– Верно, – кивает Эйден. – Они помогают блокировать влияние «Лево» на наши мысли.
– Это они заставили его сделать то, что он сделал!
Эйден качает головой.
– Они работают по-другому. Дают каждому возможность думать самому.
Я не могу согласиться с ним, но ведь примерно то же самое говорил и Бен.
– Понимаю, ты злишься. Но виноват в произошедшем не я. Сам не понимаю, зачем ему это понадобилось. Одних рассуждений мало, чтобы на такое отважиться. Должно быть, что-то случилось, что-то подтолкнуло его, и он решил, что другого варианта нет.
Я смотрю на него с ужасом. Что-то случилось… Уэйн! Бен не смог защитить меня. «Это ты виновата».
Обхватываю себя руками. Злость и отчаяние готовят крутой замес.
– Нет, все не так. Если бы ты не дал ему таблетки, ничего бы не было.
Эйден вздрагивает.
– Извини, Кайла. Мне очень жаль. Но подумай хорошенько. Я дал ему таблетки, Мак привел меня сюда, а Джазз привез тебя – неужели все виноваты?
Ошеломленная, я смотрю на него. Эйден как будто читает мои мысли, идет за ними. И сорвать на нем злость нельзя. Она нужна мне. А если исключить их всех, то остаюсь только я одна.
– Так кто же виноват? – шепотом спрашиваю я.
– Подумай сама. Кто зачистил Бена? Кто надел на него браслет? Кто сделал так, что «Лево» нельзя снять? Кто сделал это все?
– Лорд еры…
– Теперь ты понимаешь, почему так важно то, что делаем мы. Мы должны разоблачить их. Помоги мне с ПБВ.
Опасность. Я качаю головой, отступаю. Нет. После всего случившегося Эйден продолжает свое: играет словами, манипулирует, пытается заставить меня делать то, что нужно ему. Да, звучит все верно, логично, но это не так. Если бы не Эйден, с Беном ничего бы не случилось. И что будет со мной, если я помогу ему? Шаг за линию, и папа вернет меня, как и обещал. Он, Коулсон и его лордеры, миссис Али – все они наблюдают за каждым моим шагом. И доктор Лизандер с этим ее «скажи, что отличает тебя от других, Кайла». Они и Эйден – охотники, а я – жертва.
– Ты как? – спрашивает Эйден, поняв наконец, что упустил. На протяжении всего разговора мой «Лево» ни разу не завибрировал. Он с любопытством смотрит на мое запястье, но я прикрываю браслет ладонью. Сохрани гнев.
Я направляюсь к двери.
– Если тебе что-то понадобится… что угодно… – бормочет Эйден.
Я останавливаюсь.
– Есть одно дело. Узнай, что случилось с Беном.
Он молчит. Лицо печальное.
– Мне жаль, Кайла. Очень маловероятно, что Бен выжил. И даже если выжил, то его забрали л ордеры. Долго он не продержится.
– Узнай, – повторяю я.
– Если что-то выясню, передам через Мака. – Он делает ударение на «если», как будто закрывает книгу.
Я выхожу и захлопываю за собой дверь.
Мак и Джазз все еще во дворе, но я не иду к ним. Печаль перевешивает злость, и мой уровень идет вниз. Прохожу в кухню и там, на стуле, коробка с совой. Не поможет.
Снимаю оставшуюся упаковку и ставлю фигурку на стол.
Она великолепна. Когда я видела ее в прошлый раз, крылья не были закончены, но теперь они раскинуты во всю ширь. Остается только изумляться, как разрозненные кусочки металла соединились в нечто настолько превосходящее сумму отдельных частей. Я касаюсь крыльев, клюва, острых когтей. Прекрасная птица-одиночка, смертельно опасная, если тебе случилось быть мышкой. Провожу ладонью по перьям…
А это что? Какой-то шорох. Переворачиваю фигуру, осматриваю внимательнее.
Заметить трудно. Крошечный белый уголок. Цепляю ногтями, тяну… Есть. Клочок бумаги.
Записка?
Я разворачиваю листок дрожащими руками.
Дорогая Кайла,
Если ты нашла это, значит, все пошло не так.
Извини, что доставал тебе боль
Но таково было мое решение.
Только мое. И никто другой не виноват.
С любовью, Бен
Ночь, но мне снова не спится. Уровень держится около «четверки», и мой глупый «Лево» вибрирует каждый раз, когда я начинаю засыпать. Хочу тьмы, мрака, тишины. Никаких мыслей и чувств, ничего. Но не получается. В ночи я одна, нет даже Себастиана, и отогнать демонов некому.
В конце концов не выдерживаю и встаю. Иду к лестнице и в кухню за стаканом воды. В гостиной свет. Я заглядываю в дверь. Мама с книгой в руке, и Себастиан у нее на коленях.
– Как ты переживаешь это все?
Она вздрагивает, оглядывается и видит меня. Откладывает книгу.
– Что?
– Когда что-то плохое случается с дорогими тебе людьми. С родителями. С сыном.
– Иди сюда. – Мама протягивает руку. Я подхожу и сажусь рядом на софу. Она берет мою руку.
– Я бы должна ответить, но не могу. Ответа нет. Ты просто продолжаешь жить, день за днем. Через какое-то время становится легче.
Мама делает нам горячий шоколад, находит одеяло, и мы сидим на софе. Она читает, Себастиан мурчит, и я наконец засыпаю.
Глава 50
Сегодня я должна вести себя так, как никогда раньше. Это относится не только к официальной версии случившегося с Беном, которой мне нужно придерживаться, но и касается сопутствующих обстоятельств, людей и событий, которые надо скрыть. В прошлый раз доктор Лизандер сказала, что хочет получить ответ на вопрос: почему я не такая, как прочие Зачищенные?
Сегодня у меня есть ответ. Я знаю, чем отличаюсь от других, но, правда, не знаю почему. Проснувшись утром, разбитая и с больной головой после проведенной на софе ночи, я обнаружила, что знаю ответ.
Все дело в злости.
Мой «Лево» делает свое дело, если я по каким-то причинам расстроена, опечалена или огорчена: как и следует ожидать, уровни падают. Они даже могут падать до полной моей отключки. Но в случае со страхом или злостью ничего подобного не происходит. Эти состояния как будто защищают мои уровни. А между тем основное назначение «Лево» – не позволять Зачищенным гневаться, не допускать проявлений насилия и агрессии в отношении других и самих себя.
Мой так не работает.
Если кто-то придет к такому же выводу, мне конец. Насчет этого сомневаться не приходится. Возможно, доктор Лизандер и была бы не прочь покопаться в моем мозгу и выяснить, как и почему такое случилось, но и она не смогла бы противостоять больничному начальству и лор-дерам. Раз – и нет больше Кайлы.
Держать каменное лицо я научилась, хотя до совершенства еще далеко. В любом случае я не могу позволить себе злиться. Ни в больнице, ни в школе, где и у стен есть глаза. Ни в малейшей степени. Эта тема закрыта. Ха.
