– Обычно так и бывает. Отсюда даже виден наш задний двор.
– И что теперь? – Он улыбается ленивой улыбочкой, как бы намекая, что мог бы предложить кое-что в этом отношении.
– Подождем, пока Эми и Джазз подтянутся. Или, может, спустимся? Какое удовольствие гулять в такую погоду?
– Постоим здесь. – Он снова улыбается и приближается ко мне на шаг.
Сегодня я не сижу на заборе, а Бен намного выше. Он наклоняется, но я не поднимаю лицо навстречу, а тычусь ему в грудь. Его объятия спасают от холода.
– Вот почему папа и мама не хотят, чтобы мы с тобой оставались наедине, – вздыхаю я.
– Что? Не может быть.
– Может.
– Но сейчас же они не видят.
– Мы же вроде бы договорились, что будем послушными и примерными. Пока нам не исполнится двадцать один год.
– Целых пять лет без поцелуев? Не думаю, что так пойдет.
Бен – бунтарь. По крайней мере, в том, что касается поцелуев.
И я уступаю.
– Ладно. Но только один.
Мир вокруг нас меркнет, отступает и исчезает. «Опаснее то, чего не видишь».
Но в тот момент, когда я поднимаю голову, а Бен наклоняется с улыбкой, неподалеку с хрустом ломается веточка.
– Ну-ну, что это у нас здесь?
Мы оборачиваемся и видим его. Уэйна Беста.
– Кайла, да? – ухмыляется он.
Я отступаю на шаг.
– Откуда вы знаете, как меня зовут?
– Ну как же, ты ведь навещала моего брата. И даже, как я слышал, лично познакомилась с его песиком, Зверем. – Он хохочет. – Не представишь меня своему другу?
– Меня зовут Бен. – Бен улыбается – он-то ничего не знает и ни о чем не догадывается.
– Привет, Бен. – Уэйн протягивает руку. Нет, Бен, не надо! Но уже поздно. Бен тянется вперед, и Уэйн видит «Лево» и роняет руку. – Еще один Зачищенный! Да вы что, на деревьях растете? – Он плюет на землю. – А я-то собирался предупредить, чтоб не шлялся здесь с такими вот зачищенными шлюшками.
– Подождите-ка. – До Бена наконец доходит, что Уэйн отнюдь не Мистер-Приятно-По-знакомиться.
– Заткнись! – рычит Уэйн и толкает Бена. – Сиди и помалкивай. Мне надо… поболтать с Кайлой.
Бен снова делает шаг вперед. Злость у него на лице вытесняет растерянность, и я качаю головой.
– Подожди. Все в порядке. – Поворачиваюсь к Уэйну. – О чем?
– По-моему, мой братец слишком быстро тебя выгнал. Что ты хотела сказать матери Феб?
Значит, о моем разговоре с ней они не знают. Не знают, что Феб тоже зачистили.
Смотрю на него и не знаю, что сказать, но понимаю, что только не правду. Если мать Феб решила не откровенничать с ними, то, наверно, не без причины. А раз так, то и мне лучше помолчать. «Бен, держи себя в руках», – мысленно молю я.
– Язычок-то могу и развязать, есть приемчики. Может, даже понравится. А может, и нет.
Бен становится между нами. Его «Лево» громко вибрирует, а лицо побелело и исказилось от злости. Нет, Бен!
– Назад.
Уэйн смеется.
– А что ты сделаешь? Уж лучше сиди и смотри. – Он толкает Бена, который пытается ударить его, но лишь вздрагивает и валится на землю.
– Не трогай его! – кричу я и с силой выбрасываю ногу, но попадаю только в ногу Уэйну.
– Ууу! Ах ты, дрянь! Ладно, забавнее будет. – Он идет ко мне, а я не могу убежать. Не могу бросить Бена. Мне страшно, но злость перевешивает страх. Внутри меня что-то бьется, лягается и рвется наружу.
Но тут Уэйн смотрит мне за спину, поворачивается и пускается наутек.
– Кайла? Кайла?
Джазз бежит вверх по тропинке, Эми старается не отстать.
– Это ты кричала? – спрашивает он. – Что случилось?
Не говори.
– Бен. – Я опускаюсь на колени рядом с ним. – Ты в порядке?
Его «Лево» снова вибрирует.
– Сколько у него? – спрашивает, отдуваясь, Эми.
Я беру его за руку, смотрю на запястье.
– 3.2.–Ужас сжимает грудь.
– Ох господи.
– В рюкзаке, – бормочет Бен. – Быстрее. Таблетки.
Таблетки? Роюсь в рюкзаке – бутылка воды, запасные носки… Натыкаюсь на пузырек, достаю. На этикетке написано – таблетки от головной боли.
Смотрю на Эми – она пожимает плечами.
– Хуже не будет.
– Быстрее. Давай, – хрипит Бен.
Я протягиваю ему таблетку, и он проглатывает ее, не запивая. Обнимаю его, повторяя про себя: только бы выкарабкался. Эми садится рядом, гладит по руке то Бена, то меня. Джазз стоит чуть в стороне, готовый, если понадобится, бежать за помощью. Но дрожь уже прошла, щеки начинают розоветь, уровень повышается.
Он шепчет что-то про таблетки Эйдена.
«Пилюли счастья».
Не сразу, но Бен поднимается. А ведь едва не отключился. И виновата я. Прошу Джазза и Эми пройти вперед, чтобы мы могли поговорить. Вместе с тем стараюсь не выпустить их из поля зрения.
Бен идет медленно, положив руку мне на плечи и немного горбясь.
– Извини, – шепчет он.
– За что?
– Хотел защитить тебя. И не смог.
– Это не твоя вина.
– Но мне вот что непонятно. – Я морщусь от неприятного ощущения в желудке. Так и знала, что он до этого доберется. – Почему у тебя с уровнями полный порядок?
Пожимаю плечами.
– Честно? Сама не знаю. Так быть не должно. Только не говори никому, ладно? А иначе мне крышка.
Несколько секунд Бен молчит, переваривая услышанное, потом кивает.
– Почему ты ничего не рассказала Эми и Джаззу? О нем нужно сообщить, он опасен.
– Нет, нельзя. Тогда станет известно, что я рассказала матери Феб о том, что ее дочь зачистили.
– И что?
– Тихоням так себя вести не положено. Ты еще не забыл, что за мной наблюдают? Если они начнут разбираться в том, что случилось, то могут найти кое-что такое, что придется им не по вкусу.
– Ладно, – говорит наконец Бен. – Но пообещай, что никогда не будешь гулять по этой тропинке в одиночку. Никогда. Обещаешь?
Я обещаю.
Джазз отвозит Бена домой – это всего лишь в нескольких милях от нашего дома. Дом кирпичный, с большим садом и стоит особняком. К стене прислонены велосипеды, у входа собака. Зовут ее Скай, и она совсем не похожа на Зверя. Скай – прелестный, непоседливый золотой терьер, который прыгает вокруг нас, радостно виляя хвостом. Родители подарили Бену щенка, когда он только-только начал жить у них.
