– Неправда.
– А если правда? Если мы просто не знаем? Может, я выдала ее, сама о том не подозревая. Может, кто-то просканировал мой мозг и – пуф! – ее нет. Потому что она говорила такое, что не могло понравиться правительству.
Бен снова качает головой.
– Этого не может быть.
– Почему? Откуда ты знаешь?
– Потому что, если бы это было правдой, нас бы забрали первыми.
Шокированная, я смотрю на него. По привычке проверяю «Лево». Как всегда после бега, уровень держится около 7, но по коже словно бегут паучки. Бен прав. Мы говорили о возвращении Тори, о тех, кого забрали с Ассамблеи, спрашивали, что происходит. Это похуже, чем то, что говорила или делала Феб.
Так или иначе, меня не оставляет ужасное чувство, что случившееся с ней – моя вина. Наверно, это из-за миссис Али, которая сказала, что не любит узнавать новости из других источников. Должно быть, она услышала что-то о Феб, и это что-то оказалось связанным со мной.
– Я и еще кое-что узнал, – добавляет Бен. – Почему твоего кота отнесли Феб. Она, оказывается, присматривает за разными животными, особенно ранеными. Их ей отдают те, кто не в состоянии заплатить ветеринару. Похоже, Феб знает к ним подход.
И кто же позаботится о них теперь?
– Побежали, – говорю я.
Мы минуем здание деревенского клуба, где скоро начнется собрание Группы, и бежим дальше. Я думаю о том, что утаила от Бена. Об объявленной пропавшей без вести девочке, Люси Коннор; о Роберте, Робби, пережившем взрыв автобуса, но попавшем в список погибших на памятнике.
Мы поворачиваем наконец к клубу.
– Опоздаем, – говорю я.
– Ну и что? – Бен пожимает плечами. Он опаздывает всегда. Я только не уверена, что сестра Пенни, которая смотрит на его опоздания сквозь пальцы, распространит свою снисходительность и на меня.
Мы вбегаем в клуб через пятнадцать минут после начала собрания.
– Я уже собиралась звонить твоей маме, – сообщает, подбоченясь, сестра Пенни. Бену она не говорит ни слова.
– Извините, это я виноват, – говорит Бен. – Выбрал длинный маршрут, и мы не успели вернуться.
Сестра Пенни немного оттаивает и улыбается Бену.
– Ну тогда ладно. Садитесь, оба. Мы как раз начали обсуждать, какие цели каждый из нас ставит на следующие месяцы, так?
Какое-то время я ее не слушаю. Мои цели просты: держаться как можно дальше от лордеров и избегать неприятностей. А еще выяснить, что случилось с Феб, шепотом напоминает настойчивый внутренний голос.
Я так занята собственными мыслями, что не замечаю, как сестра Пенни подходит ко мне. Бен толкает меня в плечо.
Пенни хмурится.
– Постарайся оставаться с нами, Кайла. Может быть, бег отнимает у тебя слишком много сил? Итак, расскажи, какие цели ты ставишь перед собой?
Целей немного, и они не для оглашения вслух, но то, что я говорю после недолгого раздумья, вполне соответствует моим мыслям: хорошо учиться и избегать неприятностей.
Собрание наконец заканчивается.
– Береги себя. – Бен сжимает мою руку и убегает. Я провожаю его взглядом и завидую – вот бы и мне так.
Другие тоже понемногу расходятся. Я направляюсь к двери.
– Кайла, подожди, – окликает Пенни. – На пару слов.
Оборачиваюсь.
– Да?
– У тебя все хорошо?
– Было бы хорошо, если бы не спрашивали постоянно, все ли у меня хорошо! – не думая, бросаю я и тут же, покраснев, добавляю: – Извините, не надо было так говорить. – Может быть, она – одна из тех, кто записывает каждое мое слово, каждую мысль.
Сестра Пенни вздыхает.
– Садись, Кайла.
Я сажусь.
Она закрывает нетбук и опускается рядом.
– Я на твоей стороне. – Ее слова так похожи на то, что говорит миссис Али. Я отстраняюсь. Пенни огорченно качает головой. – Не надо. Ты только не бойся меня. Этот разговор останется между нами. Понимаешь? Что бы ты ни сказала сегодня, я никуда не побегу и никому это не передам. Можешь мне доверять.
Несмотря ни на что, я верю, что она говорит искренне. Но кто знает, что может сделать человек ради моего блага?
– Расскажи мне. Я же вижу. У тебя на лице написано – что-то случилось. Что?
А если через нее удастся получить какую-то информацию?
– Из нашей школы сегодня забрали девушку. Лордеры. Я знала ее. Вот и все.
– Господи, что же произошло?
– Двое вошли в класс и увели ее с собой. Говорят, посадили в черный фургон.
– А ты знаешь почему?
– Не уверена. Может быть, сказала что-то не то.
– Я так понимаю, что в этой истории не все так просто, – говорит сестра Пенни и тут же поднимает руку. – Нет-нет, ничего мне не говори. Эта девушка, сколько ей лет?
– Не знаю. В школе она была в одном со мной классе.
– Одиннадцатый год?
Я киваю.
– Послушай, Кайла. Это очень важно. Не задавай вопросов и держись от этого дела подальше. – Она берет меня за плечи и смотрит мне в глаза. – Это ради твоего же собственного блага. Ты понимаешь?
Да.
Пенни отпускает меня и улыбается, ясно и безмятежно.
– Тогда до встречи в следующий четверг! До свидания, моя дорогая, и всего хорошего.
Она выходит. Я поворачиваюсь и вижу маму в конце коридора. Подхожу ближе.
– Все в порядке? – Она вскидывает брови.
– Да, все хорошо, – говорю я и в порыве внезапного воодушевления добавляю: – Мы с Беном немного задержались на маршруте, и сестра Пенни выговаривала мне за опоздание.
– Господи, что же произошло?
– Двое вошли в класс и увели ее с собой. Говорят, посадили в черный фургон.
– А ты знаешь почему?
– Не уверена. Может быть, сказала что-то не то.
– Я так понимаю, что в этой истории не все так просто, – говорит сестра Пенни и тут же поднимает руку. – Нет-нет, ничего мне не говори. Эта девушка, сколько ей лет?
– Не знаю. В школе она была в одном со мной классе.
– Одиннадцатый год?
Я киваю.
– Послушай, Кайла. Это очень важно. Не задавай вопросов и держись от этого дела подальше. – Она берет меня за плечи и смотрит мне в глаза. – Это ради твоего же собственного блага. Ты понимаешь?
Да.
Пенни отпускает меня и улыбается, ясно и безмятежно.
– Тогда до встречи в следующий четверг! До свидания, моя дорогая, и всего хорошего.
Она выходит. Я поворачиваюсь и вижу маму в конце коридора. Подхожу ближе.
