Одновременно началось рассредоточение и авиационных частей. 8 июля начальник Генштаба приказал командующему КОВО передислоцировать в БОВО 33-й истребительный и 3-й тяжелобомбардировочный авиаполки, в ОрВО управление 16-й авиабригады, 13-й скоростной бомбардировочный и 51-й дальнебомбардировочный авиаполки, в ХВО 60-й скоростной бомбардировочный авиаполк, в КалВО 16-й скоростной бомбардировочный авиаполк, в ЛВО управление 29-й авиабригады и 7-й тяжелобомбардировочный авиаполк, в СКВО 1-й дальнебомбардировочный авиаполк и вернуть в места постоянной дислокации в ОдВО управление 7-й авиабригады, 8-й и 11-й тяжелобомбардировочные авиаполки. Одновременно командующему ОдВО было приказано отправить в ЛВО управление 55-й авиабригады, 44-й и 58-й скоростные бомбардировочные авиаполки, а также перевести в места постоянной дислокации 21-й дальнебомбардировочный, 146-й и 131-й истребительные авиаполки
[1019]. Уже 9 июля к местам постоянной дислокации были переброшены 13 авиаполков (33-й иап и 3-й тбап в БОВО, 13-й сбап и 51-й дбап в ОрВО, 60-й сбап в ХВО, 21-й дбап, 8-й и 11-й тбап в ОдВО, 7-й тбап, 44-й и 58-й сбап в ЛBO, 16-й сбап в КалВО, 1-й тбап в СКВО) в составе 540 самолетов
[1020]. 9 июля было расформировано управление Южного фронта, а 10 июля — управление 9-й армии
[1021].
Советско-румынские комиссии
В соответствии с советско-румынским соглашением от 28 июня 1940 г. главой советской делегации в Смешанной советско-румынской комиссии для урегулирования спорных вопросов по эвакуации румынских войск и учреждений из Бессарабии и северной части Буковины был назначен заместитель командующего войсками ОдВО генерал-лейтенант Д.Т. Козлов, которому начальник Генерального штаба Красной армии в 23.17 приказал организовать 29 июня встречу плывущих из Констанцы на пароходе «Трансильвания» представителей Румынии во главе с дивизионным генералом А. Алдя
[1022].
В 17.30 29 июня Давидеску прибыл к Молотову и передал ему разработанный румынским Генштабом план эвакуации отдельных зон передаваемых территорий, а также просьбу румынского правительства, чтобы темп занятия советскими войсками территории Бессарабии и Северной Буковины не превосходил темпа эвакуации румынских войск. Молотов ответил, что «темп эвакуации должна установить Смешанная комиссия, которая теперь же может приступить к работе. Однако неизвестно, по каким причинам румынские делегаты в Одессу еще не прибыли. Что касается мнения правительства СССР о сроке эвакуации, то оно согласно продлить срок до 2 часов дня (по московскому времени) 3 июля с тем, чтобы в распоряжении румынского правительства имелось 5 дней». Соответственно этому будут рассчитаны и темпы продвижения советских войск. Давидеску ответил, что «ему неизвестно, по каким причинам румынские делегаты не прибыли до сих пор в Одессу. Они выехали вчера из Констанцы на пароходе “Трансильвания”, и возможно, что пароход задержался из-за бури в Черном море».
Одновременно румынская сторона попыталась добиться пересмотра линии границы в Северной Буковине. Давидеску заявил Молотову, что, поскольку новая разграничительная линия в районе г. Герца не была точно фиксирована, он «о ней не вполне ясно сообщил своему правительству. Когда он смотрел карту, показанную ему т. Молотовым, то тогда ему было неясно, идет эта линия к северу от Хертца или в другом направлении. В настоящее время советские части достигли Хертца и продвинулись на 11 км к югу от этого города. Румынское правительство просит оставить этот район за Румынией, так как он является старой румынской территорией, принадлежавшей Румынии еще до войны 1914 г.». Поэтому румынская сторона предлагала провести границу по линии бывшей границы между Австро-Венгрией и Румынией. Молотов напомнил «посланнику, что он предложил ему во время беседы 26 июня взять карту, на которую нанесена предлагаемая граница, однако посланник от карты отказался и ограничился записью важнейших пограничных пунктов. Карта опубликована сегодня в газетах. Посланник может получить эту карту и сейчас». Что касается просьбы Бухареста об изменении линии границы, то нарком иностранных дел СССР сказал, что «он предвидит трудности в решении этого вопроса в желательном для румынского правительства направлении»
[1023].
Тем не менее, советское руководство решило проконсультироваться с военными, и 30 июня Генштаб просил начальника штаба Южного фронта Ватутина до 14.00 сообщить «оценку значения района Херца как в военном, так и в экономическом отношении»
[1024]. В ответ Ватутин сообщил, что «в экономическом отношении Херца особого значения не имеет. В военном отношении район Херца своим расположением на южном берегу р. Прут занимает командное положение над районом Новоселица (жел. дор. станция), является узлом дорог и укрепленным пунктом. Поэтому необходимо район Херца иметь в наших руках». Этот ответ начальник Генштаба 1 июля передал в НКИД
[1025]. В тот же день Давидеску передал Молотову записку, в которой указывал, что в своей ноте СССР требовал северную часть Буковины, «однако линия, нанесенная красным карандашом, отрезает в районе Херца угол территории, который никогда не составлял части ни Буковины, ни Бессарабии, но был частью старого королевства — уездом Дорохой.
Старая граница между Румынией и Австро-Венгрией была в Маморнице. Не было и нет ни одного украинца в этом районе. Следовательно, занимая линию, указанную на карте, Правительство СССР выставило бы практически новое требование, так как речь идет о территории, всегда принадлежавшей Румынии и никогда не составлявшей части ни Бессарабии, ни Буковины». На этой записке имеется резолюция Молотова: «Т. Соболеву. Надо ответить, что это не имеет под собой основания, т. к. Румынское правительство приняло предложения СССР, к которым была приложена карта, согласно которой район Херца входит в СССР»
[1026]. В 21 час 4 июля румынской стороне было заявлено, что «требование румынских властей в отношении границы в районе города Герца, будучи в полном противоречии с границей, обозначенной [в соответствии с картой, приложенной к предложениям Советского правительства от 26 июня с.г.], не принято компетентными советскими органами»
[1027].
