— О, дядя Толя! Я с его дочкой в одном классе училась.
И я понял, что имя Тельман претерпело изменения. Может быть оттого, что в Дагестане оно звучит как мусульманское. Знал бы об этом железный генеральный секретарь компартии Германии тов. Эрнст Тельман. Но его к этому времени давно уже замучили фашисты… Для того чтобы понять своеобразие «внешнего» именника горских евреев, следует вспомнить, что этническая группа эта проживала хотя в основном на Кавказе, но в весьма разных условиях.
Значительная часть обитала в таких крупных культурных центрах, как Нальчик, Грозный, Майкоп, даже Ачхой-Мартан, и существенно отличалась от близких родственников — колхозников и рабочих в Дагестане. Русские имена уже перед войной широко распространились среди кабардинцев, черкесов, балкарцев. Евреи не отстали от масс, и у них стали попадаться имена, редко встречаемые среди других еврейских этнических групп. У горско-еврейского писателя Амалдана Кукуллу (это несомненный псевдоним) маму звали Анна Никитична. Если вы когда-нибудь встречали ашкеназийку с таким именем-отчеством, сообщите, пожалуйста, мне. Это станет ценным филологическим открытием.
Значительная часть горских евреев проживала в Азербайджане. У властей тогда еще советского Азербайджана была довольно хитрая политика в национальном вопросе, в том числе и в принципе официальной записи имен. В отличие от эстонцев, скажем, ставших Хансами Фридриховичами, или узбеков, именуемых Рахматами Мамадалиевичами (а ведь всем, кроме восточных славян, отчества для обращения и повседневного пользования — чужды), азербайджанцы писали после имени отца «оглы» (сын) или «кызы» (дочь). Уважаемых руководителей, конечно, звали в миру на государственно-славянский лад: Гейдар Алиевич, Кюбра Алишевна. Но только их.
Так вот, тихой сапой азербайджанские паспортные столы провели грань между коренными и некоренными народами. И у коренных (куда попали, кроме титульной нации и лезгины, и горские евреи) в документах числилось «оглы» и «кызы»: Абдурахимов Хуссейн Абдурахим-оглы, Хаимов Нисим Мататия-оглы, Ханукаева Ракель Ильягу-кызы. Зато русские, армяне (выделение их как некоренных, кажется, и было главной целью) и евреи-ашкеназим (их еще называли «европей») оставались Иван Ивановичами, Генрихами Аванесовичами и Григориями Львовичами.
Согласитесь, что в этих условиях записать ребенка с «европейским» именем получалось как-то не с руки. Вы себе только представьте: Ильягуев Николай Вячеслав-оглы…
Грузинские евреи в отличие от других еврейских этнических групп были с точки зрения языка и быта практически неотличимы от грузин других вероисповеданий (а напомним читателю, что, хотя большинство грузин православные, есть там многочисленные мусульманские этнические группы — аджарцы, к примеру; есть и католики). Русские и европейские имена в грузинскую среду проникали и существовали зачастую одновременно и не смешиваясь с такими же, но только в грузинской форме. Вано и Иван, Томэ и Фома, Доменти и Дементий. Объяснялось это тем, что все дореволюционное время церковные записи велись только на русском языке. У евреев же, естественно, такие записи вел казенный раввин.
В условиях Грузии казенным раввином зачастую был ашкеназ, не знавший грузинского языка, или казенный и настоящий раввин был одним и тем же грузинско-еврейским лицом. В раввины не допускали ни Иванов, ни Генрихов, ни других звучных, но чуждых имен. К нашему времени грузинские евреи пришли с «внешними» грузинскими именами Шалва, Нодари, Анзор и с чисто еврейскими, но как бы «огрузиненными» Давид, Абрами, Иосиф (точнее, Иосипи)…
Мода, охватившая Грузию, на «истинно грузинские», а в действительности заимствованные из древнеиранского эпоса имена вроде Тамаз, Рамаз и т. д. обошла грузинских евреев.
