– Какого черта ты… – начинает мама и, увидев мое лицо, останавливается. – Входи, входи…
Джазз помогает устроить меня на диване.
Бззз…
3.1.
Бен…
Глава 46
Это конец. Мой мир наполнен болью, и, кроме боли, в нем ничего больше нет. Пульсирующая, пропитанная кровью боль, сдавившая тисками все, что я есть, все, чем была, и все, чем могу быть.
Темнота постепенно рассеивается. Я ощущаю, что лежу на полу. Голоса. Бен…
Укол в руку. Тепло разливается по венам, растекается по всему телу. Оно не уносит боль – эту боль унести не может ничто. Оно просто отвлекает меня от нее. Я открываю глаза.
– Ну, привет, – говорит мама и улыбается. – Вернулась.
– Ммм? – спрашиваю я, и все снова уходит в темноту.
– Бен! Вернулся.
Он улыбается.
– Не мог уйти не попрощавшись. – Он становится на колени.
– Не оставляй меня. Пожалуйста, не уходи. – На глаза наворачиваются слезы.
– Я не могу остаться, поздно. – Он снова улыбается, но только губами – глаза печальны. – Крепись, Кайла. – Он наклоняется, легко касается губами моих губ… Наш третий поцелуй.
Отстраняется. Я вижу струящийся сквозь него свет.
– Прощай, Кайла. – Голос тихий и нежный, и слова уплывают в молчание.
И вот его уже нет.
Наш последний поцелуй.
– Бен! – выкрикиваю его имя, пытаюсь сесть и… заваливаюсь на спину. Я в постели. В своей. В ногах Себастиан. Дверь приоткрыта, и из коридора сочится тусклый свет.
– Кайла? – Мама сидит рядом с кроватью на стуле. – Ну, привет. – Лицо у нее бледное, усталое. Я снова пытаюсь сесть, но волны боли тут же бьют в затылок. – Лежи смирно.
– Что с Беном?
– Об этом сейчас не беспокойся.
Стараюсь собраться с мыслями – и снова боль. Но за пределами моего мира есть что-то, что я должна знать.
– Скажи, – прошу я и ощущаю прохладную сырость на щеках.
– Тише. Домой тебя привез Джазз, и ты отключилась сразу же за порогом. Больше я ничего не знаю.
– «Скорую» вызывали? – шепотом спрашиваю я.
– Конечно. Тебе сделали два укола. Ты на секунду пришла в себя, а потом потеряла сознание.
Опасность.
Я закрываю глаза. Они узнают. Лордеры. Узнают, что я была там, у Бена. Парамедики сообщат, что я отключалась, а Бен – мой друг. Сложить два и два нетрудно.
Меня снова затягивает мрак.
Когда я открываю глаза при следующем пробуждении, в щелку между шторами заглядывает солнце, и в комнате никого больше нет. Мне удается сесть. Пульсирующая в голове боль притупилась, но не ослабела, и тошнота не отступает. Только не сейчас. Я сглатываю и делаю глубокий вдох.
Снизу доносится приглушенный шум. Голоса? Мама и кто-то еще.
Выскальзываю из-под простыни и, держась за стенку, добираюсь до окна. Внизу, на подъездной дорожке, черный фургон.
Лордеры.
Заряд адреналина бьет в кровь. Беги. Но сил едва хватает на то, чтобы оставаться на ногах. Возвращаюсь в постель. Самое лучшее, что я могу сейчас сделать, это сыграть мертвеца. Шаги по лестнице… дверь открывается.
– Кайла? – негромко спрашивает мама. Я не шевелюсь. – Говорю же вам, она спит. Это не может подождать?
– Нет. Разбудите ее, или я сделаю это сам. – Холодный мужской голос.
Шаги через комнату. Мамина рука на моей щеке.
Я моргаю, хнычу. Мама пристально, как будто хочет сказать что-то, смотрит мне в глаза. Что? У двери двое громил в сером. Закрой глаза. Что она сказала им? Что им известно? Если наши рассказы не совпадут…
Опасность.
– Не понимаю, почему вам так нужно говорить о ней сейчас. Бедняжка еще не оправилась. Повторяю, она беспокоилась из-за того, что этого Бена нет в школе, поэтому…
Этот Бен… Произнесено неодобрительно.
– Хватит! Разбудите ее. – Звучит как предупреждение.
– Кайла, милая, проснись. Ну же, будь умницей.
И снова скрытые послания. Мама подсказывает, как нужно сыграть. Глупая девчонка… отправилась к Бену… ей Бен не нравится.
Спасибо, мама.
Поворачиваюсь. Открываю глаза. Улыбаюсь сонной, глуповатой улыбкой. Моргаю.
– Живот болит, – жалуюсь я.
– Бедненькая. Послушай. Эти джентльмены хотят задать тебе несколько вопросов. Давай я помогу тебе сесть. – Мама возится с подушками. – Расскажи им то, что рассказывала мне. – Еще одно скрытое послание? Рассказать то, что знает она? Еще бы вспомнить, что она знает, а что нет.
Надевай маску. Я вызываю из памяти Себастиана и то выражение, что было в больнице на лице Феб: открытое, блаженное. Вешаю улыбку, которая соскальзывает при повороте головы.
– Да, мам. – Я поворачиваюсь к нетерпеливо переминающимся у двери мужчинам. Похоже, ждать они не привыкли. Может быть, и ждут лишь потому, что знают, чья мама дочь. И будь иначе, меня бы без церемоний увезли из дома и допросили в другом месте.
Младший из двоих заглядывает в нетбук.
– Вы – Кайла Дэвис?
– Да.
– Почему вы отключились вчера?
И даже не спрашивает, что случилось? Я удивлена, но стараюсь не подать виду.
– Я очень расстроилась. Мой друг, Бен, не пришел в школу, и другой друг отвез меня к нему домой – узнать, все ли в порядке.
– Другой друг? – спрашивает опять же тот, что помоложе. Время от времени он уважительно поглядывает на маму. Но беспокойство вызывает другой, постарше, поза которого говорит, что начальник здесь он.
Отвечать? Мама знала.
– Джазз Маккензи… Джейсон. Вообще-то он друг моей сестры, но присматривает и за мной.
– И что потом?
– Бену было плохо… очень плохо. – Я добавляю жалобную нотку. – Там стояли машины «Скорой», и Джазз сказал, что мы не должны им мешать и что мне надо домой. Но я беспокоилась из-за Бена и, наверно, поэтому отключилась.
– Этот Бен, – фыркает мама. – От него одни проблемы.
– Папа и мама сказали, что мне не надо бегать с ним, а я так люблю бегать. – Я смущенно улыбаюсь.
– Бен показывал тебе таблетки?
– Таблетки? Вроде бы нет. – Таблетки видела Эми. – Нет, подождите. У него были в сумке таблетки от головной боли. Он выпил одну в воскресенье, когда плохо себя почувствовал.
– Думаю, этого достаточно, – говорит мама. – Девочка еще не оправилась.
