Покорение испанцами Мексики и Перу (1519 – 1533), строго говоря, не относится к военным эпизодам, ибо оба случая представляли собой чудовищный блеф. Кортес и Писарро, каждый с отрядом авантюристов, насчитывавшим менее тысячи человек, всего лишь с несколькими конями и далеко не новейшим огнестрельным оружием, захватили желанные империи, играя на суеверном страхе своих противников. Именно страх перед необычными белыми богами, восседавшими на конях и владевшими орудиями, извергавшими гром и молнию, по существу, вынудил правителей капитулировать практически без сопротивления, а их терроризированные подданные приветствовали освобождение. Сопротивление противника было также сломлено из-за того, что европейцы занесли на американский континент оспу. Однако, во всяком случае, этот эпизод истории заслуживает видного места на скрижалях смелости, полководческого таланта и владения приемами психологической войны.
В тех случаях, когда испанские войска действительно сталкивались в Южной Америке с индейцами, их техническое превосходство было налицо. У индейцев были лишь пращи, луки, копья с обсидиановыми наконечниками и боевые топорики, тогда как у европейцев были орудия, стальные мечи и кони. Столица ацтеков Теночтитлан (на месте нынешнего Мехико-Сити) стояла на острове озера Тешкоко. В последнюю осаду в 1521 г. Кортес построил тринадцать 42-футовых бригантин для поддержки атаки своих воинов по трем дамбам. Экипаж каждой из них состоял из двадцати пяти воинов, вооруженных аркебузами и арбалетами. На носу были установлены небольшие орудия. Кортес считал свои бригантины «ключом ко всей войне» и передал им треть своего войска и почти 80 процентов артиллерии. И они действительно сыграли важную роль в комбинированной операции, включавшей блокаду, обстрел и штурм, которая поставила Теночтитлан на колени. Тараном и пушечным огнем бригантины уничтожили огромный, состоявший из каноэ индейский флот. Они выполняли тактические функции кавалерии, прикрывая с флангов и тыла штурмовые отряды, двигавшиеся по дамбам, а по ночам охраняли отдыхавших воинов. Обеспечивали снабжение и связь, перерезали коммуникации противника и наводили понтонные мосты. В конечном счете их артиллерийский огонь разрушил туземные укрепления и бригантины вошли в каналы, ведущие в центр города. Осада Кортесом Теночтитлана была долговременной десантной операцией, оригинальной по замыслу и блестящей по исполнению.
Рано или поздно между самими европейскими имперскими державами должно было начаться военное соперничество, и областями такого соперничества между агрессивно монополистическими державами стали богатые районы, особенно бассейн Карибского моря. В 1580 г. объединились престолы Португалии и Испании, в результате образовался один весьма могущественный военный флот. Главной соперницей Испании в тот период была Англия. Сэр Уолтер Рэли следующим образом подытожил стратегические позиции всех втянутых в морское соперничество сторон: «Тот, кто господствует на морях, господствует в мировой торговле; тот, кто господствует в мировой торговле, господствует над богатствами мира и, следовательно, над самим миром». В 1540 – 1550-х гг. испанцы разрабатывали серебряные рудники в Южной Америке. Богатая испанская торговля представляла соблазн особенно для любивших рискнуть пиратствующих каперов, а торговый спад на североевропейском рынке в конце 1540-х гг. послужил для Англии дополнительным стимулом к исследованию Нового Света.