(Занятно, что грузинская церковь тоже эти имена не признавала, и человек мог быть по паспорту Рамазом, а по крещению — Лукой или Спиридоном…)
Возьмем очень малочисленную группу крымчаков — крымских евреев. Теперь, впрочем, после немецкой оккупации Крыма — почти исчезнувшую. Кое-где их еще можно встретить в Крыму, Москве, Петербурге, но все, что составляло своеобразие их, боюсь, исчезло навсегда.
В отличие от караимов они никогда не доказывали, что их крымско-татарский язык — это что-то особое. И поскольку уровень образования среди крымчаков был весьма невысок, то и имена у них оставались те же, что были и всегда: слегка переиначенные еврейские и частью — тюркские.
Зато пестрота фамилий могла бы привести в замешательство любого, кто сталкивался с нею впервые. Колпакчи (шапочник), Куркчи (кожевник), Бахчиванджи (садовник) — полный тюркский Восток. И тут же Ломброзо, Манто — это выходцы из Италии или генуэзских колоний в Крыму. Гурджи, т. е. грузин — потомок выходцев из Грузии. И вдруг тут же Вайншток и Гольдман, предки которых попали в Крым, то ли спасаясь от Хмельницкого, то ли угнанные с прочим населением Украины степняками, но при первой же возможности выкупленные еврейской общиной и осевшие в Крыму…
Но по именам все одинаковы. Представляете себе: Ибрагим Сагак-оглы Вайншток! Русские и вообще европейские имена в их среде корни пустить не успели. Однако знал я очень достойного и образованного крымчака по фамилии Кая («скала» по крымско-татарски), родители которого назвали его в честь Льва Толстого Арсланом. «Арслан» — по-тюркски «лев». А отца его звали Сагак-Юда.
То есть его полное имя звучало Арслан Сагак-Юда-оглы Кая. Но он его перевел, и когда мы общались в 80-е годы прошлого века, он себя называл Львом Исааковичем, подчеркивая свое еврейство на ашкеназский лад.
Однако мы, дорогой читатель, задержались на территории бывшего Советского Союза, впрочем, точнее — России. Теперь никто с уверенностью не скажет: где больше живет представителей восточных еврейских групп, о которых мы до этого говорили, — в России или на прежних местах традиционного проживания. Пора нам сделать шаг на Запад и посмотреть, что же происходило с именами живущих там евреев. Скорее всего стоит посмотреть на евреев польских, чешских, венгерских (на них мы задержимся подольше: это очень своеобразная и интересная этническая группа сынов Израиля). Посмотрим мы и на евреев французских, английских и, может быть, итальянских. Это уже сефарды, но не такие, как на Балканах, в Голландии и Бельгии — те попали туда из Испании. Казалось бы, чего там выделять какие-то группы, не проще ли пройтись по номенклатурному списку стран Европы? Но в том-то и дело, что нет, не проще.
Ведь тот факт, что евреи живут в какой-то стране, еще не означает, что существует этническая группа такого же названия. Я не знаю, есть ли в Исландии евреи. Скорее всего, что хоть пара семей найдется: Исландия, в конце концов, нормальная страна, и, следовательно, должны там быть евреи. Но группы такой «исландские евреи» в природе не существует (как нет шведских евреев, норвежских и, скажем, сан-маринских). Это будут — если будут! — вполне достойные люди, которые ходят в синагогу, но все они (или почти все) новые переселенцы или беженцы, не имеющие в своем быту, именах, привычках или обычаях чего бы то ни было, что бы их отличало от обычных ашкеназов в Польше или на Украине.
Вы скажете: а как же евреи ин а Голдене Медине? (В Америке?) Они что, фун дер Марс гекимен? (С Марса прилетели?) Ведь все из той же самой Восточной и Центральной Европы. Так-то так, да не так. Слишком уж большую группу они представляют, сохраняющую многое из Старого Света, но за долгую историю выкристаллизовавшуюся в отличающуюся от других групп евреев общину. Со всем общим — свойственным всем евреям — и со своим, особым.
