлялся евреям ущемлением их прав. Суд удовлетворил иск Кремье, и в 1846 году «Еврейская клятва» была отменена. Отныне евреи приносили присягу (или лжесвидетельствовали), положив руку на Ветхий Завет (на французском языке), и предупреждали их лишь об уголовной ответственности.
Во Франции карьера этого человека была весьма завидной. В революционном 1848 году он несколько месяцев был министром юстиции, способствовал отмене смертной казни за политические преступления, отмене публичной смертной казни (лишил народ дармового развлечения!) и добился упразднения рабства чернокожих во французских колониях. В 1851-м, когда к власти пришел Луи-Наполеон, чему Кремье противился, ему пришлось некоторое время провести за решеткой. Впрочем, недолго. Затем бывший министр продолжил заниматься юридической практикой. Прожил он 84 года, и дай Бог, чтобы все евреи так прожили!
А славу международную ему принесло участие в так называемом «Дамасском деле». Речь идет о кровавом навете — будто бы евреи убили христианского монаха. Напраслину возвели в Дамаске монахи-капуцины, а Франция имела в этом деле свой интерес — хотела заполучить под свою руку местных христиан. Довольно-таки гнусную роль во всем этом сыграл — не без ведома правительства — французский консул. Но и Кремье был не последним парнем на Париже! В дело вмешались австрийский, английский и другие европейские консулы. Сирия была вассалом Египта, где правил некий Мухаммад-Али, которому нужны были хорошие отношения с Англией и Австрией, а не местная дамасская самодеятельность с французскими интригами… Сложная все-таки это штука — политика! Кстати, в Париже штучки-дрючки консула и в правительственных кругах тоже не всем понравились: каждый ведь вел свою игру…
Как бы то ни было, Кремье добился оправдания. А потом, когда власть в Сирии прибрали к рукам турки, султан специальным фирманом повелел считать кровавые наветы клеветой. Ныне и присно.
Великобритания всегда была одной из наименее антисемитских стран Европы. Не следует, естественно, понимать, что широкие трудовые и джентльменско-лордские массы дружно приветствовали обильное появление евреев на каком-нибудь участке деятельности, но и активного противодействия этому, как правило, не оказывали. Британцы вообще славятся умением находить компромисс и точку соприкосновения с кем угодно, хотя «кто угодно», разумеется, должен был перенять британские нормы поведения, говорить на безупречном английском и в конечном итоге своей деятельностью служить интересам Великобритании. К примеру, никого из англичан никогда не смущало, что архитекторов им приглашают из Франции, композиторов и оперных певцов — из Италии, что шестьдесят процентов лексического запаса английского языка похищено (вернее, усвоено) из французского (или хотя бы через французский)… Никто, конечно, не пытался доказать, что Великобритания — родина слонов: тем более что все и так знали, что подавляющее большинство слонов проживает на территории именно Британской империи, над которой совсем недавно никогда не заходило солнце… И посмотрите: кто бы ни строил дома и дворцы — строили их именно для британцев и с учетом именно их вкусов, чужие слова приобрели такое звучание, что их никто бы не понял (или сочли бы английскими) даже на прародине, да и слоны, наверное, тоже приобрели какие-то британские манеры. За это, впрочем, мы не ручаемся.
Все это мы рассказали затем, чтобы стало ясно, почему путь к юридической карьере евреям вроде бы перекрыт не был, но… В «Клятве юриста» были слова: «по истинной вере христианина». А без «Клятвы» вы не могли стать юристом. Что же вы хотите: Британия — христианская страна, и христианская вера (в протестантском варианте) является такой же неотъемлемой частью здешней культурной традиции, как и все остальное.
Так что тут даже еврейские источники, склонные усматривать антисемитский выпад даже в наводнении на островах Фиджи, в сознательных мерах антиеврейского характера Англию не обвиняют. Если уж кого и хотели попридержать британские законодатели, то это католиков, и потому в присягах и прочем присутствовали некоторые элементы подчеркнуто протестантского характера, чтобы католик не мог через них пройти. А то, что это мешает евреям, никому в голову не приходило, так же как, кстати, и мусульманам с индусами. Впрочем, мысль о том, что мусульманин сподобится претендовать на пост юриста, могла прийти тогда разве что в совершенно безумную голову.
А вот местные евреи никогда не оставляли своего стремления заняться адвокатской практикой. Первым евреем, который в 1887 году стал адвокатом, был Ф. Голдсмид: произнося присягу, он опустил мешавшие ему слова, правда (насколько же человек стал британцем по духу!), заранее предупредил об этом всех, кому эту присягу давал. И так как-то получилось (о, это важное для британцев слово «прецедент»!), что адвокатами становилось все больше и больше евреев. Хотя в сравнении с другими европейскими странами число их все равно было трудно назвать великим. Но и малым его тоже не назовешь. Не Польша, конечно же, не Венгрия и даже не Австрия догитлеровских времен… А вот юристы-судьи, правоведы еврейского происхождения и вероисповедания были заметны.
Зато после Второй мировой евреи составляли уже десять процентов солиситоров (адвокатов, имеющих право выступать лишь в низших судебных инстанциях, вроде нашего нарсуда). Среди барристеров (выступающих в судах высшей инстанции) этот процент был чуть ниже. Но зато к 1970 году членами Верховного суда были аж шестеро евреев. Такого вы во всей остальной Европе не найдете, сколько бы ни старались.
Как известно, в Англии все не как у людей. Нет, к примеру, в стране прокуроров. Вместо них — адвокат короля (королевы). А есть еще и королевские адвокаты — люди, которым доверены дела правящего дома (из их числа очень часто назначаются члены Верховного суда и прочие юридические сановники). Называют их «silk coats» («шелковые мантии»). Так вот — первой женщиной, получившей такую мантию, была еврейка по имени Роза Хейлборн.
В Британии по этому поводу острили:
— Как же она будет заседать с другими «шелковыми»?
— А что?
— Так ведь у евреев, кажется, мужчины и женщины даже в синагоге вместе не сидят…
Расцвет и процветание бывших британских колоний (впоследствии — членов Британского Содружества Наций) вполне естественным образом привели к расцвету и процветанию тамошних еврейских общин. И, соответственно, к росту юридической активности местных иудеев. Мы сейчас имеем в виду прежде всего такие страны, как Австралия и Канада. И, разумеется, времена, когда поездка туда никак не напоминала ссылку без возврата.
