Ох, Эми… Я не могу это принять, не могу поверить, что с ней случилось такое… что такое вообще могло случиться с кем бы то ни было. Доктор Лизандер изложила факты своим обычным, сухим, спокойным и четким голосом. Однако в ее глазах я вижу ужас. Ее собственный ужас оттого, что произошло с Эми. Вот почему она не захотела разговаривать с Эми, когда та приехала со мной. Ей не хотелось об этом думать.
– Эми пришла сюда за год до того, как мы начали регулярно рассматривать такого рода случаи с точки зрения смены личности. Для людей вроде нее Зачистка – благо и милосердие. Жизненно важно предотвратить повторение таких трагедий в будущих поколениях. Это пойдет на пользу всем и каждому.
– Зачем вы рассказываете мне об Эми? – шепотом спрашиваю я.
– Потому что знаю – ты в силах это вынести. Это поможет тебе понять, чем мы занимаемся, и я знаю, что ты сохранишь все, что узнала, при себе.
– Если бы Эми знала… – Я умолкаю. Если она предпочла не помнить, зачем напоминать?
– Она может узнать, – говорит доктор Лизандер. – Если захочет.
– Что? Хотите сказать, надо лишь спросить, и получишь ответ?
– Не сейчас. Когда тебе исполнится двадцать один и когда с тебя снимут «Лево», вот тогда ты получишь право знать. Если захочешь.
Никаких уточняющих деталей – ни имен, ни мест, ничего такого. Только факты. Почему тебя зачистили. Что ты сделала или чего не сделала. Но вообще-то, к этому времени почти никто ничего не хочет знать. Люди желают одного: жить дальше, а неприятности оставить в прошлом. Аты?
– Что я? – переспрашиваю я, хотя и понимаю, что она имеет в виду.
– Ты хочешь знать? Хочешь, чтобы я открыла твой файл, ввела пароль и посмотрела, о чем там речь?
Я отступаю и качаю головой. Не хочу. «А ведь хочешь».
– На сегодня достаточно. Надеюсь, за следующую неделю ты все как следует обдумаешь и вернешь мне должок, ответив на некоторые мои вопросы. А теперь иди.
Столько сегодня свалилось новостей. Сначала мама с рассказом о родителях, правительстве и компромиссах.
Потом доктор Лизандер, которой нужно что-то от меня. Кайла – другая.
Но зачем? Я не могу ответить на ее вопросы, когда не могу найти ответы. Что происходит? И, самое главное, зачем она рассказала мне об Эми? Я не хочу этого знать, не хочу. И постоянно об этом думаю. Да, я получила доказательство своей правоты – Эми не сделала ничего плохого, чтобы заслужить Зачистку. Она сама попросила об этом.
По возвращении домой я едва сдерживаюсь, чтобы не подбежать к ней с объятиями. Но нет, еще решит, что я чокнулась.
Эми хотела забыть. Так, без той боли, ей легче. Легче ли? В любом случае она решила сама.
А что я? Что Люси? Она тоже решила сама?
Я не хочу знать, но шепот прошлого эхом звучит в голове. Звучит и не смолкает.
Глава 42
Тренировки на этой неделе нет – проводят отбор. Поскольку Зачищенные в школьные команды не допускаются, нас с Беном отстранили. И неважно, что мы самые-самые, что каждый мускул тела требует разрядки накопленной энергии. Но сказать ничего нельзя, ведь я должна являть пример послушания. Все так.
Мало того что день вообще чудесный, так еще и Эми разработала для меня план проведения воскресенья, и я, после того что узнала о ней вчера, отказать не могу. Даже если бы хотела.
– Кайла? Идем. – Эми и Джазз ждут у двери, пока я ищу свою куртку. Обязанности дуэньи надо исполнять.
Эми смотрит в небо.
– Что-то я в погоде не уверена.
На мой взгляд, погода отменная. Небо – однообразно серое, холодно, сыро. Дождя пока нет, но воздух тяжелый и влажный, как будто удерживает в себе мириады крохотных капелек, слишком жидких, чтобы собраться вместе и пролиться дождем. Погода под стать моему настроению.
– Не бойся, я приготовился ко всем возможным неприятностям, – говорит Джазз. – Еn garde! Защищайтесь! – Он кланяется и делает шутливый выпад зонтиком в сторону дерева.
Мы идем через деревню до указателя и останавливаемся. Джазз и Эми присаживаются на каменную стену у тропинки.
– А дальше? – спрашиваю я.
– Подожди немного. – Эми смотрит на часы и заводит рассказ о практике в хирургическом отделении, которая начинается у нее во вторник. «Немного» растягивается в несколько минут.
– А вот и он, – говорит Джазз. Я поворачиваюсь и вижу бегущего к нам Бена. Он машет рукой.
– Сюрприз! – улыбается Эми.
Прошлым вечером за обедом мама сказала, что папа поднял вопрос о наших с Беном совместных тренировках и они решили, что больше этого не допустят. Я промолчала и спорить не стала – они все равно представили бы дело так, будто наши отношения не укладываются в рамки, отведенные для шестнадцатилетней, только что выпущенной из больницы Зачищенной. Ведь так?
– Они знают, что он придет? – спрашиваю я.
– Нет. Хочешь бежать? Давай, беги. Мы пойдем сзади.
– Спасибо. – Я обнимаю Эми. Она удивлена, но тоже меня обнимает.
– Это мы проходили. Знаю, как оно бывает.
И я понимаю, что она имеет в виду. Эми думает, что как только они с Джаззом скроются из виду, мы с Беном начнем обжиматься да миловаться. Но сегодня сильнее, чем когда-либо, я хочу только одного – бежать.
Мы с Беном идем на тропинку.
– Нажимать не будем, – говорю я. Ногам, конечно, не терпится умчать меня на полной скорости, но я не могу заявиться домой раскрасневшаяся и потная, потому как сразу станет ясно, что мы с Эми были не вместе.
– Что так? – спрашивает он. – На тебя не похоже.
Медлю, но все же отвечаю.
– Мне нельзя выглядеть так, будто я бегала. Мне сейчас положено гулять с Эми. – Я не говорю, что не смогу больше бегать с ним, что это запрещено. Что не произнесено вслух, того как бы и не существует.
И вот мы с Беном легонько трусим по тропинке. Вдоль живой изгороди, кустов и полей. Начинается лес, под ногами бугрятся корни деревьев. Бен в этих местах впервые. Тропинка уходит вверх, а серое небо словно опускается нам навстречу; капельки тумана ложатся на волосы, цепляются за кожу. Сырость и холод просачиваются в кости. Дождя нет, но белесые щупальца приближаются, кружат.
На вершине я останавливаюсь возле лежащего дерева.
– Наблюдательный пункт. Отсюда вся деревня видна.
– Без тебя не разберусь. – Бен тоже останавливается. – Куда смотреть-то?
Я поворачиваю его в нужном направлении, и он смотрит вниз. Из облегающего холм тумана высовываются кое-где неясные, призрачные верхушки самых высоких деревьев. Поля и дома полностью скрыты белой дымкой.
– Вот уж да. Впечатляющее зрелище.
Шлепаю его по руке.
