В картах Мартеллуса была еще одна, скажем, «неточность»: на них мыс Доброй Надежды пролегал значительно дальше к югу, чем на самом деле. Вместо 34°22′ к югу он заканчивался где-то у 45-й южной параллели. Вне всякого сомнения, эти изменения в карту Мартеллуса внес Бартоломью Колумб, который, естественно, защищал свои с братом интересы. В найденном среди вещей Христофора Колумба после его смерти огромном томе «Имаго Мунди» (Описание мира) на полях книги обнаружено множество собственноручных заметок великого путешественника. Под номером 23 профессор Дэвис, который специально изучал почерки братьев Колумб и научился хорошо их различать, обнаружил заметки Бартоломью Колумба. Брат великого путешественника написал там следующее:
«В 88 г. в декабре месяце в Лиссабон прибыл Бартоломью Диаш [так в тексте], командор эскадры из трех каравелл, которые благочестивый король Португалии послал исследовать Гвинею. Командор доложил благочестивому монарху, что прошел от Гвинеи более 600 больших лиг, а именно — 450 на юг и 250 на север, и достиг места, которое именуется мысом Доброй Надежды, который, по его разумению, располагается в Абиссинии. Он сказал также, что с помощью астролябии определил, что находится на 45° градусов ниже экватора, что позволило ему вычислить примерное расстояние от точки, где он находился, до Лиссабона, равное 3100 большим лигам. Далее он стал рассказывать о своем путешествии очень подробно, делая заметки на карте, так чтобы ни одна, даже малейшая деталь не ускользнула от внимания благочестивого короля Португалии. Я при всем этом присутствовал»
[313].
В этих заметках Бартоломью Колумб утверждал, что командор Диаш определил широту мыса Доброй Надежды в 45°, что абсолютно не соответствует действительности. Главное же, Бартоломью опубликовал эту информацию только после того, как покинул Португалию. И в этом, по-моему, все и дело: У Изабеллы и Фердинанда не должно было возникнуть и тени сомнений в истинности данных, которыми их снабжали братья Колумб. До сих пор еще никто не догадался протянуть ниточку от братьев Колумб к картографу Мартеллусу, но могло быть и так, что тот был просто профессиональным подделывателем карт. Таким образом, наше расследование может иметь две версии: по одной из них, Мартеллус (итальянец по национальности) ни в чем не замешан; кроме того, его карты содержат новейшие сведения, связанные с морскими походами португальцев. Но, уверен, ему было известно, что разглашение этих сведений каралось смертной казнью. По другой версии, некто, имевший доступ к самым секретным португальским картам, передал Мартеллусу важнейшую информацию. Но если согласиться со второй версией, то это означает просто указать пальцем на Бартоломью Колумба и обвинить его в краже государственных секретов Португалии или же показать на другого доверенного человека португальского короля — того же картографа Бехайна из Богемии.
Между тем проницательный человек, разбирающийся в картографии, взглянув на большую карту «Йельский Мартеллус», сразу скажет вам, что Бартоломью Колумб и картограф Мартеллус были как-то связаны. Об этом свидетельствует хотя бы структура карты. Прежде всего, бумажные листы, на которых нарисована карта «Йельский Мартеллус», разного формата, что исключает версию о том, что она якобы была напечатана. В противном случае все бумажные листы были бы одного размера, чтобы помещаться в стандартные папки для хранения карт. В частных письмах, которыми обменивались Александр О. Виетор и профессор Дэвис, Виетор утверждает, что рентгеновское исследование не выявило никаких следов печатной работы и что все на карте «Йельский Мартеллус» сделано вручную со всей аккуратностью и тщательностью. Ясно, что эта карта вышла не из-под печатного станка, а была вычерчена рукой картографа. Профессор Дэвис пошел еще дальше: он считает, что карта выполнена рукой Бартоломью Колумба. В этой связи Дэвис пишет:
«Когда Колумб в 1485 г. уехал из Лиссабона в Испанию. Бартоломью остался в столице и продолжал работать в качестве картографа. Он был прекрасным картографом; многие считали, что у него особый, так называемый генуэзский стиль в работе. В то время картографы работали над новой картой для короля Жуана II. Король хотел создать новую карту мира, основанную на теоретических трудах Доннуса Николауса и старых португальских картах мира. Как все капитальные Карты того времени, эта карта должна была быть изготовлена на телячьем пергаменте с основой из тонкого льна, но так, чтобы соединительных швов не было видно. Эта огромная карта 180χ120 см, должна была стать государственной португальской картой мира и постоянно совершенствоваться и пополняться повой информацией в зависимости от результатов походов португальских капитанов и навигаторов Диаша и Кау.
