– Что-то случилось? – спрашиваю я.
– Не тревожься, Кайла. Ничего плохого ты не сделала. И ты знаешь, что я здесь для того, чтобы помочь тебе.
– Э, конечно.
– Слушай меня, Кайла. Если кто-то донимает тебя в школе, создает проблемы, ты должна сказать мне. Не люблю узнавать новости из других источников. Чувствую себя так, словно не справляюсь со своей работой.
Смотрю на нее растерянно. Единственная, кто подходит под эту категорию, Феб, но о ней никто не знает. В лесу, когда она говорила все те вещи, мы были одни.
– Не понимаю. Что вы слышали?
Миссис Али улыбается и едва заметно качает головой.
– Бедняжка. Этот мир, должно быть, слишком сложен для тебя, вот почему моя обязанность – помочь разобраться в нем. Но я не в состоянии помочь тебе, если ты не помогаешь мне. Итак, дорогая, ты хочешь о чем-то мне рассказать?
– Нет. И я не знаю, что вы имеете в виду. – Тем не менее я почему-то убеждена, что ей известно что-то о Феб и она ждет от меня какого-то признания.
Однако, что бы там ни говорила Феб, я не шпионка. И как я могу жаловаться на Феб, если без нее мы бы не получили назад Себастиана? Мы бы даже не знали, жив он или умер.
Миссис Али снова смотрит на меня пристально, и я вижу по ее глазам, что она знает: я скрываю от нее что-то. Она качает головой.
– Жаль, Кайла. Ты сама этого не понимаешь, но тебе нужна моя помощь. Я – единственное, что стоит между тобой и… серьезными неприятностями. Будь осторожна. А теперь отправляйся на урок.
Она поворачивается, открывает дверь и, не оглядываясь, выходит.
У меня дрожат ноги, колени как ватные. Что это было? Угроза? Какие серьезные неприятности она имела в виду?
Я стою в пустой комнате, тяну на себя дверь и пытаюсь собраться. Представляю «безопасное место», плыву на облаках. И чувствую – что-то не так. Я сделала что-то не так. И за это меня ждет расплата.
Самое меньшее – получу выговор за опоздание на урок. Я трясу головой: возьми себя в руки, Кайла. Делаю глубокий вдох, берусь за ручку, но слышу шаги. Четкие, отмеренные. Что делать? Рука падает. Свет в комнате выключен, а в коридоре включен, и в двери есть окошечко. Я отступаю в тень и наблюдаю. Шаги ближе… двое мужчин в сером. Лордеры.
Они открывают дверь в класс, где начинается урок английского и где сейчас должна быть я.
Неужели это и есть те самые серьезные неприятности? Неужели пришли за мной?
Лордеры исчезают за дверью и вскоре появляются снова. Только теперь между ними испуганная, с белым как мел лицом, Феб.
В автобусе, куда я вхожу после занятий, перешептывания и бледные лица. Мне смотрят в спину, пока я иду по проходу и сажусь рядом с Беном, но когда поворачиваюсь, никто не смотрит в глаза. Они думают, я сделала что-то. Знают, как Феб вела себя по отношению ко мне, и теперь считают, что лордеры забрали ее из-за меня.
Место, на котором обычно сидит Феб, пустует. Она так и не вернулась. Автобус трогается. Значит, с ней не просто поговорили. Они забрали ее с собой.
По спине пробегает холодок.
Бен берет меня за руку.
– Ты в порядке? – Вслед за мной он обводит взглядом салон, видит, как уходят в сторону глаза, как отворачиваются лица. – Что происходит?
Я качаю головой, потому что не могу ничего сказать, потому что вокруг слишком много чужих ушей.
Хочу бежать. Прямо сейчас. Но я в автобусе и вокруг меня люди. Держусь за теплую руку Бена, закрываю глаза и стараюсь убедить себя, что я не здесь, а где-то еще.
– Что случилось? Расскажи мне. Может, я сумею помочь.
Я открываю глаза и качаю головой.
– Не сейчас. На тренировку до собрания Группы пойдешь?
Он кивает.
– Мне можно прийти?
Бен усмехается.
– Конечно.
– Вот тогда и поговорим.
Он сжимает пальцы. Понимает, что если для разговора мне нужно бежать, значит, дело серьезное.
Глава 28
Маму пришлось убеждать. Она бы никогда меня не отпустила, но папа еще дома, хотя и с портфелем в руке, – собирается в деловую поездку.
– Пожалуйста, – прошу я, – мне нужно побегать. – И он становится на мою сторону и даже каким-то образом уговаривает маму.
К тому времени, как у двери появляется Бен, папы дома уже нет.
– Ты уверена, Кайла? – спрашивает мама, обеспокоенно поглядывая на темнеющее небо. – Похоже, дождь собирается.
– Ничего со мной не случится. Эта штука водонепроницаемая, так ведь? – Я тяну рукав куртки. Бояться машин тоже не приходится – поверх куртки я, по маминому требованию, надела светоотражательную жилетку.
– Только по главным дорогам?
Бен обещает присмотреть за мной и смотрит на маму спокойно и уверенно. Ее это, похоже, успокаивает, и мы уходим.
Начинаем неторопливо и прибавляем постепенно. До собрания Группы у нас целый час, впереди пять миль – легко.
Бежим. Бен то и дело посматривает на меня с любопытством. Ждет, что я заговорю и все объясню, а я вдруг понимаю, что сказать-то и нечего.
Факт: Феб вела себя безобразно в отношении меня. Факт: лордеры забрали ее из школы и домой в автобусе она уже не вернулась. Но ведь это и все?
Бегу на пределе. Бен держится рядом. Ноги у него намного длиннее, и сил ему приходится тратить меньше.
– С такой скоростью придем раньше. Может, сбросим?
Мы сбрасываем и постепенно переходим на шаг.
– Это имеет отношение к Феб? – спрашивает Бен.
– Что тебе известно?
– Я узнал об этом сегодня после полудня, когда сошел с автобуса. Кто-то сказал, что видел, как ее утром усадили в фургон лордеров. Но все на уровне «он сказал… она сказала» – слухи, не больше того. Хотя домой на автобусе Феб уже не вернулась.
– Все так и было, я сама их видела. Два л ордера вошли в класс, а через минуту вышли, и один из них держал Феб за руку. Они провели ее по коридору и вывели из здания.
– Кто-нибудь знает почему?
– Я тебя собиралась спросить.
Бен мнется.
– Кое-кто думает, что ты могла что-то сказать. Навлечь на нее неприятности.
– Нет! Я бы ничего не сказала.
– Знаю. Тем более после того, как она вернула тебе кота, – говорит Бен, и я понимаю, что он имеет в виду. Вот только мне самой недостает его уверенности. Не исключено, что я как-то, не по свой воле, оказалась причастной к случившемуся с ней.
– Что-то еще? – спрашивает Бен.
Я пожимаю плечами.
– Только то, что сказала Феб. Мол, мы – правительственные шпионы из-за чипов у нас в мозгу.