Развитие английской морской мощи в XVI в. было бессистемным. С самого начала его особенностью было то, что, поскольку Англия находилась на краю Атлантики, в ее мореходстве преобладал парус, а не весла. Генрих VII (1485 – 1509) довел водоизмещение парусников примерно до 100 тонн. Именно он сделал Портсмут главной базой британского флота и построил там первый сухой док. Он поощрял мореплавателей и проводил политику поддержки нового класса состоятельных людей, которому в дальнейшем предстояло создавать британскую морскую мощь. Важнейшие шаги в области развития техники предпринял Генрих VIII (1509 – 1547). Получив новые орудия, он обнаружил, что они слишком тяжелы для хрупких орудийных башен его карак. Тогда, проделав отверстия в надводной части борта, он установил их вдоль грузовой палубы. Таким образом, корабли Генриха стали первыми кораблями бортового залпа. Совсем убрав носовые башни и тем самым придав обводам кораблей больше обтекаемости, дабы они могли идти ближе к ветру, Генрих VIII значительно повысил маневренность своих судов. Новый тип парусника со значительно повышенной огневой мощью и маневренностью получил название «галеон». К 1550-м гг. появились галеоны водоизмещением 600 тонн, а к 1580-м гг. уже были такие, как «Триумф», водоизмещением более тысячи тонн. Это были корабли Хоукинса и Дрейка. Применялись также более легкие вооруженные парусники, называвшиеся пиннисами. В дополнение к должности лорда-адмирала Генрих VIII учредил еще одну бюрократическую систему: военно-морское министерство и должность инспектора. В 1550-х гг. и испанцы для защиты своего атлантического судоходства приняли на вооружение галеоны.
Главной фигурой в период до 1569 г. был сэр Джон Хоукинс. Он усовершенствовал конструкцию галеона и собирал флоты на средства, полученные по подписке. Некоторое время они весьма успешно пиратствовали в Карибском море. Затем в 1568 г. последовала катастрофа в Сан-Хуан-де-Улуа. Англичане ремонтировали в гавани суда, когда на них напали крупные силы испанцев. Лишь очень малая часть участников этой экспедиции вернулась в Англию. Это явилось поворотным пунктом. Королева Елизавета дала недвусмысленно понять, что поддерживает действия каперов. Торговое соперничество обострялось религиозными спорами и ростом числа случаев дурного обращения испанцев с пленными.
Отныне самым выдающимся мореходом века галеонов становится Фрэнсис Дрейк. На протяжении продолжавшихся 20 лет успешных предприятий его имя наводило страх на испанцев и не сходило с языка англичан. В 1572 – 1573 гг. он отомстил за Сан-Хуан-де-Улуа, совершив удачный налет на Номбр-де-Диос, ключевой пункт испанских морских коммуникаций. Затем несколько месяцев ушло на разграбление южноамериканских территорий и подрыв испанского судоходства в прилегающих к ним морях. Однажды он высадился на сушу и совместно с туземцами захватил большой испанский караван с серебром. В 1577 – 1580 гг. Дрейк совершил свое знаменитое «кругосветное плавание».
Однако легкие времена подошли к концу. Английские корабли и моряки были, как никогда, хороши, но и испанцы всерьез взялись за мародеров. Их торговые суда стали крупнее и оснащались орудиями. Они строго придерживались практики организации конвоев: в определенное время года под защитой мощной эскадры галеонов из Америки в Испанию отбывали две большие флотилии. Будучи обитателями Средиземноморья, испанцы долгое время неохотно переходили от гребных судов к парусникам. Если стойкость и упорство были ключевыми для стратегии, маневренность имела важное значение для тактики. В борьбе с турками, как свидетельствует крупное сражение в Средиземном море у Лепанто в 1571 г. (см. главу 10), испанский флот все еще целиком состоял из галер. Однако постепенно признавались достоинства парусных судов.
В 1585 г. была официально объявлена война. В отличие от предыдущих войн в английской истории, когда флот использовался только для транспортировки и поддержки сухопутных войск, теперь существовала подлинная военно-морская стратегия. Английские корабли систематически использовались для нарушения важнейших морских путей неприятеля – стратегия обходного подступа, аналогичная той, которой следовала Спарта, стремясь поразить Афины в последние десять лет Пелопоннесской войны. Нападению подвергались коммуникации между испанскими войсками в Нидерландах и их базой на родине; частью этой стратегии было направление военной экспедиции в помощь голландцам в 1585 г. Одновременно Англия продолжала политику Дрейка, отрезавшего Испанию от ее американских богатств. В 1585 г. Дрейк отправился в Карибский бассейн с 20 судами и 2300 воинами с целью захвата центра испанской торговли – Гаваны. Ему удалось причинить значительный ущерб испанскому судоходству и испанским укреплениям, но для полного успеха не хватило сил.
