Проводимая Токугавой странная политика состояла в замораживании японских общественных и политических учреждений и изоляции страны от остального мира. Это дало ей 250 мирных лет. Но за это время в техническом развитии она еще больше отстала от остального мира, а самурайская армия превратилась в устаревшую и неэффективную боевую силу. Но в 1853 г. у японских берегов появилась эскадра американских кораблей, и японцы снова были вынуждены положительно реагировать на вызовы современного западного мира.
Характер военных действий в Индии диктовался исключительно естественными факторами – географическим положением, миграцией населения и климатом. Между Гималаями и плато Виндхья в центре Индии лежит Индостан, обширная плодородная равнина без каких-либо природных преград. До того как управление приняла Британия, ни одна власть не брала на себя ответственность за охрану северо-западной границы, и с давнейших времен мигрирующие народы шли через эти проходы. В свое время этим путем проходили греки, затем турки, гунны, монголы и персы. С 2400-х гг. до н. э. до 1500-х гг. н. э. местные обитатели повсюду терпели поражение от внешних оккупантов и оттеснялись к югу, а вторгшихся обычно останавливали горы Виндхья. В южной Индии большие площади гористы и засушливы – непригодны для передвижения крупных людских масс. Эти земли пригодны для действий против захватчиков и внутренних правителей неорганизованных воинов, таких, как маратхи.
Войны занимали самое видное место в политической жизни и литературе древних индусов. Однако имеющаяся документация дает возможность получить лишь очень неточное представление об их военной истории. Весьма полезно наставление по искусству управления государством, озаглавленное «Артха-шастра» (ок. 100 г. до н. э.), автором которого был большой специалист в этой области Каутилья. Важно, что в свой политический труд он включает достойный похвалы трактат по военному делу. А вот в санскритских эпических сказаниях, таких, как Махабхарата, трудно отличить историческую правду от художественного вымысла. Махабхарата сравнима с «Илиадой» и великой эпической поэмой о войне «Песнь о Нибелунгах».
С самого туманного прошлого до XIX в. н. э. главным оружием в Индии служил лук. Вот как описывает лук в 326 г. до н. э. Арриан: «Лук индийского пешего лучника равен по длине его росту. Ничто не может устоять перед стрелой индийского лучника, ни щит, ни доспехи». Позднее стали выше чтить меч, а также, наряду с другим оружием, пользоваться палицей и копьем, диском и пращой. Много веков в ходу были колесницы с командами от трех до двенадцати человек. Однако индийские кони были низкопородными, и бедствия, вызванные вторжениями греков и турок, были результатом поражений армий со слабой конницей от армий, состоявших в основном из отборной кавалерии, – и это несмотря на то, что именно в индийской коннице в I в. до н. э. впервые появились стремена. Щиты были у всех, кроме лучников и очень бедных. Они изготовлялись из бычьих или тигровых шкур и побегов бамбука или камыша и украшались различной символикой. Доспехи были у очень немногих, существовали кольчуги, но чаще применялись стеганые ватные одежды.
Правитель Паурав, потерпевший поражение от Александра Македонского в сражении при Гидаспе в 326 г. до н. э., вступил в бой верхом на слоне. С тех пор и до XVII в. н. э. слоны считались главной ударной силой индийской армии. У Чандрагупты Маурьи (322 – 298) корпус слонов насчитывал 9 тысяч голов. На каждом слоне находились погонщик и, как правило, три воина, вооруженных луками и стрелами – хотя также могли применяться копья, ножи, горшки с маслом и камни. Сами животные были хорошо защищены кольчугой, несли вьюки с боеприпасами и украшались ожерельями, коврами и геральдическими атрибутами.
Дрессировка слонов включала «самьяну» (двигаться вперед, в сторону и извилисто), «вадхавадху» (затаптывать и убивать), «хастиюддха» (вступать в бой строем) и другие приемы. Слоны обладали силой и внушающей ужас внешностью. Они могли растоптать людей, разнести препятствия и вселить ужас в сердца неопытных воинов и необученных коней. Но у них было слишком много недостатков, чтобы быть надежной главной наступательной силой в сражении. Они всегда трудно поддавались управлению. Часто случалось, что запаниковавшие слоны поворачивали назад, внося хаос в собственные ряды.
Самым общепринятым временем для начала военных операций был октябрь, после сезона дождей, хотя время могло измениться из-за политических обстоятельств. Был хорошо налажен шпионаж, как дипломатический, так и военный. Из имеющихся различных источников чрезвычайно трудно установить дислокацию войск и тактические приемы. Автор Махабхараты дает полный простор полету фантазии, описывая боевые порядки, носящие названия «цапля», «ястреб» и «крокодил», и в своих фантазиях остается верен себе, рисуя все до мельчайших деталей. Каутилья говорит чуть реальнее о четырех основных боевых порядках – «посох», «змея», «круг» и «разомкнутый строй», каждый со своими разновидностями. Понятно, что теоретически существовали многочисленные виды боевого развертывания.
Мы увидим, что военное искусство древних индусов не слишком благодатная область для изучения. Самыми слабыми местами в структуре и формировании войск были излишняя опора на слонов, плохая конница и феодальная система комплектования, препятствовавшая единоначалию и стандартизации снаряжения и формирования. Даже более удачливым полководцам, таким, как Чандрагупта Маурья, изгнавший греков, и Скандагупта с Ясодхарманом, отбросившие гуннов, похоже, не хватало дальновидности и стратегического и тактического умения. Не удерживались проходы на северо-западной границе, войска передвигались медлительно. Войны между индусами были незначительными событиями, велись с оглядкой. Они были занятием политиков, не касавшимся земледельцев, занятых возделыванием полей. К 1000 г. н. э. индийская цивилизация стала самодовольной и консервативной. Эти слабости вскрыло исламское нашествие.
Tyρκo-исламское завоевание Индии развивалось по шаблону. Это был постепенный процесс, начавшийся в X в. и завершившийся лишь в XVII, – дикие турецкие племена постоянно манили богатые разрозненные земли. Турки начинали с налетов через границы, налеты перерастали в широкие вторжения, в ходе которых ближайший индийский правитель в последнем сражении терпел поражение. Первое завоеванное княжество становилось плацдармом для дальнейшего продвижения, и индийские земли одна за одной поглощались силами ислама, продвигавшимися к югу и востоку. Только в XVII в. племена из джунглей Ассама остановили тогда уже разлагавшиеся силы моголов, потомков завоевателей Индии. По мере того как захватчики, принадлежавшие к ранним волнам вторжений, оседали и становились индийцами, их самих наводняли последующие волны, накатывавшиеся с северо-запада. Каждое отдельное вторжение обычно бывало кратковременным, пока изредка не появлялся выдающийся исламский завоеватель, сметавший все на своем пути. Среди них выделяются четыре имени: Махмуд Газневи (997 – 1030), который, как говорили, совершил семнадцать походов на Индию; Шихабаддин Гури, победивший в тараинских сражениях 1192 г.; Тимур, монгол, в 1398 г. за пять месяцев пронесшийся по Хиндустану, разграбивший Дели, но затем вернувшийся в свою столицу Самарканд; и, наконец, в 1525 г. Индию захватил потомок Тимура Тигр Бабур, разбив противников в Панипатском и Сикрийском сражениях.
