Впрочем, чтобы разобраться с ней, нам придется сделать а шритл аройс фин ди Голдене Медине — шажок в сторону от Америки.
Шажок, правда, не такой уж маленький: назад в Старый Свет. Здешние, так сказать, «старосветские евреи» давно замечены в том, что не любят выделяться своими именами среди окружающего населения. Достаточно того, что выделяются фамилиями. Это, впрочем, тоже не обязательно. Есть и такая слабость, как переделка фамилий, но это встречается все же реже. Во всяком случае, у нас в России (добавим для политкорректности: в СНГ и странах Балтии).
Имена для внешнего мира выбираются нейтральные. То есть в форме, вполне приемлемой и как бы не режущей слух православным. Например: Боря, Гриша, Миша, Марик, Лева. Женские — Соня (значит, бабушка была Саррой), Маша, Ася. Как-то так само собой получается, что только некоторые имена становятся распространенными именно среди евреев и все реже и реже встречаются у других народов. Прошу понять меня правильно: все перечисленные имена не обязательно говорят о принадлежности носителя к сынам и дщерям Израилевым. Но именно их скопление — в одной ли семье, в кругу ли ваших друзей — позволяет сделать именно такой вывод.
С другой стороны, евреи, не сговариваясь, избегают многих, даже распространенных среди соседей, имен.
Многих ли евреев вы встречали по имени Иван? То, что оно происходит от ивритского Йехоханан, всем известно, но… Или есть ли у вас знакомая девушка Анфиса Кац? Или Лукерья? Сестры Анфиса и Лукерья Кац? Опанас Бергельсон? Как правило, это относится к именам, очень уж национально окрашенным: «русский Иван», к примеру. Что ни говори, а как бы почти любой еврей из тех, что предпочитают замаскироваться, ни старался, а видит предел, дальше которого заходить все-таки неприлично. Опять-таки, а свои что скажут?
Конечно же, правил без исключений не бывает. Я бы даже сказал, исключений демонстративных. Допустим, некий писатель-юморист, бурно начинавший в студенческой самодеятельности, меняет фамилию (то есть сначала берет псевдоним, столь необходимый творческой личности, а потом превращает его в фамилию, родовое имя, так сказать).
Был он, к примеру, Овсищер (все имена в этой историйке выдуманные!). Но стал, скажем, Петляев. Потом все его зовут Петляевым, и он сам начинает как бы верить, что он Петляев. Свое имя у него нейтральное, но (см. выше) частое именно, скажем, среди участников КВН. Но уж зато сына он называет (чуть было не сказал «крестит») демонстративно — по-нашему, по-петляевски: Иван. А так как подробности его личной жизни становятся фактами его творчества, то многократно в печати и по телевизору заявляет: «Мой парень Ваня Петляев…»
…Ваня вырос и сам стал появляться на экране, но каждый раз, когда ведущий представляет: «Наш корреспондент в… Иван Петляев», я, увидев на экране этот идише пунем мит нэзл, сомневаюсь: а не перепутал ли ведущий? (Для несведущих: «пунем» — «лицо», а «нэзеле» — в данном случае «носище»).
Бог с ним, с русским писателем Петляевым! И без него хватает материала, чтобы разбираться и разбираться! И — самое главное — выявить некоторые закономерности, характерные и общие в разных странах и исторических эпохах. Но для этого придется «шажку в Старый Свет» превратиться в довольно длительное пребывание: в одной России чего только не происходило с еврейскими именами.
Скажем, до революции не мог быть еврейский ребенок зарегистрирован иначе, как у казенного раввина, каковой «казенный» был государственным чиновником. Но имена регистрировал только еврейские. И какую-нибудь барышню из интеллигентной семьи, к примеру, дантиста или фармацевта могли всю жизнь звать Аней и Анечкой (Нюточкой, Нюрочкой и т. д., но все по-русски), однако в любом документе она оставалась Ханой Вульфовной. Потом, после революции, когда по всем документам дама уже была Анной Владимировной, выяснялось, что для исчисления пенсионного стажа надо иметь все документы, а они на два имени. И тут — о парадокс Советской власти! — приходилось идти в синагогу и получать там документ за подписью раввина о том, что имена Хана и Анна — суть одно и тоже! В общем, генуг мир цурес, так от нох а лох ин коп! Что в неточном переводе по смыслу значит: «Не хватало мне неприятностей, так еще и это!»
Причем особенно болезненно переживали необходимость «идти на поклон к клерикалу» активисты Евсекции
[2], закаленные борцы с «опиумом для народа». Их-то, как назло, родители наградили такими именами, что Сруль среди них звучало как имя итальянского оперного певца…
Революция отменила пост «казенного раввина», но продолжала терпеть раввина настоящего. До полной победы передовой идеологии. Обязанности же казенные перешли к загсам. Отныне каждый называл своего ребенка так, как хотел. Поэтому среди изрядно обрусевшей городской интеллигенции полностью исчезли из оборота Ханы и Мендели. Победили Анны и Михаилы. Отчества же, данные при проклятом царском режиме как имена родителей, естественно, сохранились.
Поэтому у людей, рожденных в 20-е, 30-е и даже 40-е годы, вполне нейтральные Аркадии и Львы сопровождались отчествами Исаакович, Абрамович, а то и Михул-Ицкович. О наборе этих нейтральных имен мы уже говорили. Почти не встречались Дмитрии, Сергеи, а тем более Вячеславы и Ярославы. Сочетание Николай Кац, Дмитрий Зильбербойм или Вадим Глускер были совершенной экзотикой. Но уже начинали звучать, особенно после войны.
До войны рядом с перебравшимися в большие города и старательно отряхивавшими всякий прах прошлого со своих ног советскими гражданами еврейской национальности существовал еще мир штетлов — местечек Украины и Белоруссии, а после 40-го года — Литвы. Там звучал по-прежнему идиш, там гражданина Качкеса еще звали Велвл, а не Вячеслав. И из каждого штетла кто-нибудь переселялся в большие города. А с ними переселялись и традиционные еврейские имена.
Надо сказать, что охватившая Россию мода на иностранные имена не обошла и причащающихся к культуре евреев. Более того, у них имена — в основном германские — начали приживаться даже немножечко раньше. Еще до революции «внешние имена» зачастую (хотя и не в очень большом количестве) звучали как Генрих, Арнольд и — увы! — Адольф. Проклятое впоследствии, это имя встречалось чаще других в сочетаниях типа Адольф Лазаревич или Исаакович. Трудно сказать, почему именно имена этого происхождения полюбились рвущимся к европейской цивилизации евреям. Вероятно, это был продуманный акт мимикрии. Согласитесь, что если Ярослав Клугер — сочетание диковатое, то та же фамилия, германская по происхождению, вроде бы прекрасно смотрится с именем Арнольд: Арнольд Клугер. Даже доктор Арнольд Клугер. Можете просто так, что вы себе ломаете язык: Арнольд Моисеевич да Арнольд Моисеевич!
Занятно отметить, что русские немцы, освоившиеся уже в России, ставшие православными и русскими патриотами, в то же время предпочитали имена подчеркнуто славянские, этакие Никита Федорович (Фридрихович) фон Бок или Иван Иванович Ванце.