К началу 1489 г. Колумб-старший влачил в Испании жалкое существование; кроме того, в 1488 г. ему перестали выплачивать пенсию. Короче говоря, он находился в Испании в отчаянном положении — бедствовал и даже нищенствовал. Ничего не поделаешь, герцог Медина-Сели или маркиз Де Мойа вовсе не торопились предоставлять ему судно, чтобы он мог плыть, куда ему заблагорассудится. Для экспедиции нужны были веские причины. Бартоломью собирался приехать к нему в Испанию и помочь с осуществлением его планов. Братьям отчаянно нужны были деньги, а для осуществления крупных проектов — поддержка таких солидных учреждений, как банк Святого Георга в Генуе. С приездом Бартоломью они в принципе могли заполучить солидные средства, продав секретные карты португальцев. Прежде чем уехать из Лиссабона, Бартоломью скопировал несколько карт в удобном для пользования формате. Большую карп- мира требовалось копировать с известной долей осторожности, причем в меньших размерах, и не на пергаменте, а на куда более тонкой бумаге. Таким образом появилась карга мира работы некоего Мартеллуса, она же — «Йельский Мартеллус». в начале 1489 г. Бартоломью уехал из Лиссабона просто потому, что вся работа была уже сделана. Сначала он поехал в Севилью, чтобы помочь брату, где и переделал «Йельскую карту», добавив еще один лист, в котором переправил географическую широту мыса Доброй Надежды с 34°24′ на 45° южной широты, причем и эти-то координаты не вмещались в красивую раму, обрамлявшую карту и делавшую ее похожей на картину, и срезались»
на уровне 41° южной широты
[314].
Есть легенда, которая распространена на восточном побережье Африки. Там рассказывается о некоем португальском мореплавателе, неожиданно появившемся в тех краях в 1489 г. Меня не оставляет ощущение, что в данном случае мы имеем дело с Бартоломью Колумбом, который, так сказать, отправился в разведку на местности.
Подводя итог, можно предположить, с известной долей сомнения, что искаженная информация о географической широте, на которой находится мыс Доброй Надежды, зафиксированная в секретных португальских документах, ускользнула из подвалов португальской сокровищницы и пошла гулять по миру. И виновником этого был, конечно же, Бартоломью Колумб.
Но почему же Бартоломью со всей серьезностью ученого картографа утверждал, что, двигаясь от Португалии «восточным путем», мореходу никогда не достичь Индии, Китая и Островов пряностей? Ведь португальцы, можно сказать, там уже побывали. Очень просто: братья Колумб хотели обратить на себя внимание Изабеллы Кастильской и Фердинанда Арагонского, которые пребывали в полном неведении относительно истинного положения дел. В те времена считалось, что один градус географической широты равняется 50 милям (90 километрам). Так, во всяком случае, утверждал крупнейший ученый Тосканелли. Поскольку достичь Индии в обход Африки, согласно подложным картам Мартеллуса, было невозможно, мореход должен был двигаться в западном направлении. Вообще-то, если как следует во всем разобраться и отбросить элемент, прямо скажем, жульничества, Колумб разработал капитальный план завоевания востока, правда, сильно отличавшийся от планов Диаша и Васко да Гамы. Испанцы, достигнув Карибского моря и пройдя в Тихий океан Магеллановым проливом (мы ведь не сомневаемся, что братья Колумб знали об этом проливе, верно?), имели возможность надолго обеспечить свое присутствие в этом регионе, должным образом там закрепившись, чтобы не пропускать португальцев.
