Мора прикидывала шансы — то, что ее отправляли в медцентр, доказывало неуверенность инспектора в составе преступления. Иначе бы уже везли прямо в Канцелярию, ведь так? По крайней мере, в это очень хотелось верить.
В кабинет вошла неприметная девушка с небольшим черным пистолетом. Это и были те самые фотоны, пули которых вызывали паралич?
Додумать Мора не успела.
* * *
Перед глазами мелькают разноцветные пятна. Ей снова десять. Она видит мир таким большим!.. Вокруг улыбающиеся люди, облаченные в белые халаты. Ее ведут за руку по широким коридорам. Рядом только друзья, здесь ее любят и всегда ждут.
Все проблемы остаются в прошлом, а прошлое остается в серебряной жиже, вытекающей из плотных трубок, которыми окутано тело.
Добрый доктор дарит ей толстый синий блокнот, и она рисует в нем в перерывах между сеансами. Нечеткие черно-белые картинки. Маленький фонтанчик с волшебными рыбками, попугайчиков и апельсиновые деревья. От ее прошлого осталось только это, все остальное стекло по прозрачным трубкам вместе с горечью обид и разлук. Остались только рыбки и бесконечная преданность доброму доктору.
«Ты недооцениваешь Канцелярию» — фраза звенит в сознании, отзываясь эхом. Кто ее сказал? Когда?..
Добрый доктор сменяется суровым мужчиной в военной форме, блокнот отправляется в щель между дверным косяком и стеной в маленькой тесной коморке, лишенной окон.
Больше нет улыбающихся лиц и широких коридоров. Они забыты, запрятаны в самые дальние уголки сознания. Собственное имя звучит непривычно и чужеродно. «Мора…» Разве это она?
* * *
— Мора!
Резкий удар по щеке заставил встрепенуться. Девушка вынырнула из сна, моментально забыв, о чем он был.
Больничная кровать была в несколько раз лучше, чем та, на которой обычно спала Мора. Девушка вжалась в мягкий матрас, пытаясь сфокусировать зрение.
— Ты очнулась? Слышишь меня? У нас мало времени!
Перед глазами мелькнула помятая физиономия с рассеченной скулой. Рубашка порвана, волосы слиплись и выглядят так, будто их вываляли в помоях.
— Это я! Йон! Прошу, у нас мало времени!
Глава 13
Главным уроком, который вынес Йон после пробы сил в Пагошете, было то, что никогда не стоит выходить на поле без защитного костюма. Даже если ты не собираешься играть, следует запомнить, что предосторожность никогда не бывает лишней.
Зато теперь у него болело буквально все: руки, ноги, спина… Даже кончики пальцев то и дело начинали дергаться. Сара уговаривала его сходить в медицинское крыло, Алон грустно покачивал головой и выдавал что-нибудь вроде: «Незалеченная травма к темной стороне привести может, слушать друга своего должен ты».
Тем не менее Йон их не слушал. Он ощущал, что и так стал приковывать к себе слишком много внимания, хотя и прошла всего пара часов. Правда, тот же Алон на это довольно посмеивался и заявлял, что теперь, когда кто-то смотрит в их сторону, он может быть спокоен: пялятся не на его шрам, а на лучшего в мире защитника.
В обед на Йона косились старшекурсники, кто-то вздыхал.
Даже Мила, ведя их к следующему кабинету, шепнула: «Не вздумай отказаться от места в команде».
Урок методов математических вычислений вела высокая и тощая женщина неопределенного возраста. Она была одета в старомодное платье, а черные волосы были собраны на голове в высокую и очень вычурную прическу. Первым, что кадеты услышали от нее, было:
— Святая бюрократя! Вы что, не в состоянии рассесться по номерам? И как я должна вас тогда различать!
Успевшие занять места дети спешно вскочили. Столы здесь, как и в других кабинетах, были выставлены в одну линию. Йон с сожалением глянул на Алона и отсел на третий с краю стул. На второй приземлилась Сара, а справа, смерив соседа полным презрения взглядом, сел Эдмонд.
— Что ж, я надеюсь, вы отняли у меня время в первый и последний раз. Меня зовут госпожа Элеонора. Я учу кадетов уже больше тридцати лет. И за этот не столь большой по меркам истории срок действительно думающих учеников набиралось не слишком много. На пятом курсе я преподаю прикладную физику, но, поверьте, там все еще печальнее. И это несмотря на то, что вы должны быть, по сути, лучшими из лучших.
Ученики молчали, боясь пошевелиться. Строгая госпожа внушала трепет и страх. Йон, в очередной раз почувствовав, что заныла спина, осторожно повел плечами, стараясь не издать никакого шороха.
— Второй номер!
Громкий голос преподавателя заставил мальчика буквально подскочить на месте, несмотря на то, что обращались совсем не к нему.
Слева от Йона медленно поднялась побледневшая Сара.
— Начнем с чего-нибудь простого. Как насчет детских задач на элементарную логику? — Элеонора вопросительно приподняла одну бровь и тут же продолжила: — В какой системе исчисления восемнадцать плюс восемнадцать равняется двенадцати?
На Сару было больно смотреть: большие глаза чуть увлажнились, а нижняя губа начала подрагивать. Несколько ребят из группы, в том числе Эдмонд, подняли верх руки.
— Не знаете? — наставница поджала губы, указывая рукой в сторону первой парты.
— Игорь. Первый номер, — представился ученик, вскакивая с места. — Равенство верно в случае одноразрядного счетчика при двадцати четырех делениях.
Госпожа Элеонора недовольно закатила глаза:
— Для чего, по-вашему, я вас рассадила по порядку, кадет? Чтобы вы не кричали о том, кто вы, каждый раз, как встаете. Сядьте! И в следующий раз будьте добры являться в класс в надлежащем виде.
Игорь стушевался, бестолково поправляя мятую рубашку. Несколько мелких смешков пронеслись по классу, но они тут же стихли, стоило преподавателю повернуть голову.
— Радоваться неудаче своего коллеги недостойно служащего Канцелярии, — высокомерно проговорила Элеонора, вновь поворачиваясь к Саре. Та все еще стояла около своего места, нервно разглядывая пол под ногами учителя.
— Кажется, задачки на логику не для вас, второй номер. Что ж, мне уже давно пора снизить мои и без того низкие ожидания. Дадим вам еще один шанс. Посмотрим, знаете ли вы вообще что-то. Итак, условие: величина икс была увеличена на десять процентов, затем полученную величину игрек уменьшили на десять процентов. Какова процентная разница между итоговой величиной зед и величиной икс?
— Никакой? — осторожно предположила Сара и закусила губу.
— Вот дура… — чуть слышно шепнул Эдмонд, но учительница все равно его услышала.
— Четвертый номер, что я говорила насчет недостойного поведения?
— Прошу прощения, госпожа Элеонора, — рыжий тут же вытянулся по струнке. — Я не радовался. Я всего лишь озвучил негативную оценку знаниям второго номера.
