13 февраля 1921 г. главнокомандующий Красной армией С.С. Каменев направил командующему всеми вооруженными силами Украины и Крыма М.В. Фрунзе директиву № 803/оп/сс, в которой указывал, что «военно-политическая обстановка на западных границах РСФСР, возможно, в ближайшее время поставит Красную Армию снова перед вооруженной защитой границ РСФСР». В качестве вероятных противников фигурировали белогвардейские формирования на территории Польши, армия Врангеля и войска Финляндии, Эстонии, Латвии, Литвы, Польши и Румынии. Наиболее сильными противниками были бы Польша и Румыния, а остальные западные соседи стали бы либо союзниками Польши, либо сохранили бы нейтралитет. «Нашей общей задачей на западе является оборона пределов РСФСР от вторжения врагов». Соответственно от войск требовалось: «а) Отразить вооруженное вторжение и нанести решительное поражение белогвардейским формированиям, производящимся на территории соседних с нами государств, а также отразить всякие попытки десанта со стороны армии Врангеля на наши черноморские берега, б) Нанести решительное поражение армиям соседних с нами государств, если бы таковые объявили нам войну».
В директиве указывалось несколько вариантов оперативных действий советских войск в зависимости от общей обстановки. В том числе имелся вариант «ПР», предусматривавший, что «при выступлении Польши совместно с Румынией при частичном участии или нейтралитете группы северных соседних государств в основание нашего плана кладется нанесение решительного поражения наиболее сильной и опасной армии Польши и выжидательные действия против удаленной от главных объектов войны Румынии». Развертываемый в этом случае Западный фронт наносит главный удар в Белоруссии, а в Восточной Галиции действуют войска Юго-Западного фронта, одновременно ведущие активную оборону против Румынии и обороняющие побережье Черного моря до Керчи
[365]. Соответственно, Фрунзе своей директивой № 2812/ноу/сс от 25 февраля потребовал от штабов Киевского (КВО) и Харьковского (ХВО) военных округов к 10 марта представить свои соображения по этим вариантам действий советских войск
[366]. Во исполнение этой директивы 23–24 марта штаб КВО подготовил доклады по двум вариантам действий войск в случае возникновения войны с Польшей
[367], которая, как свидетельствуют оперативные документы советского командования, рассматривалась в то время в качестве потенциального противника № 1.
Тем временем 18 февраля в Москву поступил ответ из Бухареста, в котором отрицалась возможность проникновения петлюровских отрядов на территорию Украины и запрашивались точные сведения о якобы произошедшем инциденте для «проведения расследования»
[368]. 3 марта 1921 г. был подписан польско-румынский договор о взаимопомощи, который предусматривал взаимную военную поддержку в случае, если бы восточные границы Польши или Румынии подверглись неспровоцированному нападению (ст. 1); взаимные консультации и координацию политики обеих стран в отношении восточных соседей (ст. 2); заключение польско-румынской военной конвенции (ст. 3) и обязательство не заключать мира и не вести сепаратных переговоров в случае войны (ст. 4). Срок действия договора устанавливался в 5 лет
[369]. Понятно, что, узнав о заключении этого соглашения, 13 марта Чичерин обратил внимание Литвинова на необходимость выяснения вопроса, чего же хотят румыны — «мириться с нами или воевать»?
[370] В это время на Балканах возникло новое межгосударственное объединение — Малая Антанта. Начало ему было положено еще 14 августа 1920 г., когда было подписано военное соглашение между Чехословакией и Югославией. 23 апреля 1921 г. было заключено румыно-чехословацкое соглашение против Венгрии, а 7 июня 1921 г. — румыно-югославский договор против Венгрии и Болгарии
[371].
15 марта Румыния уведомила РСФСР о том, что представителем на переговорах в Ревеле назначен Г. Филалити, являющийся комиссаром в Константинополе. О времени его возможного приезда в Ревель предполагалось сообщить после его возвращения в Бухарест
[372]. Тем самым румынское руководство показало, что проблема соглашения с Москвой не сильно его интересует. Понятно, что советское правительство продолжало добиваться начала переговоров с Румынией, остававшейся после заключения советско-польского договора от 18 марта 1921 г. единственным западным соседом, отношения с которым все еще не были урегулированы конкретным соглашением. 23 марта Москва вновь обратила внимание Бухареста на то, что «румынские войска, расположенные вдоль Днестра, не только защищают белогвардейские отряды и облегчают им переход реки в целях нападения на российские и украинские вооруженные силы, но и совершают действия, непосредственно враждебные последним. Так, например, 12 марта румынские войска подвергли сильному обстрелу местечко Яруга, к юго-востоку от Могилева[-Подольского], а 14 марта они с еще большей энергией повторили этот обстрел». Советская сторона протестовала против подобных действий и требовала их прекращения
[373]. В тот же день Румынии было заявлено, что Москва ожидает сообщения о дне приезда румынского представителя в Ревель
[374].
25 марта Ионеску уведомил Чичерина о том, что никаких нападений «румынских войск на русские и украинские части» не могло быть, хотя и согласился произвести расследование указанных фактов. Со своей стороны, Румыния выдвинула встречные претензии о фактах обстрелов румынских войск с советского берега
[375]. 9 апреля РСФСР и УССР направили Румынии ноту, в которой указали, что в Днестровском лимане румынские военные корабли нападают на советские рыболовецкие суда. Соответственно, Москва и Киев требовали «немедленного удаления всех военных судов с Днестровского лимана» и заявляли, что появление румынских военных кораблей «в его водах будет рассматриваться ими как враждебный акт, против которого будут приниматься все меры, необходимые для защиты наших берегов». Вместе с тем советские республики предлагали Румынии «составить смешанную комиссию… для выработки статута Днестровского лимана и правил судоходства в его водах»
[376]. 12 апреля Ионеску уведомил Чичерина о том, что факты обстрела советского берега румынскими войсками не подтвердились. В этом районе имели место учебные стрельбы, но ни один снаряд не перелетал через реку. Точно так же он отрицал факт обстрела вооруженными румынскими судами советских плавсредств на лимане, указав на то, что именно с советского берега по этим румынским кораблям был открыт огонь. Тем не менее Румыния принимала предложение о создании смешанной комиссии на лимане, но видела основную задачу этой комиссии в постановке бакенов по равноудаленной от обоих берегов линии. Москве вновь напоминалось, что скоро румынский представитель сможет отправиться в Ревель
[377].
